Джулиана Грей - Чтобы встретиться вновь
Лилибет все-таки подняла взгляд. Он стоял у камина в позе кающегося грешника, убрав руки за спину и склонив голову, подставив щеку отблескам пламени. Пиджак был расстегнут, и из-под него виднелась ровная линия жилета, спускающаяся к брюкам. Эта его божественная красота – каждая мелочь великолепна…
– Когда Франческа забила тревогу… – услышала Лилибет собственный голос, неестественно пронзительный.
– Франческа просто дурочка. – Филипп вывернулся из ее объятий. – Я же ей сказал, что сейчас вернусь!
– Наверное, она просто не совсем поняла, старина, – сказал Роланд. – Английский и все такое. Не ее родной язык.
Лилибет выпрямилась и сжала руку Филиппа.
– Вы должны были сразу же мне сказать. Могли бы догадаться, что я беспокоюсь.
– Я в самом деле изо всех сил прошу прощения, Лилибет. И больше подобного не допущу, обещаю. – Он посмотрел ей прямо в глаза, искренне и честно, и между ними словно пробежал электрический ток.
Лилибет отпрянула.
– Если вы увидите, что Филипп где-то бродит, сразу же сообщайте нам. Я стараюсь изо всех сил, но его трудно удержать на месте.
Роланд хмыкнул.
– С мальчиками всегда так, моя дорогая.
Филипп подергал мать за руку.
– Он знает латынь, мама! Переводил просто запросто! Можно мне поехать завтра с его милостью верхом, мама? Можно?
– Разумеется, нет. Его милость очень занят.
– Я вовсе не против. – Роланд пожал своими широченными плечами и улыбнулся ей. Эта его проклятая улыбка, полная обаяния, с морщинками в уголках глаз, целиком заполнила комнату.
– Возможно, мы поговорим об этом позже, – холодно произнесла Лилибет.
Он слегка поклонился.
– Я к вашим услугам, ваша милость.
Она открыла рот, чтобы резко оборвать его, но в голове эхом прозвучал голос Абигайль и все возражения застряли в глотке.
Разве не чудесно будет остаться тут одним? Освободиться от них раз и навсегда?
Лилибет сильнее сжала руку Филиппа.
«Ну давай, дерзай. В конце концов, это всего лишь хитрая уловка. На самом деле ты ничего такого не подразумеваешь».
– Вы еще побудете в библиотеке? – спросила она.
Его глаза заблестели.
– О, но ведь это же запрещено, верно? Строго говоря, вы уже сейчас нарушаете правила.
– Я уверена, что в непредвиденных случаях мы можем делать исключения. – Лилибет улыбнулась. – В конце концов, мы же цивилизованные люди.
– Разумеется. И я ничего не расскажу Уоллингфорду, если и вы промолчите.
Его брови вопросительно изогнулись, но ноги не сдвинулись с коврика у камина, не сделали ни шагу в ее сторону.
– Мама, мне что, все равно придется купаться? – захныкал Филипп и сильно потянул мать за руку.
– Слушайся маму, молодой человек, – строго сказал Роланд. – Согласен, ванны – это совершенно невыносимо, но они жизненно важны для цивилизации.
– Я хочу, чтобы меня искупал лорд Роланд.
– О Господи, нет. Тебе будет намного лучше с Франческой. Франческа очаровательная девушка и очень быстро научит тебя болтать по-итальянски. – Наконец Роланд оторвался от коврика, пересек комнату тяжелыми уверенными шагами и опустился перед Филиппом на колено, глядя в глаза. – Иди купайся, а за это я позволю тебе взять с собой эту книгу, хорошо? От такого предложения не отказываются.
– Ой, а можно? – Филипп посмотрел на мать, глаза его загорелись. – Мама, можно?
– Да, конечно.
Роланд поднял книгу и с торжественной церемонностью протянул мальчику.
– Спасибо, – сказала Лилибет и посмотрела на сына. Тот крепко обхватил ручонкой огромный, размером чуть не с него, том в кожаном переплете. – Так, значит, вы еще будете в библиотеке? – спросила она куда-то в сторону левого уха Роланда, не решаясь взглянуть ему в глаза.
И ощутила всю тяжесть его улыбки.
– Как и сказал, ваша милость, я к вашим услугам.
Глава 10
Одна половинка двери в библиотеку была открыта. Ее массивную деревянную поверхность украшали резные львы. Лилибет положила ладонь на зевающие львиные челюсти и помедлила. Ее халат мягкими розовыми складками ниспадал на каменные плиты пола, а из выреза виднелись кружева ночной рубашки и округлости грудей. Господи милостивый! Неужели у него всегда был настолько глубокий вырез? Другой рукой она схватилась за отвороты.
И отпустила их.
Это всего лишь уловка. Идея в том и заключается, чтобы его обольстить. Несколько минут флирта, и она от него избавится: избавится от заключенного в нем соблазна, избавится от угрозы, которую он представляет ее жизни. Право же, она поступает благородно. И делает как раз то, что нужно.
Лилибет решительно толкнула дверь и вошла внутрь.
– Роланд, – прошептала она.
Комната была пуста.
Лилибет обвела ее взглядом, посмотрела на огонь, еще теплившийся в камине, на полки с книгами, высокие и затененные, на громоздкие очертания мебели, едва различимой в полутьме. Единственная лампа в дальнем конце комнаты выкручена почти до конца и отбрасывает лишь слабый круг света.
– Роланд? – прошептала она еще раз и уловила движение у себя за спиной в тот самый миг, когда дверь чуть слышно щелкнула, закрываясь.
Лилибет резко повернулась. Роланд вытащил ключ из замочной скважины и сунул в карман.
– Что ты делаешь? – ахнула она.
– Не хватало еще, чтобы сюда ворвался Уоллингфорд и потребовал немедленного исполнения условий пари, – улыбнулся он. – Хотя подозреваю, что он в достаточной степени джентльмен и позволит вам переночевать тут.
– Совсем не смешно! – Сердце заколотилось, ноги подкосились. Он стоял близко, слишком близко. Его широкие плечи нависали над ней, превращая ее в ничто, и его чистый резкий запах клубился в узком пространстве между ними.
– Успокойся, милая. Я ни за что не позволю ему сделать это.
– Не надо меня так называть! – Ей показалось, что собственный голос прозвучал едва слышно.
Он прислонился к двери, не убирая ладонь с ручки, и окинул Лилибет теплым взглядом карих глаз, на мгновение задержавшись на ее груди. Узкий треугольник обнаженной кожи мгновенно запылал.
– Почему нет? – спросил он. – Ты и в самом деле моя милая. Драгоценнее тебя для меня на этой земле ничего нет. Это всего лишь констатация факта.
– Ты должен сейчас же отпереть дверь!
– Хочешь уйти?
Она замялась.
– Не сейчас.
– Скажи, когда захочешь, – он отошел от двери, – и я ее тотчас же отопру. – Он взял Лилибет за руку. – А пока давай поведем себя цивилизованно и сядем.
