Кэндис Герн - Ярмарка невест
Конечно же, она тревожила его.
Джеймс и Верити долго молча смотрели друг на друга. Верити заговорила первой.
– Я пришла за книгой, – сказала она, не отводя глаз. – Мне хотелось бы знать, есть ли у вас Калпеппер или какой-нибудь другой справочник по лекарственным травам.
Джеймс некоторое время еще молча смотрел на нее, потом ответил:
– Да, конечно. – Он показал на ряд книг на другой стороне комнаты. – Вон там, кажется. Во втором ряду сверху. Посмотрите сами.
Верити немного помедлила, потом пошла к полке, на которую показал Джеймс. Рассматривая названия книг, она высоко держала свечу. Чтобы достать до полки, ей пришлось вытянуться. Джеймс смотрел, как длинная белая шея Верити изгибается и склоняется, соблазняя его красотой и грацией.
Джеймс спокойно встал из своего кресла, подошел и остановился за спиной Верити. Она едва заметно вздрогнула от его близости, но больше не сделала ни единого движения. От нее исходил слабый аромат лаванды и гиацинта.
– Для вас это слишком высоко. Позвольте мне, – сказал он.
Его рука протянулась у нее из-за спины слегка коснувшись ее шеи. От этого прикосновения Верити вздрогнула. Джеймс вытащил два тома и отошел. Верити поставила свечу на угловой столик и взяла оба тома. Она открыла первый из них.
– Калпеппер, «Английский лечебник», – сказала она. – Именно он мне и нужен. Это более старое издание, чем то, что было у меня дома, 1752 год. Но он меня вполне устраивает. – Верити взяла вторую книгу и открыла ее на титульной странице. – «Новый семейный травник» Мейрика. Я его не знаю. Было бы интересно сравнить их.
Она подняла взгляд на Джеймса, в ее темных глазах отражался мерцающий свет свечи.
– Можно мне взять их на время?
– Оставьте их себе, – сказал Джеймс. – Мне кажется, их десятилетиями никто не открывал.
Верити склонила голову набок и недоумевающе посмотрела на Джеймса:
– Вы отдаете мне их насовсем?
Он кивнул.
– Но я... я не могу...
– Я настаиваю, – сказал Джеймс. – Они просто пылятся здесь на полке. Вы же их по крайней мере будете использовать по назначению. Возьмите их. Они ваши.
Верити посмотрела на книги, которые держала в руках.
– Это очень мило с вашей стороны, – сказала она. – Спасибо.
Верити повернулась к столу и потянулась было за свечой, но потом опять развернулась к Джеймсу лицом. Уж лучше бы она этого не делала. Ему хотелось, чтобы она ушла раньше, чем он выставит себя дураком. Она смотрела на него, слегка склонив голову, ее нежная длинная шея немного изогнулась.
– Я могла бы дать вам кое-что от бессонницы, – сказала она.
Что за дьявол? Откуда ей известно о его бессоннице? Неужели слуги судачат у него за спиной?
– Есть несколько трав, которые способны помочь, – продолжала она. – Я приготовлю их для вас. В знак благодарности за книги.
Джеймс отвернулся, презрительно фыркнув. Она думает, что если справилась со своими собственными кошмарами, то ее дурацкие снадобья окажут то же действие и на него. Она ошибается. Ему ничто не поможет. Его стыд слишком глубок.
Джеймс услышал, как Верити подошла к нему.
– Отчего вы не можете уснуть? – спросила она.
Черт побери, почему она задает так много вопросов?
Джеймс отошел от нее подальше и остановился перед камином. Некоторое время он смотрел на тлеющие угольки, невольно вздрогнул, потом повернулся и взглянул в лицо Верити. Ее большие карие глаза умоляли его ответить.
– Я не намерен это обсуждать, – сказал он.
– Это как-то связано с вашими женой и ребенком? – спросила она.
Что? Волна гнева пробежала по его крови, как электрический разряд.
– Правда ли, что вы их убили? Из-за этого вы не можете заснуть по ночам?
Сказав это, Верити поняла, что совершила чудовищную ошибку.
Его взгляд стал диким, глаза потемнели и стали казаться почти черными при тусклом свете догорающих углей. Верити сделала шаг назад. Джеймс шагнул вперед.
Боже правый, что же она наделала? Почему она не держала язык за зубами? Особенно после того, как он так любезно подарил ей травники.
Она хотела бы с самого начала не совать нос в его дела. Это, должно быть, глупо – нет, это просто глупо, – но ей доставляла удовольствие мысль о том, что она, вероятно, единственная, кому удалось обнаружить, что пользующийся дурной славой лорд Хартлесс на самом деле очень порядочный человек. В глубине своего глупого, наивного сердца Верити хотела видеть его героическим спасителем. Просто она слишком рьяно взялась за выяснение истины и теперь должна была за это поплатиться.
Он сделал еще шаг в ее сторону и теперь стоял совсем близко, нависая над ней. Верити не хотела опять встретить этот холодный взгляд и опустила глаза. Это было ошибкой. Теперь она видела золотистую кожу на его горле, крепкую шею, темные волоски на груди, выглядывающие из-под открытого ворота его рубашки. От него исходила чисто мужская неодолимая сила, которая грозила поглотить Верити.
– Вам сказали, что я убийца?
Верити кивнула.
– И вы этому верите?
Она не знала, что он хочет от нее услышать. Она только смотрела на него и быстро поверхностно дышала ртом, почти задыхаясь.
– Вы этому верите? – прорычал он так громко, что она невольно сделала шаг назад и уронила книги, которые держала в руках.
Верити ударилась о стол, на котором оставила свечу. Отступив назад, она обеими руками ухватилась за край стола.
– Не знаю... – Ее голос прозвучал тонко и задавленно. – Я не знаю, чему верить.
Джеймс придвинулся еще ближе, так что они теперь стояли вплотную друг к другу.
– Вам следует этому верить, – сказал он.
Не предупреждая, он резко схватил ее за плечи и дернул вперед. От этого стремительного движения черная густая прядь волос упала ему на глаз, и Джеймс действительно стал похож на злодея. Верити задрожала. Боже милостивый, только бы он к ней не прикасался!
– Могу вас заверить, – Джеймс, и Верити ощутила его дыхание у себя на лице, – что я именно такой подлый и мерзкий, как вам рассказывали. – Его голос звучал холодно и жестко. – Даже еще хуже.
Он притянул ее к себе, так что она оказалась прижата к нему грудью. Черные брови нависли над глазами, в которых полыхал гнев... и что-то еще.
О Господи, Господи, Господи! Он собирается изнасиловать ее. Несмотря на то что она ему отвратительна, он собирается ее изнасиловать. Верити вцепилась в край стола так крепко, что почувствовала, как ногти впились в дерево.
– В сущности, – заявил Джеймс, – вам никогда не постичь глубину моей испорченности.
Он отпустил ее правую руку и схватил косу, наматывая ее на костяшки пальцев.
– Может быть, доказательство заставит вас поверить.
