Рене Бернард - Страсть в жемчугах
«Что случится, если я позволю себе сказать то, что думаю?» – спросила себя Элинор и тут же выпалила:
– Увы, я не из тех женщин, которые знают, каково это – нарушать все правила.
Сначала Джозайя совсем не отреагировал, и она даже подумала, что он не расслышал ее. Но потом кисти были отложены в сторону с методичным спокойствием, которое совершенно не соответствовало огню желания в его глазах. Ожидание стало для нее настоящей пыткой, пока Джозайя тщательно вытирал кисть. Наконец он поднялся с табуретки, и Элинор в волнении затаила дыхание. А Джозайя внезапно шагнул к ней и тихо спросил:
– Вы позволите?
Ей не нужно было спрашивать, что он имел в виду, – все и так было ясно. Он установил правило, и теперь ему требовалось ее позволение, чтобы его нарушить.
Элинор знала: вовсе не страх, а желание заставляло ее колебаться. Да-да, она хотела испытать слабый привкус погибели, потому что завидовала каждой безрассудной душе, которая без оглядки и сожаления шла навстречу благословенному греху.
– Нет, – прошелестел ее шепот, и глаза Элинор наполнились слезами. – Каковы бы ни были мои желания, я не такая женщина, мистер Хастингс.
Она внутренне приготовилась к гневу или разочарованию в его взгляде, но Хастингс даже не шелохнулся, а его лицо выражало лишь спокойствие и заботу. И он был сейчас так близко, что Элинор чувствовала запах его мыла с ароматами корицы и сандала. Внезапно на нее снова нахлынул порыв совершить немыслимое – хотелось коснуться его лица, испытать какой-то физический контакт, чтобы убедиться, что нарастающая дружба между ними реальна и ощутима. Но она все же сдержалась, заставила себя сдержаться.
– Да, вы не такая женщина, мисс Бекетт, – тихо проговорил художник. – И я благодарен вам за это.
Он отступил медленно, чтобы не показаться резким или бесцеремонным, отступил так, как и следовало джентльмену. Джозайя знал: достаточно одного его неверного слова или вздоха разочарования из-за несбывшегося поцелуя – и Элинор убежит.
Но поцелуй был так близок!
Похоже, это ее красное платье обладало каким-то особым собственным могуществом.
Она сказала, что никогда не бывала даже на деревенских танцах, но, глядя на нее, невозможно было не дать волю фантазии и не вообразить, как он, Джозайя, сопровождает мисс Элинор Бекетт на какой-нибудь грандиозный бал. Она стремилась к респектабельности? Ох как приятно думать о возможности представить ее титулованным аристократам и богатым друзьям. И к черту все правила!
Конечно же, это не респектабельность среднего класса, но все-таки забавно было бы увидеть ее в свете. Господи, она ослепила бы их всех! Рядом с такой женщиной он чувствовал бы себя красавцем. В другое время он бы мог поухаживать за ней и показать ей все, что может предложить Лондон.
Джозайя отошел от помоста, шагнул к холсту и оглянулся, чтобы убедиться, что его модель – в нужной позе, что она все еще с ним. И это была ошибка.
Неправильно оценив расстояние, он задел табуретку, и кисти с палитрой полетели на пол. Добавляя катастрофе колорита, опрокинулась и баночка с краской.
– Черт побери! – Он тут же опустился на колени, торопясь предотвратить худшие последствия.
Мисс Бекетт с тревожным вздохом шагнула к нему.
– О Господи! Позвольте, я…
– Нет, стойте там! – Джозайя поднял руку, удерживая ее на месте. – Пожалуйста, мисс Бекетт. – Вспышка гнева целиком относилась к его собственной неловкости, поэтому он добавил: – Мужчина должен сам убирать учиненный им беспорядок. И я бы не хотел, чтобы вы испачкали краской подол платья. Тем более что вы запретили покупать другое.
– Как хотите. Ваша работа пострадала? – спросила Элинор, неохотно усевшись.
Картина! В спешке он даже не взглянул на холст, но быстрый обзор уверил его, что работа, к счастью, не пострадала.
«Есть за что быть благодарным. Провидение подкидывает мне унижения, но явно решило не губить мои мечты», – подумал Джозайя.
– Нет, все в порядке. Самое худшее последствие – это ворчание Эскера. Но я передвину занавес и тем самым отсрочу выговор. Если повезет, то на годы. – Он вытер пол тряпкой, которой до того вытирал кисти, и вздрогнул, заметив, что краски на тряпке смешались в тусклую серую массу.
«Господи, ненавижу серый! Ненавижу почти так же, как черный! – Джозайя вздохнул и сказал себе: – Все, хватит нытья на сегодняшний день, Хастингс».
Тут он увидел лицо Элинор Бекетт – и замер в изумлении. Волшебство не исчезло, все цвета, которые он пытался схватить, остались на месте. Это просто непостижимо! Но столь же поразительным было отсутствие осуждения в ее глазах.
– На годы?.. Вы оптимист, мистер Хастингс.
Он улыбнулся и проговорил:
– Вообще-то я прагматик, но все равно принимаю комплимент. – Джозайя положил кисти и палитру на стол и добавил: – Я ненадолго спущусь вниз. Хочу сменить заляпанную краской одежду, если не возражаете.
– Но если освещение не слишком хорошее, то, может быть, вы…
– Я не готов признать свое поражение, мисс Бекетт. – Он намеревался сказать это беспечно, но слова прозвучали как клятва: мол, приложу героические усилия для победы. – Я снова смешаю краски и посмотрю, смогу ли сегодня продвинуться дальше.
– Я очень рада.
Она сказала это так тихо, что Джозайя на миг усомнился, что правильно ее расслышал.
– Вы рады, мисс Бекетт?
Она кивнула.
– Даже если свет не такой, как вам хотелось бы, а ваша модель… – Элинор, смутившись, покраснела. – Пусть ваша модель не столь уж вдохновляющая, я все же надеюсь на лучший день для вас, мистер Хастингс.
– Спасибо, что сказали это. – Он отошел от стола и повернулся к двери. Потом вдруг оглянулся. – Хотя в одном я должен вас поправить, мисс Бекетт.
– И в чем же?
– Я бы сказал, что моя модель – крайне вдохновляющая. Вы недооцениваете себя.
– А вы слишком льстите мне, сэр. – Пригладив юбки, Элинор потупилась.
Джозайя же пошел к двери.
– Вряд ли льщу, – пробормотал он себе под нос, выходя из студии. – И все же надеюсь, что позволите поцеловать вас, мисс Бекетт.
Вечером, после обеда в общей столовой «Рощи», Элинор ретировалась в тихое укрытие своих апартаментов. Это был долгий и богатый событиями день.
Какое-то время она отвлекала себя попытками навести порядок в комнате, но так и не смогла успокоиться. Собственное поведение потрясло ее, у нее до сих пор слабели колени при мысли о том, что она – пусть и непреднамеренно – флиртовала с Джозайей, а потом отвергла его.
