Джоанна Линдсей - Мой мужчина
— В самом деле, ведь и Аманда забыла об отце сразу после его смерти. Все говорили, что это шок, но мне казалось, что воспоминания о нем просто стерлись у нее из памяти.
— Не печалься об этом.
— Разве у меня печальный вид?
— Так мне показалось. В самом деле, печалиться не стоит. Больше всего Мортимер любил себя самого, а такой человек уходит неоплаканным. Может показаться, что он любил и мою сестру, и Аманду, но после долгих размышлений я поняла, что это лишь видимость. Каждая из них была для него просто игрушкой, чем-то вроде кошки или собачки, которую держат ради забавы, чтобы скрасить часы досуга. — Кэтлин вдруг встрепенулась. — Впрочем, я могу и ошибаться.
— Тебе тоже бросилось в глаза сходство?
— В чем?
— Двойняшки! Вы с сестрой, мы с Амандой.., и то, что отец всегда выбирал одну. Что, если это невозможно — поровну делить любовь между двумя совершенно одинаковыми людьми?
— Не хотелось бы тебя разочаровать, но между тобой и Амандой сходства не много.
Мэриан устремила на Кэтлин ошеломленный взгляд и заметила, как та смутилась, осознав свою чудовищную бестактность. Девушка хихикнула, неожиданно для себя и тем более для тетки.
— Слава Богу, ты находишь в этом смешную сторону! — воскликнула Кэтлин с облегчением. — Вот уж действительно брякнула так брякнула!
— Ничего страшного не случилось. Я собиралась начать разговор с признания, но он пошел совсем в другом русле. — Мэриан привычным движением поправила очки. — Видишь ли, зрение у меня в полном порядке, и в очках нет никакой надобности.
— Тогда зачем же ты их носишь?
— Чтобы жилось полегче. Аманда ужасно ревнива и завистлива. Никто не смеет превзойти ее ни в чем. А уж если речь заходит о мужчинах!.. Я давным-давно поняла, что наилучшим выходом будет стать невзрачной.
— Что за нелепица! Неужели ей жалко поделиться с родной сестрой парой ухажеров? Или она из тех, кто не успокоится, пока не заставит всех мужчин в округе есть у себя из рук? Так ведь никаких рук не хватит!
Мэриан снова захихикала, поражаясь тому, что находит в наболевшей проблеме нечто забавное. У Кэтлин был совсем иной — позитивный — подход к любой ситуации. Сразу захотелось высказаться до конца и, быть может, получить добрый совет.
— Отчасти это так, тетя Кэтлин, но она к тому же…
— Добрый вечер! — сказал Чад, поднимаясь на веранду. — Вижу, сегодня я остался без ужина, раз вы обе уже на крыльце.
— Ничего подобного, — возразила Кэтлин, — просто ужин задерживается. Я и не заметила, что так поздно! Мы с Мэриан заболтались и совсем забыли о времени. Ну, идемте! Если все готово, Консуэла не станет ждать, пока мы соизволим явиться — она не в том настроении.
Мэриан не сразу последовала за теткой. Ей нужно было как-то настроиться, взять себя в руки перед тем, как сесть с Чадом за один стол. Звук его голоса заставил сердце екнуть, страх и волнение сплелись в нем в тесный клубок. Как много слышал Чад из ее разговора с Кэтлин? Нет, он никак не мог слышать главного, ведь они переговаривались вполголоса. Конечно, не мог — вот он стоит у двери, дожидаясь, пока она войдет, стоит с обычным для него спокойным выражением лица…
— Как, вы без шляпы? — Чад ухмыльнулся. — Жаль, она так вам к лицу.
Глава 25
В этот вечер (для Мэриан в виде приятного исключения) ужин удался, хотя еда подавалась изрядно остывшей. Это был настоящий бунт со стороны кухарки, которая особенно гордилась тем, что блюда попадают на стол горячими независимо от того, насколько задержались едоки. Как хозяйка дома, Кэтлин конфузилась и изо всех сил старалась скрасить вечер застольной беседой.
Виновница всех бед к столу так и не явилась, что не помешало ей ощутить на себе негодование Консуэлы: ужин был послан наверх в еще худшем виде. Нет ничего глупее, чем восстановить против себя кухарку, думала Мэриан. С другой стороны, Аманде негде особенно разойтись: прислуга Кэтлин состоит из трех человек.
Даже почти холодный, ужин остался вкусным, что говорило о высоком мастерстве кухарки. Беседа в отсутствии ядовитого языка Аманды шла мирно и спокойно. Выслушав рассказ Кэтлин о том, как проходят ее дни, Мэриан нашла, что это сильно отличается от ее представлений о времяпровождении женщины. Тетке приходилось принимать телят, выкармливать тех, что остались без матери, разыскивать отбившихся коров, отбирать скот для продажи и на племя. Тем не менее девушка предложила свою помощь.
— Работы я не боюсь, только не знаю, на что могла бы сгодиться, — сказала она с некоторым смущением.
— Это верно, для настоящей леди тут найдется не много подходящих занятий, — ответила Кэтлин без уверток. — Займись тем, к чему привыкла дома. Как ты проводила там Досуг? За вышиванием? Чтением?
— Мне нравилось рисовать, — ответила Мэриан, краснея при мысли о том, какой прием встретили ее рисунки. — Если бы в Трентоне нашлось все, что нужно, я бы, пожалуй, вернулась к этому занятию. — Тетка улыбнулась, заставив ее смутиться еще сильнее. — Глупый выбор, правда?
— Отчего же! Приятно, что у нас больше общего, чем казалось поначалу. Я всегда любила рисовать, только теперь на это не хватает времени. Краски, кисти и прочее пылятся в кладовой. Я буду только рада, если ты снова пристроишь их к делу.
— Спасибо, с удовольствием! Еще хотелось бы научиться ездить верхом, чтобы при случае помогать тебе в поисках.
— А как вышло, что ты не умеешь?
— У нас в доме было два экипажа на зиму и ландо на лето, но лошадей отец не держал, потому что Аманда с детства их боялась. До сегодняшнего дня я не сидела в седле, да и сегодня мне с этим не слишком посчастливилось. Но ты, конечно, уже слышала эту историю.
— Придется восполнить пробел в твоем образовании, — сказала Кэтлин и обратила взгляд к Чаду:
— Возьмешься учить ее?
Он положил вилку и, казалось, погрузился в глубокое раздумье. Только через пару минут он кивнул:
— Согласен. Единственное условие — не жаловаться, даже если придется вспахать пятками целое поле.
Мэриан во все глаза уставилась на Чада. Кэтлин пожала плечами:
— Вообще-то с лошади не так легко свалиться, если хоть немного держишься в седле. В худшем случае повиснешь сбоку.
Чад расхохотался. Мэриан наконец поняла, что над ней подшучивают, и улыбнулась, чтобы показать, что нисколько не обижена. На самом деле она не могла понять, что именно чувствует, потому что не привыкла быть объектом поддразниваний. Пожалуй, это ей нравилось.
Но смущение все длилось. Оно даже усилилось, но не из-за шуточек, а из-за того, что Чад так долго медлил с ответом. Ему ничуть не хотелось учить ее, ни капельки, а согласие из чистой вежливости не сразу сошло с языка. А кто виноват? Не она ли сама так усердно подогревала его антипатию?
