Сандра Хилл - Опороченная (Карнавал соблазнов)
— А ты распорядился, чтобы выгоняли хотя бы тот немногочисленный скот, что остался в Равеншире, пастись на оставленных под пар полях и на стерне после уборки яровых?
— Да, миледи. Ты уже три раза напоминала мне об этом.
Идит улыбнулась на мягкий упрек Вилфрида.
— Каюсь, есть у меня такая привычка — надоедать временами своими приказами.
Вилфрид красноречиво закатил глаза кверху.
— Жилища батраков в плачевном состоянии, — посетовала Идит, когда они, оставив поля позади, ехали через деревню.
— Сначала нам нужно укрепить стены крепости и провести сев.
Идит хотела было запротестовать, но прикусила язык. Как и прежде, она не знала, хватит ли у Эйрика средств на такие затраты.
Особенно Идит опечалило то, что в хозяйстве, некогда знаменитом своей тонкой йоркширской шерстью, сейчас не было ни одной овцы.
— Как ты считаешь, не станет ли Эйрик возражать, если мы заведем новую отару овец? — нерешительно спросила она. Увидев, что обилие ее планов приводит Вилфрида в отчаяние, она поспешно добавила: — Конечно, для начала отара будет совсем небольшой.
Вилфрид покачал головой и усмехнулся:
— Леди Идит, по-моему, ты ничего не делаешь в скромных масштабах. За прошедшие три дня ты велела мне сделать записи о покупке новых коров, быков для пахоты, о ремонте хижин для батраков, подрезке фруктовых деревьев, о рытье нового колодца и двух новых выгребных ям, починке замковой крыши, расширении конюшни, перевозке пчел для получения меда и изготовления свечей, а теперь еще эта отара вонючих и блеющих овец.
— Не забудь о том, что надо почистить уборные.
Вилфрид недовольно заворчал при ее напоминании.
— Уборными надо заняться в первую очередь, — заметила Идит с особым ударением. Три уборных находились во дворе замка внутри стен, — каменные сиденья выступали наружу, чтобы экскременты и жидкость стекали в пристенные рвы. И сказать, что вонь от них поднималась до небес, значило бы не сказать ничего. — За два года отсутствия Эйрика рвы не чистились ни разу, я в этом уверена. Как и выгребные ямы под двумя уборными, что находятся внутри. Когда их известковали в последний раз?
Вилфрид виновато опустил голову.
— Это такая противная работа, что я ее все время отодвигал.
— Фу! Хуже того, я заметила, что в уборных для слуг нет ни свежей соломы, ни виноградных листьев для вытирания. Как это говорит о чистоплотности обитателей Равеншира? Не удивительно, что от Игнольда и прочих идет такой тяжелый запах.
— Миледи! — простонал Вилфрид, и лицо его пошло от смущения красными пятнами. — Зачем обсуждать все эти подробности? Достаточно того, что я уже понял, — ты желаешь увидеть все эти проклятые ямы вычищенными.
На следующий день Идит велела Иеремии, каменщику, которого она привезла из Соколиного Гнезда в качестве приданого, подумать над проблемой вентиляции в большом зале. Прежде там находился посредине большой очаг с дымовым отверстием в крыше, как это заведено у викингов, но Эйриков дед Дар заимствовал у саксов множество усовершенствований, включая два камина в обоих концах большого помещения. К несчастью, трубы не были достаточно широкими для зала такой величины, и дым все время шел внутрь.
Мастерство Иеремии весьма требовалось и снаружи, она оторвала его от восстановления стен замка. Подобно Соколиному Гнезду и многим другим крепостям по всей Британии, Равеншир был выстроен на высоком и плоском земляном холме, окруженном массивным рвом.
— Дар заменил деревянный частокол и башни на каменные стены, — объяснил Вилфрид, — и внешний круг, и внутренний, окружающий двор с его постройками и ристалища. Но набеги саксов на Равеншир за несколько последних десятилетий были катастрофическими для его состояния.
— Я заметила, когда вернулась на свадьбу, что Эйрик уже начал восстанавливать стены. И уверена, что Иеремия поможет ускорить эти работы.
Вилфрид с недовольством отнесся к ее желанию забрать нового мастера-каменщика.
— — Немного дыма в глазах не причинят, никому вреда, а вот противник может прорваться через недостроенные стены крепости.
— Ну, хоть кто-то в Разеншире оценил часть моего приданого. Эйрик только и знал, что насмешничал насчет моих пчел, которые тоже являются его частью.
Вилфрид отделался в ответ улыбкой, ее постоянные жалобы на Эйрика уже стали для него привычными.
— Ты только подумай, пчелы остались единственной частью моего приданого, которую я еще не передала своему супругу. Конечно же, мне не терпится поскорей перевезти их в свой новый дом.
Вилфрид что-то грубо буркнул себе под нос.
— При том множестве работ, которые требуется сделать в Равеншире, да еще не имея сведений, достаточными ли средствами располагает Эйрик, мне хочется поскорей наладить тут пчеловодство, чтобы хозяйство могло процветать.
— Миледи, — выпалил Вилфрид, — предоставь уж лорду Равенширу решать, что он может себе позволить в своих владениях, а что нет. К тому же мы для этого сейчас и решили заняться поздним весенним севом.
— Сев в полях, конечно же, первый шаг, но его плоды лишь ненамного улучшат положение в замке. Овцы и ткачество смогут стать прибыльными лишь со временем, а вот для быстрого притока монет нет ничего лучше моего меда, свечей и браги.
— Ты намерена торговать своими собственными продуктами? — в ужасе спросил Вилфрид.
Идит метнула на него снисходительный взгляд:
— Да, намерена. На мой товар всегда огромная потребность, особенно на уникальные свечи-часы.
Вилфрид с сомнением посмотрел на нее.
— Такие свечи изобрел король Альфред много лет назад, но мои отличаются особенно высоким качеством.
Вилфрид с отчаянием потряс головой, несомненно, подумав, сколько еще работы она свалит на него. Однако все планы Идит теперь вращались вокруг доставки пчел в Равеншир, и ей ничего не оставалось, как терпеливо ожидать возвращения мужа. А терпение не входило в перечень ее добродетелей.
В конце шестой недели Идит получила краткое послание от супруга, которое странным образом задело ее своей сухостью, и отсутствием сантиментов.
«Миледи Идит,
Прости, что задерживаюсь. Я все еще нахожусь в Шотландии по делам своего короля. Рассчитываю вернуться в Равеншир через две недели. Будь осторожна.
Твой супруг, Эйрик».
— Святые мощи, я так устала дожидаться его возвращения, — проворчала Идит Вилфриду, который читал другое, адресованное ему лично послание от господина, гораздо более длинное. — А тебе он сообщает, почему задерживается?
Вилфрид с непроницаемым лицом взглянул на нее, затем пожал плечами, отказываясь выдавать какие-то секреты.
