Вирджиния Браун - Изумрудные ночи. Книга первая
— Мне холодно. Почему бы нам не продолжить беседу внутри? Там теплее.
— Здесь чудесно.
— А что, если кто-нибудь нас услышит? — Бетани сделала попытку вырваться. Трейс положил руку на перила, и она услышала опасные нотки, прозвучавшие в его бархатном тоне.
— Мне нет до этого никакого дела.
— Зато мне есть. С вашего разрешения, я пойду в дом.
Бетани попыталась было прошмыгнуть мимо, но Трейс схватил ее запястье и, не отпуская, прижал к широкой каменной балюстраде.
— Ну нет, Бетани Брэсфилд, так просто вы не отделаетесь. — Он был зол. Голос его звучал мягко и глухо, но она слышала звучавшую в нем ярость. — Вы ведь ждете от меня правды, не так ли? Да, в моем прошлом были загадочные истории, а в будущем, вероятно, их будет даже больше. — Он еще сильнее навалился на нее, Бетани почувствовала, как перила вдавливаются в тело. — Кто знает, может, ты и есть одна из моих будущих загадок, — успел прошептать он до того, как его губы коснулись ее открытого рта.
Бетани была сдавлена, словно в тисках, балконными перилами и мускулистым телом Трейса. Она не могла увернуться от поцелуя, которым Трейс пытался наказать ее. Это был совершенно другой поцелуй. Он сдавливал губы, причинял боль, был почти насилием. В этом поцелуе, в отличие от предыдущих, не было и намека на нежность. Трейс целовал ее яростно, дико, язык неистово метался по влажным глубинам ее приоткрытого рта.
Запрокинув ее голову, Трейс не позволял ей отстраниться. Он крепко обнимал ее, его губы скользнули вниз по шее до впадины меж выступающими ключицами. Легкая крестьянская кофточка с глубоким вырезом не предохраняла ни от прохладного ночного воздуха, ни от его губ. Сейчас дрожь была вызвана не прикосновениями холодного ветра к обнаженным плечам, а откликом ее тела на мужчину. Она чувствовала сквозь тонкую ткань блузки напрягшиеся бедра Трейса, прижимающиеся к ее животу, его стальные мускулы, вздувшиеся на руках, когда он привлек ее к себе. Пальцы его наконец отыскали мгновенно затвердевшие соски ее груди. Бетани задохнулась. Охваченная неизведанными прежде ощущениями, она инстинктивно задвигалась в ритм с его чувственным, гибким телом. Глубоко изнутри у Трейса вырвался глухой стон, и губы их снова сомкнулись.
Тело Бетани отказывалось подчиняться рассудку. Где-то в глубине разгорелся поднимающийся вверх, подобно раскручивающейся спирали, огонь, ее охватила жаркая истома, заставляющая со слабыми всхлипами, в которых она не отдавала себе отчета, отвечать на его прикосновения. Легкими ласкающими укусами он двигался вниз по ее шее. Она почувствовала, как руки его погрузились в ее прическу, находя и вытаскивая заботливо прилаженные Мартиной гребни. Волосы теплым покрывалом рухнули ей на плечи. Рука Трейса обхватила затылок девушки уютной колыбелью. Другая рука все крепче стискивала ее, и Бетани, оплетя руками его шею и вытянув ему навстречу губы, чтобы продлить поцелуй, едва ли понимала, что делает.
Она выгнулась ему навстречу, ее гибкое тело ловило каждое прикосновение; не видя ничего перед собой, она прильнула к его губам. Трейс содрогнулся, все его тело напряглось.
— Бетани, — зашептал он в изнеможении. — Мне кажется, ты не понимаешь, что ты со мной делаешь.
Она не понимала. Сейчас она не была уверена ни в чем, за исключением того, что Трейс разжег пламя у нее внутри, пламя, разгоревшееся из потаенных уголков ее существа, пожирающее ее целиком. Она чувствовала, что его тело сотрясается практически так же, как и ее собственное, но не знала, что причиной этого были его отчаянные усилия отстраниться.
