Ширли Басби - Наконец-то!
— А если бы вы были на моем месте, вы бы позволили своей сестре вас спасать? — смущенно поинтересовался Джереми.
— К сожалению, у меня нет сестры. Но если бы она была — такая же преданная и заботливая, как ваша, — я бы ею гордился, — ушел от ответа Тони. — Арабелла желает вам только добра.
— Знаю. — Джереми смягчился. — Но иногда, сэр, это чертовски раздражает!
Они обменялись понимающими улыбками, и Тони сказал:
— А теперь выкладывайте, с чем пришли.
Джереми нервно потеребил свой аккуратно завязанный галстук.
— Я хочу узнать насчет расписки, сэр. — Он откашлялся. — Когда вы ее вернете? Арабелла об этом сказала довольно туманно.
Еще бы! Тони мысленно усмехнулся. Впрочем, у него не было желания мучить Джереми. Поднявшись, он прошел в угол элегантной гостиной, дернул бархатный шнурок звонка и вернулся к креслу.
— Я верну вам расписку, но только… через шесть месяцев. Мы решили дать вам время осознать свой проступок, — строго добавил он.
Джереми поморщился:
— Конечно, сэр. Я виноват и должен быть наказан.
Биллингсли быстро явился на зов Тони и положил не письменный стол папку. После ухода дворецкого Даггет открыл папку, достал оттуда лист бумаги и протянул его юноше.
— Вот, возьмите, чтобы вам крепче спалось по ночам.
Джереми пробежал глазами документ, и на его выразительном лице проступило несказанное облегчение. Тони Даггет не лгал: все условия были оговорены на бумаге, подписаны и заверены. 17 октября 1979 года Энтони Даггет обязуется вернуть расписку Джереми Монтгомери. Если Энтони Даггет умрет до 17 октября, расписка будет немедленно передана в руки Джереми Монтгомери. Энтони Даггет обещает хранить вышеуказанную расписку и ничего в ней не менять.
Голубые глаза Джереми сияли.
—С-спасибо, с-сэр! — пролепетал он, заикаясь. — Вы не представляете, как я рад! У меня точно камень с души свалился. Даже не знаю, как вас благодарить.
— Пусть это послужит вам хорошим уроком, — сухо отозвался Тони. — Другой благодарности мне не надо.
Джереми не стал больше задерживаться. Стиснув в руках заветное письмо, он еще раз от души поблагодарил Даггета, поклялся никогда больше не совершать глупости и уехал. Тони улыбался ему вслед. Но когда он вернулся в дом, улыбка его померкла.
Визит Джереми сильно смутил Тони. Мучимый совестью, он уже подумывал отказаться от постыдной сделки с Арабеллой. Это было бы благородно. Впрочем, когда дело касалось Арабеллы, он забывал про законы нравственности. Стремление обладать этой женщиной перевешивало все остальное. Она согласилась на его условия, и Тони старался не прислушиваться к своему внутреннему голосу, который напоминал ему, что у нее не было выбора.
В конце концов, она не наивная девица, а он не похотливый жирный старик, с которым противно лечь в постель. Они уже были любовниками, и Арабелла охотно принимала его ласки. Уладив для себя этот вопрос, Тони переключился на другой, тоже связанный с Арабеллой.
Она рассердится, когда узнает, что он отдал письмо Джереми, а не ей, как они договаривались. Ну и пусть! Джереми — взрослый человек, и расписка принадлежит ему.
Глава 10
— Ты мог бы ему сказать, что сделку заключили мы с тобой, а значит, забрать письмо должна я, — недовольно заявила Арабелла на другое утро, когда по дороге в Натчез Тони поведал ей о своем разговоре с Джереми.
Ко всему прочему ее рассердило, что Тони, пренебрегая их вчерашним уговором, открыто подъехал к парадному крыльцу Гринли.
— Мы же, кажется , условились встретиться на дороге, — проворчала она, когда он сел к ней в карету, оставив свою лошадь в поместье.
— Разве? Значит, ты не так меня поняла, — добродушно пожал плечами Тони, любуясь ее очаровательным профилем. — По-моему, до сих пор я вел себя крайне осторожно, но предупреждаю: я не намерен все время оставаться в тени.
Грудь Арабеллы вздымалась от негодования. Стиснув в руках поводья, она метнула на него яростный взгляд:
— Я думала, мы решили держать нашу любовную связь в тайне!
— Любовную связь — да, но не все другие отношения.
— У нас с тобой, — процедила она сквозь зубы, — не может быть никаких других отношений.
— Тогда как ты объяснишь мой сегодняшний визит к мистеру Хэйту? — резонно спросил Тони, откидываясь на черное кожаное сиденье кареты.
— Вообще-то я не собиралась брать тебя к мистеру Хэйту, — откликнулась Арабелла.
— Значит, если я правильно понял, мне не только не следовало показываться сегодня утром в Гринли, но и по приезде в Натчез я должен сразу же оставить тебя одну? — В его тоне слышался откровенный сарказм. — А потом, когда ты закончишь дела с адвокатом, я снова, как верный пес, должен припасть к твоим ногам, визжа и виляя хвостом от радости?
Арабелла хотела возразить, но быстро закрыла рот. Черт возьми, а ведь Тони прав! Именно так она и хотела построить сегодняшнее утро, и только теперь до нее дошла вся жестокость ее плана.
Она надеялась держать его на безопасном расстоянии, дабы не подвергать испытаниям свое нежное сердце, и не думала о том, что Тони может обидеться. К сожалению, его чувства были ей небезразличны.
Арабелла взволнованно посмотрела на него
— Пойми, Тони, ты ставишь меня в затруднительное положение. Пять лет назад мы расстались при таких ужасных обстоятельствах, какие только можно себе вообразить, и сейчас я встречаюсь с тобой только из-за нашего договора. — Она отвела глаза. — Если нас увидят вместе, пойдут сплетни. — Щеки ее зарделись. — Я не хочу опять пережить такие же страдания. П-после того как… как наша помолвка была расторгнута, ты сразу уехал в Англию и не знаешь, каково это — служить постоянной мишенью для злых языков; слушать, как шушукаются у тебя за спиной и прерывают беседу, когда ты входишь в гостиную; чувствовать на себе косые взгляды, когда ты идешь или едешь по улице. Это очень… неприятно, — добавила она, сильно преуменьшив свои былые ощущения.
Тони поморщился. И как это ей удается ? Он готовился к ссоре — можно даже сказать, предвкушал ее, — а она разоружила его всего несколькими словами, заставив почувствовать себя самым последним негодяем на свете. И все же в одном она ошибалась: он-то как раз привык быть в центре внимания толпы. Каждый его поступок — и большой, и маленький — пристрастно рассматривался со всех сторон, чтобы послужить новым поводом для кривотолков.
Он устало вздохнул:
— Ты, видно, забыла, как относится ко мне большинство жителей Натчеза. Я чуть не с пеленок стал излюбленным объектом сплетен. Мне очень жаль, Белла, что тебе столько пришлось пережить, — тихо добавил он, — и пережить в одиночку.