Констанция Беннет - Радость пирата
— Вот он. Здесь, на столе. Подходи и бери.
Майлз без лишних церемоний уселся за стол, развалившись в кожаном кресле.
Алекс прекрасно понимала, что он всего лишь дразнит ее, подманивает к себе, однако выбора у нее не было, и она решилась подойти поближе. С достоинством, приличествующим придворной даме, она подошла к столу и остановилась чуть поодаль, опасливо поглядывая на Майлза. Он, казалось, не замечал ничего вокруг, сосредоточившись исключительно на лежавшем перед ним ключе.
Алекс осторожно протянула руку и уже вот-вот готова была схватить желанную вещь, как Майлз железной хваткой вцепился ей в руку так, что она чуть не взвизгнула от боли.
— Зачем ты пришла сюда? — зарычал он, разом сбросив маску притворного радушия.
— Пустите, вы делаете мне больно…
— Зачем ты…
— Я хотела поговорить! Попросить вас не наказывать Ма-карди! — морщась от боли, воскликнула Алекс.
— Какое трогательное участие, — процедил Майлз, выворачивая ей руку, затем, так же неожиданно отпустив, толкнул Алекс от себя.
Глаза его блеснули золотым огнем, когда халат Алекс случайно распахнулся и показалась белая короткая рубашка.
— Черт, ты соблазнительная штучка. Скажи мне, ты и Ма-карди завлекала своим маленьким вкусным телом, чтобы настроить против меня?
Вместо ответа Алекс поплотнее запахнула халат.
— Как вы смеете! — с жаром воскликнула она. — Это просто омерзительно!
— Тогда, наверное, ты его околдовала, — совсем другим тоном заявил Майлз.
Настроение его улучшалось на глазах. Заметно повеселев, Майлз поднялся из-за стола с очевидным намерением подойти к Алекс поближе. Она отступила. Однако места для маневра было совсем немного. Еще шаг, и она оказалась прижатой к стене.
— Ну, так как тебе удалось настроить против меня одного из самых преданных мне людей? Обычным манером или все-таки не обошлось без черной магии?
— Да будьте вы неладны, я не имею к этому никакого отношения! Вы сами умудрились превратить во врага лучшего друга! Сами!
— И ты считаешь, что я так прямо тебе и поверю? После того как ты отправила на тот свет Тернера и заставила Макарди презирать меня? Интересно, что ты еще собираешься выкинуть? Одурманить всю команду и спровоцировать бунт?
— Вы пьяная скотина, капитан. Слепой, сумасшедший пьяный идиот. Хотя, может быть, вы и трезвый не умнее. Я пыталась спасти вашего друга, и вы об этом знаете! Как можете вы обвинять меня в убийстве?
— Да очень просто, — пожал плечами Майлз, совершенно не тронутый ее обличительной речью.
— Будьте вы прокляты! — процедила Алекс.
Ей стало вдвойне страшно, когда она поняла, что доводы рассудка не доходят до одурманенного алкоголем разума капитана. Он был зол, и у него под рукой оказалась та, на которой он мог выместить всю накопившуюся злобу. В бессильной ярости Алекс отвернулась от Майлза, ожидая пощечины, чего угодно… Но в последний момент все же не выдержала и бросила ему в лицо:
— Неужели вы действительно не видите, что происходит, капитан?!
Ее вопрос застал Кросса врасплох. С его точки зрения, все было ясно как день. Он мучился, страдал, и бренди, призванное облегчить ему страдание, не помогло в той мере, в какой ожидал Майлз. Эти синие глазки заставляли его мучиться от неудовлетворенного желания с того самого момента, как он их увидел, и теперь, кажется, боль излечится естественным путем. Эта хорошенькая мисс Уайком может дать ему то, что оказался не в силах дать коньяк. Однако он никак не мог сообразить, о чем у них был разговор. Кажется, он потерял нить…
— Может, ты меня просветишь насчет того, что происходит? — пробормотал он заплетающимся языком. Кровать была всего в двух шагах позади, и он, преодолев это пространство сел, чтобы мир перестал вращаться. — Ну, слушаю.
В этой позе Майлз уже не казался таким страшным, и Алекс немного расслабилась. Она даже позволила себе на дюйм подойти к нему ближе.
— Джудсон был вашим другом… Я понимаю вашу скорбь, поверьте мне.
Майлз распрямил плечи и отвернулся. Боль утраты судорогой свела ему грудь. Не дождавшись ответа, Алекс продолжала:
— Оги рассказал мне об обстоятельствах его ранения.
— У Оги слишком длинный язык, — пробормотал Майлз и, с трудом поднявшись, шаткой походкой направился к столу, где стоял стакан с бренди, налитый для Алекс.
— У него еще и слишком доброе сердце. Он не понимает, за что вы меня ненавидите. Мы рвем на куски его сердце, и этому надо положить конец.
— Рукоплещу вашей отзывчивости, — ехидно заметил Майлз, со стаканом в руке повернувшись к Алекс, и, облокотившись о стол, тем же язвительным тоном спросил: — У вас есть предложения на сей счет?
Алекс закрыла глаза и набрала в грудь побольше воздуха. Час признания пробил.
— Есть. Я пришла сюда для того, чтобы раз и навсегда разрешить возникшее между нами недоразумение. После того как я сделаю это, вы можете поступить со мной как захотите, но при условии, что никто из-за меня не пострадает.
— Вы говорите загадками, мадам, — пробормотал Майлз, — говори, что собиралась сказать.
— Вы хотели, чтобы я созналась в том, что лгала вам… Ну что же, вот вам признание.
Майлз пристально посмотрел на нее, и Алекс, запнувшись, продолжила:
— Я видела, что происходило на берегу две ночи назад. Я знаю, что оружие вам привезли… ваши мать и отец.
Майлз с трудом сдерживал ярость. Он молча смотрел на нее несколько секунд, и вдруг, схватив со стола стакан, с силой запустил им в стену. Алекс успела отскочить в сторону, но при этом боялась издать хоть один звук.
— Ты, глупая женщина! Какого дьявола тебе не сиделось там, где было велено находиться?!
— Я была зла на вас и хотела собрать достаточно улик, чтобы вас повесили.
Майлз разразился коротким недобрым смешком:
— Уж если решила говорить правду, так будешь рубить сплеча, не выбирая выражений, да?
— Надеюсь, вы оцените мою искренность и поверите мне, если я скажу, что в ту же ночь, когда я увидела на берегу ваших родителей, я решила никогда и никому об этом не рассказывать. Я никогда не сделаю ничего плохого для лорда и леди Кросс.
— И при этом не важно, насколько вы презираете меня, — саркастически заключил Майлз.
Алекс печально покачала головой:
— Нет, капитан, я вас не презираю. Я, скорее, жалею вас.
— Черт! — взорвался Майлз, схватив Алекс за плечи и отчаянно тряхнув. — Не нужна мне ваша жалость! Пожалейте лучше себя!
— Что… что вы намерены со мной сделать?
Кросс впился в Алекс взглядом. От страха ее похожие на сапфиры глаза потемнели, как ночное небо. Да, она была здорово напугана, но Майлз не мог не восхищаться ее стойкостью. Каким бы пьяным ни был Кросс, он легко прочел в ее взгляде готовность к смерти. Она посчитала, что приговор уже подписан и он непременно убьет ее. Пальцы Кросса, впившиеся в ее плечи, чуть разжались, взгляд стал мягче.
