Аманда Маккейб - Под угрозой скандала
Эмма вспомнила, что его последней пассией была смуглая и экзотическая польская графиня. Интересно, подумала она, что заставило Филипа покинуть столицу и примчаться в мрачный старый Бартон.
– Ты прав, – ответила Эмма.
Разливая чай, она мысленно пообещала себе никогда не предлагать гостям вино. От него одни только проблемы.
– Он тебе совсем ничего не оставил?
В голосе Филипа прозвучало странное напряжение.
Эмма внимательно посмотрела на него:
– Ты же знаешь, что нет. Но я в состоянии позаботиться о себе.
– Твоя семья, без сомнения, тебе поможет. Или ты собираешься выйти замуж за своего чрезмерно серьезного соседа?
Эмма невольно рассмеялась. Выйти за сэра Дэвида? Да ей легче на луну слетать.
– Я не та женщина, которую сэр Дэвид готов был бы назвать своей женой.
– Ну, ему же хуже. – Филип улыбнулся, принимая протянутую Эммой чашку чая. На этот раз его улыбка была другой – более спокойной и интимной. – Ты в самом деле выглядишь прелестно, Эмма. Жизнь в сельской местности тебе пошла явно на пользу.
– Я здесь вполне счастлива, – сказала она. – Желаю и тебе найти место, где ты обретешь счастье. Ты был мне хорошим другом, Филип, и заслуживаешь лучшей судьбы, чем Генри.
– О, думаю, сейчас я гораздо ближе к счастью, чем когда-либо, – загадочно ответил Филип. – Расскажи мне, как ты живешь, Эмма. Мне ужасно любопытно…
Дэвид гнал коня по дороге, вокруг свистел ветер, живая изгородь превратилась в сплошную зеленую ленту. Зевс радовался этой скачке и мчался все быстрее. Но эта гонка не принесла Дэвиду долгожданного покоя.
Обычно ему достаточно было проехаться верхом, чтобы снять напряжение, но не сегодня. Сегодня его охватили безрассудство и гнев, так долго сдерживаемые им. Он заставил Зевса перескочить через канаву.
У него не было никакого права ревновать Эмму, но Дэвид знал, что именно ревность сейчас сжигает его. Когда он увидел Эмму в объятиях другого, ему захотелось схватить это ничтожество за лацканы щегольского плаща и хорошенько приложить его кулаком.
А потом ему захотелось прижать Эмму к себе и целовать ее, пока она не запросит пощады, пока не будет шептать лишь его имя.
Свирепость его первобытных инстинктов ужасала Дэвида. Он не узнавал себя. Куда исчез человек, которого он с таким упорством воспитывал в себе? Ответственный, серьезный, не подверженный неконтролируемым вспышкам гнева. Он успешно держал свои эмоции под контролем.
А потом появилась Эмма. Она принесла в его жизнь безрассудство, с которым он так долго боролся. Даже Мод, которая когда-то была так желанна ему, не вызывала в нем такой бури чувств. Скандальное бегство жены заставило Дэвида еще строже контролировать свою жизнь, чтобы защитить дочь и семейную честь.
Но Эмма… она вызывала в нем давно забытые эмоции. При каждом взгляде на нее, ее улыбку, зеленые глаза, сияющие, как теплый летний день, Дэвиду хотелось быть ближе к ней. Стать частью ее жизни, увидеть мир таким, каким видит его она.
Ее муж обидел ее, так же как Мод разочаровала его. Но Эмму это не сломило. Как ей удалось сохранить в себе радость жизни? Дэвид хотел бы этого для себя, он хотел ее как никого и никогда – безудержно и страстно.
Он должен побороть в себе эту страсть, как поборол все прочие чувства. Страсти не место в его жизни, она пагубна. Ему нужен порядок, а Эмма – олицетворение хаоса.
Но отчего же тогда он все время вспоминает, как держал ее в объятиях? Вкус ее губ, аромат духов, ее дыхание? Танцуя с ней, целуя ее, Дэвид не желал останавливаться, не хотел отпускать ее.
А потом появился этот мужчина, Филип Каррингтон. Увидев Эмму в его объятиях, услышав их смех, Дэвид ощутил гнев, такой же сильный, как его желание. Впрочем, он должен быть благодарен мистеру Каррингтону за его своевременное появление. Случившееся лишний раз напомнило Дэвиду, кто он и какой должна быть его жизнь. И о том, кто такая Эмма.
Вполне очевидно, что Эмма и Филип Каррингтон когда-то были близки. То, как он касался ее, взгляды, которыми они обменивались, – все это говорило о тесной дружбе. Кто знает, как жила Эмма с разочаровавшим ее мужем? Возможно, Филип Каррингтон стал для нее утешением.
Новая волна гнева всколыхнулась в нем при мысли об этом «утешении», но умом Дэвид понимал, что не вправе винить Эмму. Генри Каррингтон обманул ее ожидания, в чужих странах она оставалась одна, далеко от семьи. Она совершила ошибку, обманулась в Генри, но ведь и сам Дэвид обманулся в Мод. Эта ошибка едва не погубила его и Беатрис.
У него больше нет права на такие ошибки, и не важно, что Эмма красива, что ее поцелуи сводят его с ума. Он должен быть очень осторожен.
Натянув поводья, Дэвид повернул коня к дому. Зевс фыркнул и помотал головой, недовольный укрощением.
– Поверь мне, старина, я тебя прекрасно понимаю, – печально улыбнулся Дэвид.
Когда долго сдерживаемые чувства выплескиваются наружу, их трудно укротить. Но это должно быть сделано. Видимо, такая буря эмоций вызвана тем, что у него давно не было близких отношений с женщиной.
Да, в этом вся причина. У него есть естественные желания, которые он вынужден был подавлять.
Впереди показались ворота Роуз-Хилл. Рядом с ними Дэвид увидел еще кое-что не слишком приятное. Его сестра сидела в открытом экипаже, ожидая, пока лакей откроет ворота. Рядом с ней Дэвид увидел мисс Хардинг.
– Черт побери, – выругался он.
Сейчас ему меньше всего хотелось видеть сестру и ее подругу и играть роль гостеприимного хозяина.
Однако годы самоконтроля не прошли даром. Он пустил лошадь шагом и почувствовал, как на смену противоречивым эмоциям приходит ледяное спокойствие.
– Луиза, – сказал он, останавливая лошадь рядом с экипажем сестры, – я не знал, что ты собиралась заехать сегодня. Рад вас видеть, мисс Хардинг.
– Мы с мисс Хардинг навещали мистера Кроуфорда, и я подумала, почему бы не заехать к тебе, раз уж мы все равно были рядом, – хихикнула Луиза. – А что ты делал, Дэвид? Ты выглядишь как-то странно… совсем на себя не похож.
Дэвид подумал, что чувствует себя куда более странно, но решил не сообщать об этом сестре.
– Катался верхом. Бедный Зевс в последнее время как-то беспокойно себя ведет. Если бы я знал, что вы приедете…
– О, сэр Дэвид, прошу вас, не сердитесь на вашу сестру! – воскликнула мисс Хардинг. – Это моя вина. Я так много слышала о красоте Роуз-Хилл и попросила Луизу заехать сюда ненадолго, чтобы взглянуть на поместье. Простите нас за вторжение.
Дэвид склонил голову, мисс Хардинг одарила его кокетливой улыбкой. С розовыми щечками, светлыми локонами, выбивающимися из-под модного, украшенного лентами капора, и в голубом рединготе она являла собой идеальный образ юной леди. Племянница адмирала, подруга его сестры – вот респектабельная молодая женщина, о которой ему следовало бы думать.
