В плену удовольствия - Элизабет Торнтон
Полицейский держал фонарь поднятым, пока Кибл переворачивал мужчину.
— Это гость вашей бабушки? — спросил констебль.
За войну Эш достаточно повидал тел со страшными ранениями, потому даже не вздрогнул, глянув в эти невидящие глаза.
— Нет, — ответил он, — этот не из числа бабушкиных гостей.
— Но вы знаете его, сэр? — осведомился полицейский.
— Да, — подтвердил Эш. — По крайней мере, я узнаю лицо или то, что от него осталось. — Он посмотрел на Кибла. — Этот мужчина возглавлял свору критиканов на симпозиуме.
Глава 10
На второй день после нападения Лидия очнулась от глубокого сна, и, похоже, дело шло к полному выздоровлению. Конечно, все рвались к ее постели, чтобы повидаться и поговорить, но доктор Брейн не позволил. “Лидия все еще очень слаба, — сказал он, — и для восстановления сил ей нужен покой”. Леди продолжали сидеть с ней по очереди, чтобы кто-то обязательно был рядом, если Лидии что-то понадобится. Присутствие Эша было принято без оговорок. Леди Сэйерс попросила его остаться, пока все более-менее не уладится. Она и понятия не имела, что их желания совпадают.
Эш весьма зауважал нескладного молодого доктора с грубоватыми манерами, ставившего на первое место интересы пациента. Он даже констебля заставил ждать и дал ему только пять минут, чтобы задать вопросы.
Спустившись вниз, Кибл выглядел задумчивым.
— В данный момент, — сообщил он, — миссис Риверс помнит лишь, что полюбовавшись на танцы в ротонде и вернувшись в ложу, обнаружила в своей перчатке записку. Видите ли, она сняла их во время ужина. Записка была подписана Анджело и содержала приглашение встретиться с ним для маленького тет-а-тет, когда все лягут спать.
— Господь Всемогущий! — Эш потер тыльную сторону шеи. — Есть ли у этой женщины разум? О чем она думала?
— Полагаю, она думала, что это романтично.
Воцарилось молчание, свидетельствовавшее о сомнении, по крайней мере со стороны Эша.
Кибл кивнул.
— Вопреки видимости, наша миссис Риверс знать не знает, какова жизнь на самом деле. Во всяком случае, таково мое мнение. У неё в голове не укладывается, что кто-то из утонченных джентльменов, встреченных ею в Воксхолле, мог оказаться негодяем. Что ж, теперь она получила урок и думает лишь о том, как бы поскорее вернуться домой к своей сестре в Ворвик.
— Она узнала напавшего на нее?
— Нет. Было слишком темно.
— А что с запиской?
— Она не может вспомнить, что с ней сделала. Готов поспорить, что записка обнаружится. Миссис Риверс хотела сохранить ее как сувенир. Давайте выйдем наружу, там мы сможем говорить более свободно.
На парадном крыльце Кибл поинтересовался:
— Вы никому не сказали об убитом мужчине, найденном в Воксхолле?
— Нет. Я сделал в точности, как вы меня просили. Кстати, я заметил, сады день и ночь патрулируют смотрители. Почему? Что вы узнали?
— Ничего особенного. Жертвой оказался Роберт Томпсон, у него остались жена и двое детишек. Супруга его понятия не имела, что он идет в Воксхолл. — Констебль покачал головой. — Такое случается сплошь и рядом. Респектабельному человеку нравится время от времени сорваться с поводка и связаться с низкими людишками.
— Он был уважаемым человеком?
— Владел и управлял гостиницей «Три короны», что на Глостер-роуд. Приличное место.
Эш на мгновение задумался.
— Полагаете, смерть Томпсона связана с нападением на миссис Риверс?
— На данный момент я бы сказал, что его ограбили и убили разбойники. Воксхолл, знаете ли, — любимое прибежище для воров и нищих. Не проходит и недели, чтобы на кого-нибудь не напали. Томпсону не повезло. Его ударили слишком сильно.
— Судя по его ранам, я бы предположил, что бандиты запаниковали.
— Или он сопротивлялся.
Эш не был готов принять очевидный ответ. Тот факт, что Томпсон присутствовал на симпозиуме и был убит в ту же ночь, когда напали на Лидию Риверс, порождал в его уме больше вопросов, чем ответов.
Он посмотрел на Кибла и задумался, не знает ли тот больше, чем говорит.
— Так куда мы отсюда отправляемся? — спросил Эш.
Констебль улыбнулся этим словам.
— Вы заботитесь о дамах, а я забочусь о расследовании и, если что-то выяснится, дам вам знать. — Он спустился по ступенькам и, словно только сейчас вспомнив, добавил, оборачиваясь: — Советую не упоминать о нашей беседе ни леди Сэйерс, ни кому-либо из гостей. Я хотел бы опросить их лично, когда, или если, всплывет имя Томпсона.
Кибл оставил Эша обдумывать его слова, а тот размышлял о том, что не помешало бы основательно покопаться в прошлом Томпсона, прежде чем выбрасывать его из расследования. Не желая перебегать дорогу Киблу, Эш решил, что вместо него мог бы действовать Джейсон Форд. Джейсон был осторожным, честолюбивым и имел хорошую репутацию. А также не страдал от избытка денег. Вознаграждение пришлось бы кстати.
* * *
Эш мало видел Еву с тех пор, как поселился в Особняке, но не считал, что она его избегала. Забота о Лидии занимала все ее время, и не только ее, но и остальных леди. Когда они не дежурили в комнате больной, то урывали по несколько часов сна для себя. Однако после беседы с Киблом Эш с нетерпением ждал разговора с Евой. Лидия могла сказать ей больше, чем пожелала рассказать констеблю, вдобавок Ева первой оказалась на месте преступления, когда на Лидию напали. Возможно, Ева видела или слышала что-то, о чем не сообщила, не понимая важность этого.
Такая оказия подвернулась, когда он в одиночестве сидел за ланчем в утренней гостиной, глядя в окно. Как только Ева попала в поле зрения Эша, он отбросил салфетку и поднялся. Присмотревшись, он увидел, что она вывела на прогулку Декстера. Выпив кофе в два глотка, Эш поставил чашку и пошел за ними.
Ева прогуливалась. Декстер, по обыкновению, носился, как ракета, гоняясь за стаями ворон или просто нарезая круги. Но он всегда беспрекословно повиновался команде «к ноге», и Эш, идя следом, предался праздному удовольствию, мечтая о Еве, так же покорной его руке, как Декстер ее.
Его посетило странное ощущение. У него уже была такая греза, только намного более чувственная. Эш покопался в уме, пытаясь воскресить сон. Детали всплывали обрывочно, но он помнил, что Ева была воплощением всего того, что — как он чувствовал — всегда прятала глубоко внутри, и именно он заставил ее раскрыться и показать себя. Ева из его снов была игривой, чувственной и восхитительно податливой.
