Подарок судьбы - Джо Беверли
– Достаточно. На мой взгляд, все в порядке, и де Вер потом подготовит доклад в более простой форме. Вы останетесь обедать, мистер Карслейк?
Дэвид немного помедлил, потом ответил:
– С удовольствием, милорд. Но можно вопрос? Известно ли вам, что моя сестра служит у вас экономкой?
– Это что-нибудь меняет?
– Кому-то может показаться, что это создает неудобства.
Коннот понял, что молодой человек не одобряет пребывание Сьюзен в замке и осторожно предупреждает об этом. Его слова напомнили ему предупреждение Мела Клиста несколько лет назад, которое обернулось бедой. Что может произойти на сей раз?
– В таком случае давайте я приглашу отобедать с нами и ее, Карслейк, – предложил Коннот. – Ее не назовешь обычной экономкой. К тому же она заверила меня, что работа кухарки не входит в ее обязанности. – Кон был уверен, что Сьюзен такой поворот событий не понравится, но так она по крайней мере не сможет прятаться от него, если это входит в ее намерения. – Почему бы вам не передать ей мое приглашение?
Карслейк поднялся на ноги:
– Эго приглашение, милорд, или приказ?
– Я человек военный, Карслейк, и если отдаю команду, то любому сразу ясно, как ее воспринимать.
Когда управляющий вышел, Коннот обернулся к Рейсу и вопросительно вскинул бровь.
– Честный, компетентный, внимательный и, несомненно, пригоден для работы более высокого уровня. Не понимаю, зачем он держится за эту, – охарактеризовал Дэвида тот.
Коннот вздохнул:
– Контрабанда. Всему виной она.
– Неужели она настолько необходима молодому человеку с такими способностями?
– Да, как азартная игра, а он капитан команды. Я в этом уверен. Как-никак он сын прежнего вожака, – заметив удивленный взгляд Рейса, Коннот пояснил: – Сьюзен Карслейк и ее брат незаконнорожденные дети Мельхиседека Клиста, хозяина таверны и бывшего капитана Дрейка…
– Капитана Дрейка?
– Так в здешних местах называют главаря контрабандистов.
– Но ведь они из семьи мелкопоместного дворянина?
– Их матерью была мисс Изабелла Карслейк.
– Черт побери! И они так и не поженились?
– Они не придавали этому значения. Их дети воспитывались в помещичьем доме родственников матери. Фамилия Карслейк служит надежным прикрытием, потому что все думают, будто капитаном Дрейком должен быть непременно Клист. Офицер таможенной службы здесь человек новый. Возможно, что он пока даже не подозревает, что Дэвид не родной сын Карслейков.
– А что случилось с предыдущим таможенным офицером?
Коннот усмехнулся:
– Ты, кажется, начинаешь постигать специфику этих мест. Однажды ночью он упал со скалы. Поговаривали, будто бы его сбросили. Но слухи могла распускать и конкурирующая шайка, которая всеми силами пытается усложнить жизнь новому капитану Дрейку.
– Я думаю, это усложнит жизнь каждому из них, если только новый таможенный офицер не окажется тупицей в отличие от проницательного прежнего офицера.
– Ты думаешь… А вот многие контрабандисты частенько не думают. Лейтенант Перч был весьма покладист и уже далеко не молод, тогда как новый лейтенант Гиффорд молод, умен и честолюбив.
– Что за идиоты! – Рейс взглянул на Коннота. – Карслейку не нравится, что его сестра служит у тебя экономкой, так зачем же он это ей разрешил?
– Ты считаешь, что женщине можно что-то разрешать или не разрешать?
– Похоже, ты нашел для меня еще одно развлечение? – заметил Рейс, аккуратно складывая бумаги. – Так будет ли леди присутствовать на ужине? Если будет, то станет ли по-прежнему прятаться под своей серой оболочкой, а потом с волнением наблюдать за захватывающей игрой с тремя игроками?.. Знает ли ее великолепный братец о прошлом?
– О каком прошлом? – спросил Кон с наигранным недоумением, но все было бесполезно.
Рейс усмехнулся:
– Угасло ли у леди желание? А у лорда? Откроют ли они друг другу свои сердца? Или им не позволят это сделать? Спектакль не хуже, чем в лондонском музыкальном театре «Друри-Лейн»!
Коннот бросился на секретаря, но тот с хохотом увернулся, как озорной бесенок.
* * *
Сьюзен проверяла, как готовятся блюда к обеду, и выбирала вина. Поскольку в Крэг-Уайверне не было дворецкого, эту работу обычно выполнял камердинер графа, а коль скоро ей приходилось нередко обедать с графом, она кое-чему научилась и ориентировалась в винных погребах. Сьюзен надеялась, что выбрала подходящие вина. Все они были французские и, разумеется, получены контрабандой, но она надеялась, что Кон не затронет в разговоре эту тему.
Почувствовав, как сзади ее кто-то обнял, она чуть не уронила бутылку. На мгновение ей показалось, что это Кон, но, оглянувшись, она увидела брата и сердито воскликнула:
– Что ты себе позволяешь?
– Пугаю тебя.
Она поставила бутылку.
– Ты только этим и занимаешься. Ну как, выдержал испытание?
– Конечно. Я очень хороший управляющий поместьем, а работы здесь мало. Для графства владения не очень велики.
– А сейчас что ты делаешь?
– Исполняю роль курьера. Тебе приказано отобедать с повелителем.
Она страшно встревожилась:
– Одной?
Он приподнял брови:
– Разумеется, нет. А он что, тебе докучает?
– Нет, – она попыталась сказать это так, чтобы брат ей поверил, и это было совсем нетрудно, потому что Кон действительно ей не докучал. – Я должна обедать с графом и мистером де Вером?
– И со мной. Извини, дорогая, если это тебе не по душе. Возможно, я сам виноват в этом, потому что сказал, что может показаться не вполне удобным обедать с графом, когда моя сестра прислуживает за столом. Ну, полно тебе, крепись! Ведь ты иногда обедала со старым графом и со мной.
– Знаю, но когда работала секретарем, я носила обычную одежду… – Сьюзен жестом указала на свое серое одеяние.
– У тебя наверняка найдется здесь что-нибудь более подходящее.
Надеть хорошенькое платьице ради Кона? При этой мысли ей стало и тревожно, и радостно одновременно. Приглашение было равносильно приказу, а возможно, даже вызову.
Что ж, надо набраться храбрости. Кон видел ее только в школьных платьицах, в мужском костюме и в серой униформе экономки. Пора напомнить ему, что она леди.
– У меня действительно есть здесь парочка нарядных платьев, – сказала с улыбкой Сьюзен. – Я их принесла сюда, чтобы спрятать от Амелии.
– Но она на шесть дюймов ниже тебя!
– Зато в остальном мы одинаковые. Она просто подшивает подол, и все.
– Неужели ты не можешь ей запретить?
– Разве это возможно, когда платья там, а я здесь? Вот я и принесла сюда самые любимые платья, чтобы хоть их сохранить. А остальные пусть надевает,
