Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста
Попив чаю, она прилегла на софу, чувствуя лишь одно желание: снова забыться сном.
Время подошло к ужину. Клола пошла к себе, чтобы переодеться, но в спальне ее уже поджидала миссис Форс.
– У вас совсем измученный вид, ваша светлость, – заметила она. – Ложитесь-ка в постель, а я принесу вам ужин.
– Я и в самом деле простудилась, – с трудом произнесла Клола, – и к тому же очень устала.
– Вот поэтому, ваша светлость, вам и не стоит спускаться в столовую. Я принесу вам целебный настой, и завтра простуду как рукой снимет!
Добравшись до кровати, Клола откинулась на подушки и закрыла глаза, «Что же со мной такое? – думала она. – Неужели меня так вымотала ночная поездка?»
Похоже, прожив три года в Эдинбурге, Клола превратилась в настоящую «кисейную барышню».
В отрочестве она вместе с братьями целыми днями лазала по холмам – и не чувствовала ни усталости, ни малейшего недомогания.
Миссис Форс принесла Клоле еще кружку молока с медом, и Клола выпила его без возражений. Она готова была пить хоть змеиный яд, если он поможет ей выздороветь!
– Скоро будет ужин! – ласково пропела миссис Форс. Однако Клоле не довелось поужинать: она заснула, едва миссис Форс вышла из комнаты.
На следующее утро Клоле стало хуже. Она даже не вставала с постели, хотя, повинуясь уговорам миссис Форс, заставила себя съесть завтрак.
К обеду миссис Форс снова принесла стакан молока, но Клола едва выпила несколько глотков: молоко показалось ей отвратительно приторным.
После обеда Клола почувствовала себя лучше.
«Может быть, к вечеру я встану на ноги?»– подумала она с надеждой.
– Ваша светлость, вы не выпили молоко за обедом, – пожурила ее миссис Форс.
– Мне не хотелось молока, – извиняющимся тоном пробормотала Клола.
Навязчивая забота этой женщины начала раздражать ее едва ли не больше, чем прежняя враждебность.
– Вечером я сварю вам суп, – пообещала миссис Форс, – и попрошу повара приготовить цыпленка под густым соусом. От такой еды к вам сразу вернутся силы. А если вы не станете есть, повар очень обидится.
– Я постараюсь, – пообещала Клола. – Глупо валяться в постели, когда у меня столько интересных дел.
Когда принесли ужин, Клола сделала над собой усилие и съела понемногу от каждого блюда.
Суп был великолепен, а цыпленок под соусом – выше всяких похвал.
К обеду были приготовлены и другие блюда, но Клола не смогла заставить себя даже их попробовать.
Часом позже миссис Форс принесла Клоле, как она выразилась, «лечебное питье».
– Эти травы, ваша светлость, я собрала только сегодня утром, – рассказывала она. – Горячий отвар даже умирающего поднимет на ноги!
– Спасибо, я выпью позже, – ответила Клола.
– Выпейте сейчас, пока отвар не остыл, – настаивала миссис Форс. – Когда его светлость вернется, вы должны встретить его здоровой и крепкой – иначе он скажет, что мы вас не уберегли.
«Это верно, – подумала Клола. – Чтобы взглянуть в лицо герцогу, мне понадобится вся сила духа и тела».
Клола была слишком слаба, чтобы спорить, морщась, она послушно выпила горькое питье.
Перед рассветом Клола проснулась от боли в животе.
Боль была настолько сильна, что, промучившись несколько минут, Клола позвонила в колокольчик.
Почти мгновенно в комнате появилась миссис Форс.
– Вы звонили, ваша светлость?
– Да, миссис Форс. У меня болит живот. Очень сильно! Не понимаю, что со мной!
– Это все от голода, ваша светлость. У вас ведь уже третий день почитай что маковой росинки во рту не было.
– Да, наверно, – согласилась Клола. – Утром я вызову доктора, но не могли бы вы сейчас дать мне что-нибудь, чтобы облегчить боль?
– Я так и думала, что вы попросите, – отозвалась миссис Форс, – и принесла с собой лекарство.
Она протянула Клоле молоко в стеклянном стакане. Клола выпила его одним глотком. Боль сразу утихла, и девушка провалилась в тяжелый сон…
Бой часов разбудил Клолу. В комнате было темно, как ночью. Клола насчитала двенадцать ударов.
Она помнила, что у нее болел живот и миссис Форс поила ее молоком. Это было на рассвете.
Страшная догадка поразила ее – Клола не хотела этому верить, но не могла найти другого объяснения.
Неужели она проспала – нет, пролежала без сознания – целый день?
Клола начала вспоминать события прошлой ночи. Ужин… внезапная боль в животе… миссис Форс… молоко…
Почему миссис Форс, не дожидаясь ее просьбы, принесла молоко с собой? Странно, очень странно. И вдруг Клоле вспомнилось…
Чьи-то руки грубо приподнимали ее голову Кто-то вливал ей в горло горькое, затхлое на вкус питье… Не один раз и даже не два – больше.
Что это было? Ночной кошмар? Лихорадочный бред?
Клола попыталась поднять руку, чтобы потереть лоб, – но рука как будто налилась свинцом. Клола не могла пошевельнуться!
Теперь она поняла, что произошло, и эта догадка пронзила ее неиспытанным ранее ужасом.
И вдруг рядом с кроватью выросла знакомая призрачная фигура.
Клола не могла произнести ни слова, но этого было и не нужно. Серая Дама читала ее мысли и так же мысленно отвечала.
«Что со мной? Почему я не могу двинуться?»
Губы Серой Дамы шевельнулись, и Клола услышала легкий, как шорох листьев, ответ:
«Тебя отравили!»
Клола слабо вскрикнула.
Миссис Форс отравила ее… и она беспомощна… не может даже пошевелиться…
Клоле хотелось снова закрыть глаза и провалиться в беспамятство, но отчаянным усилием воли она удержала себя на краю бездны.
Сколько она пролежала без сознания? Один день? Два, три? Может быть, неделю?
«Помогите мне!»– воскликнула она, обращаясь к Серой Даме, – воскликнула мысленно, ибо губы ей не повиновались.
Призрак приблизился, и Клола ощутила прикосновение прохладной ласковой ладони.
«Что мне делать? Я не хочу умирать!»
Этот крик рвался из глубины ее существа, однако губы оставались недвижны. Клола была парализована!
«Помощь придет!»
Она ясно услышала эти слова.
«Помощь придет? Но как? Откуда?»
«Не поддавайся отчаянию! Борись, пока хватает сил!»
Эти слова прозвучали в мозгу так отчетливо, словно были произнесены вслух.
Клола снова попыталась поднять руку – и снова неудача. Однако, глубоко вздохнув, она почувствовала, что силы к ней возвращаются.
«Все, что мне остается, – сказала она себе, – глубоко дышать, чтобы очистить от яда тело и мозг. Может быть, если в голове у меня прояснится, я смогу найти путь к спасению».
Она лежала неподвижно, глубоко дыша, пока в окно не пробился первый робкий луч света.
Наступал новый день – день, который, может быть, принесет ей смерть.
