Кейт Фернивалл - Жемчужина Санкт-Петербурга
— Катя. — На короткий миг Валентина прижала к себе сестру. — Зачем?
Сердце отчаянно заныло у нее в груди, когда она прижалась губами к холодной Катиной щеке. Потом она побежала за сестрой Соней.
Валентина ждала у лестницы, наблюдая за тем, как утро первыми костлявыми пальцами проникает в дом сквозь щели под ставнями. Тонкий луч розового солнечного света отпечатком пальца лег на мраморный, в прожилках пол. Девушка стала смотреть, как он медленно растет, и, когда он размером и контуром стал походить на ребенка, услышала шаги. Ктото спускался по лестнице, медленно и тяжело, как будто каждый шаг идущему давался с трудом.
— Доктор! — Подняв взгляд, она тревожно всмотрелась в широкое лицо с роскошными бакенбардами и аккуратной бородкой клинышком. — Как она?
Доктор продолжал молча спускаться. От него пахло настойкой опия, на указательном и среднем пальцах правой руки желтели никотиновые пятна, но он был одним из лучших медиков в СанктПетербурге — и одним из самых дорогих. Он положил руку Валентине на плечо, точно успокаивая ее.
— Она еще жива. С нею ваша матушка.
Девушка негромко вскрикнула.
— Ваша сестра справится с этим… отклонением, да простит ее Господь. — Он покачал головой и помассировал двумя пальцами переносицу, как будто у него болела голова.
— Она не умрет?
— Нет. Не бойтесь, не умрет она. Благодаря вам. Вы спасли ей жизнь.
— Не умрет.
— Какоето время она будет очень слаба — потеря крови огромна. Но тут уж мы ничем помочь не сможем. Сходитека лучше переоденьте платье. Оно все в крови.
Он снова похлопал ее по плечу, как какоето норовистое домашнее животное, и пошел через зал к двери. Валентина осталась на месте и посмотрела наверх. Когда лакей открыл перед доктором дверь, тот остановился и повернулся.
— Валентина, подойдите ко мне.
Она неохотно сошла с лестницы и подошла к нему.
— Скажите, барышня, откуда вы знаете, как накладывать жгут?
— Прочитала гдето.
— Что ж, родители будут благодарить Господа за то, что вы вчера вечером зашли к своей сестре. Если бы не вы, она бы уже давно умерла.
Валентина молча посмотрела вверх, на галерею. Пальцы ее дрожали.
— Вы прекрасно остановили кровотечение, моя дорогая. Не хуже любой медицинской сестры.
Эти слова привлекли ее внимание.
— Доктор, а что, если я захочу стать санитаркой?
— Боже, не говорите глупостей.
— Вы не могли бы порекомендовать меня в какойнибудь госпиталь, чтобы я могла научиться?
— Валентина, сейчас не время шутить.
— Я не шучу.
Он вздохнул и снова потер переносицу.
— Я не сделаю того, о чем вы меня просите. У ваших родителей и без того хлопот хватает. — Он поднял руку, чтобы снова потрепать ее по плечу, но она отошла от него на шаг. — Эта глупая идея появилась у вас изза… — Он помахал в воздухе рукой, подбирая слова. — Изза этой ошибки вашей сестры.
— Так вы не поможете мне?
— Нет, разумеется. Лучше ступайте к матери да успокойте ее, чем думать о таких глупостях. Работа санитаркой не для таких, как вы.
— Почему?
— Выбросьте это из головы. Вам прекрасно известно почему.
Он надел пальто и решительным шагом вышел из дома. Валентина, почти неслышно ступая босыми ногами, бросилась к лестнице.
— Думаю, на сегодня нам хватит несчастий бедного мистера Рочестера. Давай лучше поговорим о тебе, — сказала Валентина, откладывая книгу.
Она сидела на краю Катиной кровати и вслух читала «Джен Эйр». Это был один из любимых романов сестры. Валентина часто видела, как Катя перелистывала его, и всякий раз замечала, что глаза у нее при этом горели ярче обычного и наполнялись отчаянием.
Катя с вызовом посмотрела на сестру. Щеки ее чуть порозовели.
— Давай не будем, — коротко произнесла она.
— Но тебе все равно придется мне рассказать, милая сестренка.
— Я уже все рассказала.
— Нет. Понастоящему, всю правду.
— Все, что я тебе говорила, — это все правда. Я устала. Я почувствовала, что больше не выдержу. — Она прикрыла глаза рукой. Бледными пальцами с мягкими белыми ногтями она закрывалась от всего мира. — Больше не выдержу всего этого.
Валентина нежно отвела ее руку.
— И меня?
Голубые глаза наполнились слезами.
— Так нечестно.
— Ты тоже поступила нечестно.
— Я знаю.
Валентина подсела ближе к сестре и обняла за плечи. Погладила забинтованную руку.
— Расскажи про бал, — попросила Катя.
— Там было скучно. Слишком много военных. Слишком много тестостерона.
— Что это?
— Это то, что мужчины используют вместо духов.
Катя усмехнулась.
— Ты так много знаешь.
— Нет, я просто пролистала несколько книг по медицине. — Она повернулась, положила палец под подбородок Кате и повернула к себе ее лицо. — Все изза этого? Изза этого бала, да?
Сестра опустила глаза, но Валентина молча ждала ответа.
— Я думала, ты найдешь там себе жениха, — сказала она наконец. — Для этого балы и устраивают.
— Ну что ты, глупенькая! Говорю тебе, там было ужасно скучно. Я вообще пошла туда только потому, что мама настояла, ты же знаешь.
Она обеими руками обняла сестру и прижалась к ней, вдыхая запах эвкалиптовой мази, которую Соня втирала ей в кожу. Валентина поцеловала мягкие светлые волосы.
— Я не оставлю тебя, — пообещала она.
— Так ты еще не познакомилась с женихом?
— Нет, конечно же нет. Я просто немного потанцевала. Выпила лимонаду, а потом смотрела на звезды.
— На звезды?
— Да.
— Так ты всетаки встретила когото?
Валентина представила себе внимательные зеленые глаза, всматривающиеся в нее. А потом вспомнила серые, холодно глядящие на нее изза ствола винтовки.
— Нет, — улыбнулась она. — Никого интересного.
Валентина и ее мать, направляясь в книжный магазин, вышли из дому вместе. С темного неба валил густой снег, свинцовые облака низко нависли над городом. В машине Валентина не могла заставить себя оторвать взгляд от затылка водителя. Ей вдруг захотелось ударить в строгие, облаченные в пальто плечи кулаками и закричать: «Ты испугал меня! Испугал так, что изза тебя я в санях выставила себя дурой! На виду у зеленых глаз!» Ей захотелось спросить: «Что было у вас там, в телеге, под парусиной?»
Но вместо этого, когда он вежливо открыл ей дверцу автомобиля, она посмотрела ему в лицо и произнесла:
— Сегодня ночь будет безлунная. Не то что вчера.
Она заметила неуверенность, появившуюся в его взгляде. От неожиданности он быстро моргнул несколько раз подряд.
