Александра Хоукинз - В объятиях порочного герцога
Кровь моментально вскипела в жилах, стоило Блекберну вспомнить, как Норгрейв пытался увлечь ее в одну из беседок. Он даже не хотел думать о том, насколько далеко планировал зайти его друг. Он предвкушал собственное удовольствие.
Кучер распахнул дверцу, и Тристан подал девушке руку, чтобы помочь спуститься с подножки кареты. Имоджен зевнула.
— Вы здесь живете? — спросила она, разглядывая дом, очертания которого тонули в темноте.
— Время от времени, — ответил он. Разумеется, Тристан не подумал даже сообщить юной деве, что здесь он устраивал бесчисленные балы, которыми укрепил свою репутацию либертина[16], и через этот холл и спальни прошли десятки любовниц. — Этот дом достался мне в наследство от матери. А еще раньше здесь жила моя бабка по материнской линии. Она переехала сюда, когда овдовела. Так что у него богатая история.
«И самые захватывающие ее моменты не предназначены для ушей восемнадцатилетней девушки…»
Даже в тусклом свете фонарей можно было рассмотреть яркие заплаты на юбке Имоджен, когда он вел ее по дорожке к парадному входу. Минута ушла на то, чтобы извлечь ключ из жилетного кармана. Замочную скважину герцог привычно нащупал пальцами.
— Странно, что вы не сдаете дом в это время года, — промолвила Имоджен, прижимаясь щекой к его плечу.
— Каждый сезон я собираюсь это сделать, — кивнул Тристан. Он издал возглас удовлетворения, когда замóк наконец открылся. — Бóльшая часть мебели осталась с бабкиных времен. Моя матушка отделала по своему вкусу только свою спальню, все остальное в доме сохранилось как было. Дом не жилой, но раз в неделю я присылаю сюда слуг, чтобы мебель и полы были чистыми на случай, если захочу позвать сюда гостей.
Имоджен моментально помрачнела, и он это заметил. Она вполне могла угадать причину, почему он предпочитал привозить «гостей» сюда, а не в свою постоянную резиденцию.
— И часто вы устраиваете здесь приемы?
Тристан передернул плечами.
— Зависит от времени года. — И после паузы добавил: — У Норгрейва есть ключ и мое благословение приводить сюда кого ему только захочется.
— А что вы скажете о себе?
— Вы первая гостья, переступившая порог этого дома за последний год. — И это была правда. — Временами я приезжаю сюда, когда мне нужно подумать. Тишина проясняет мысли, успокаивает, и никому не придет в голову искать меня здесь.
Она, войдя в холл, наморщила носик — в воздухе витал отчетливый запах затхлости.
— Давно же вы сюда не заглядывали…
— Давно. — Он закрыл входную дверь и несколько раз повернул ключ в замке. — Одна очаровательная блондинка совершенно вскружила мне голову, вернее — сшибла с ног!
Смех Имоджен эхом прокатился по просторному холлу.
— Вы еще долго намереваетесь подшучивать надо мной? Самой не верится, что я могла быть такой разиней!
Пока она рассматривала холл, Тристан успел зажечь свечу и теперь мог уделить внимание гостье.
— Вы были великолепны! — проговорил он, обнимая девушку. — Да любой джентльмен был бы польщен, свались на него такое счастье! Даже при условии, что вслед за счастьем на сцене появится дракон!
Имоджен слегка нахмурилась.
— Прошу, перестаньте называть мою маму драконом. У нее есть причины вас не любить.
— Для вас так важно, чтобы она меня любила? — спросил он, развязывая ленты полумаски, чтобы можно было видеть ее лицо.
— Да.
Этот простой ответ продемонстрировал, что она рассчитывает на нечто большее, нежели краткосрочная интрижка. Однако и такое открытие не помешает ему получить желаемое…
Он взял с полки подсвечник, сжал руку Имоджен в своей руке и повел девушку наверх, к комнатам второго этажа. Свечу Тристан прихватил с собой исключительно для нее. Он столько раз поднимался по этой лестнице в сопровождении возлюбленной или просто для того, чтобы повалиться на кровать и уснуть, что мог бы сделать это с закрытыми глазами.
Внезапно Блекберн остановился.
— Что-то не так? — чуть испуганно спросила Имоджен.
Разве мог Тристан признаться в своей оплошности? Он вдруг подумал, что не хочет укладывать ее на тот же самый матрац, на котором «чествовал» стольких женщин.
— Минутку… Я, кажется, заблудился, — солгал он. — Нам сюда!
В спальне матери была самая новая мебель, но входить туда почему-то не хотелось. Отпустив пальчики девушки, герцог повернул дверную ручку одной из гостевых спален. «Если увижу в комнате хоть пылинку или белье будет несвежее, уволю всех слуг!» — подумал он.
К счастью, в спальне было чисто и приятно пахло свежевыстиранными простынями. Он поставил подсвечник на прикроватный столик и поманил к себе женщину, мысли о которой так часто отвлекали его от повседневных хлопот.
— Иди ко мне, моя прекрасная бесстыжая Коломбина! Твоему Арлекину не терпится отведать твоих медовых уст! — пробормотал он, приближая губы к ее ротику.
Подыгрывая Тристану, Имоджен прижалась к нему всем телом.
— Моему муженьку это не понравится, — промолвила она шепотом и откинула головку, подставляя шею для поцелуев.
Норгрейв подумывал о том, чтобы нарядиться на маскарад мужем Коломбины, но, узнав, что Тристан выбрал костюм Арлекина, решил — маска рогоносца ему не к лицу. Костюм вечно плетущего интриги Панталоне подошел маркизу как нельзя лучше, но ведь и Панталоне в свое время обвели вокруг пальца, верно?
— Если мы будем осторожны, никто о нас не узнает, — сказал Тристан, нежно прикусывая ее ушко. Он и сам не знал, говорит сейчас от имени Арлекина или от себя.
Неожиданно для своей Коломбины герцог подхватил ее на руки. Имоджен, вскрикнув, инстинктивно обвила его плечи руками.
— Арлекин! Тристан!
— И то и другое имя мне подходит! — промолвил герцог, скользя губами в опасной близости от ее губ. Он подошел к кровати и стал медленно наклоняться, пока Имоджен не уселась на мягкие перины. — Ты доверяешь мне?
Она кивнула.
Дрожащими пальцами он снял с нее красный корсаж, помог высвободить тонкие белые руки из облегающих рукавов, после чего сам занялся пуговицами на ее платье. Умения Блекберну было не занимать: вслед за корсажем в сторону отлетел корсет и несколько юбок, и вот уже она сидит на постели в одной лишь нижней сорочке…
Имоджен поспешно скрестила руки, прикрывая груди, наивно не понимая, что только привлекает к ним внимание.
— Вы тоже разденетесь?
— Да, любовь моя. И очень скоро, — пообещал он, опускаясь на колени возле кровати и раздвигая ноги девушки.
Скользнув ладонями по ее икрам, он поднялся вверх, к подвязкам, аккуратно развязал банты и медленно стянул чулки, обнажая белые, прекрасной формы бедра и голени, а потом и ступни.