— Это безумие, — чуть слышно пробормотал Трейс. — Я вышел сюда, чтобы преподать вам урок, а получилось, что в роли ученика оказался я сам.
Какое-то время Бетани молчала. Она была не в состоянии говорить. У нее остались силы лишь на то, чтобы замереть в его слабых объятиях и прислушиваться к тому, как прямо под ухом бьется его сердце.
Наконец Трейс отстранил ее от себя и заговорил глухим, напряженным голосом:
— Так не пойдет, Бетани. Я знал это с той минуты, когда впервые увидел тебя. Советую тебе, оставайся в Куско; если мы продолжим путешествие вместе, я не смогу ни за что поручиться. — Бетани молча продолжала смотреть на него фиалковыми глазами, густо опушенными ресницами, Трейс впился пальцами в ее плечи:
— Ты понимаешь, о чем я говорю, Бетани? Ты слишком невинна, черт тебя побери, чтобы гулять по джунглям с мужчиной вроде меня! Ты ждешь откровенности? Так вот, я абсолютно откровенен, когда говорю тебе, что хочу тебя с той самой минуты, когда в Лиме увидел тебя со спины. А если бы ты была со мной откровенна, то призналась бы, что чувствуешь то же самое. Я увидел это в твоих глазах, хотя ты и не понимала, что они выдают тебя. Но я также знаю, что во время экспедиции вроде нашей подобным вещам не должно быть места. — Его темные глаза холодно смотрели на нее. — У меня нет ни времени, ни желания возиться с наивной девочкой, как ты, Бетани, которая грезит о лунном свете, звездах и серенадах. И если ты не хочешь горьких разочарований, держись от меня как можно дальше.
— Как я могу быть откровенной, если сама не знаю наверняка, чего хочу? — вспыхнула Бетани. — Единственное, что я знаю, это то, что мне нравится, когда ты меня целуешь или обнимаешь, но я не знаю, влюблена ли я в тебя. Я знаю, что в моей жизни чего-то не хватает, но я вовсе не уверена, что это именно ты. — Голос ее слегка дрожал, и она крепко сжала зубы. — Но тебе нет нужды беспокоиться, что я буду виснуть у тебя на шее и окажусь еще раз такой податливой! Уверяю тебя, я буду стараться держаться настолько далеко, насколько это вообще возможно!
Что бы Трейс ни намеревался ответить, ему это не удалось, поскольку профессор Брэсфилд и синьор Бертолли вышли на террасу и присоединились к ним. Итальянский торговец рассказывал о чем-то, указывая в сторону раскинувшихся на возвышающемся холме развалин Саксахуамана. Бетани изо всех сил старалась сосредоточиться на его словах, но мысли ее были заняты Трейсом Тейлором и теми инстинктами, которые он в ней пробудил.
Ничто уже не будет по-прежнему. Она понимала, что Трейс испытывает то же самое. Хмурые взгляды отца не оставляли сомнений в том, что он понял, чем вызван ее взъерошенный вид. Все были достаточно корректны, чтобы намекать на это, но обстановка была напряжена.
Трейс был прав. Путешествие, похоже, будет достаточно тяжелым и без того, что происходит между ними, но она все равно не собирается сдаваться. Нет, она поедет дальше. Просто она будет держаться от него как можно дальше.
Глава 10
Бетани поместили на втором этаже. Утопая в роскошной перине из гусиного пуха и под таким же одеялом, Бетани не находила себе места. Она не могла спать, не могла не думать о том, что произошло у них с Трейсом на террасе. Он называл ее наивной; может, так оно и было, но не настолько, чтобы она не увидела, как сильно он ее хочет. Но что значат его желания. Это просто… просто физическое влечение, тривиальное проявление тяги одного человека к другому, в этом нет ничего духовного, ничего похожего на истинную привязанность.
