Констанс Холл - Мой дорогой герцог
– В монастыре разводят пчел. Там я узнала, что дым успокаивает их, забралась на дерево, зажгла деревяшку. А потом сняла улей с ветки. Все очень просто.
Келси усмехнулась, ее зеленые глаза сверкали.
– Если ты еще раз попробуешь проделать со мной что-либо подобное, я отплачу тебе вдвойне.
– Наверное, это будет справедливо, – ответила Лиззи, взглянув на Келси с уважением.
– Келси!
Это был Эдвард. Он стоял наверху карьера и, когда заметил, что обе вымокли до нитки, не мог сдержать гнева.
– Что здесь происходит? Что ты натворила, Лиззи?
– Сейчас он меня убьет, – тихо промолвила Лиззи. Ей вовсе не хотелось получить еще одну взбучку, хотя прошлой ночью она вела себя храбро и дерзила ему. К тому же он мог придумать что-нибудь похлеще.
– Все в порядке, – крикнула ему Келси, – оставайся на месте, мы сейчас поднимемся!
– Я готова встать перед тобой на колени, только не рассказывай ему ничего! Готова месяц, а то и два быть твоей рабыней.
Келси взяла Лиззи за руку. Лиззи терпеть не могла, когда к ней прикасались, и едва сдержалась, чтобы не отдернуть руку. Ее ненависть к Келси уменьшилась, Келси даже начинала ей нравиться.
Они проделали почти половину пути в полном молчании. Первой заговорила Келси:
– Рабыня на два месяца? Что же, это справедливо, но есть еще кое-что.
– Все, что пожелаешь.
– Чтобы все это время ты вела себя прилично.
– Ладно, но знай, что это меня убьет.
– Не сомневаюсь, – усмехнулась Келси и, помолчав, добавила: – И не подсматривала.
– Согласна.
Когда они достигли вершины, Эдвард помог им выбраться, пристально посмотрел на Лиззи и повернулся к Келси. Он осмотрел ее с головы до ног, заметил, что одежда на ней изодрана, а сама она в синяках и ссадинах, и положил ей руки на плечи.
– С тобой все в порядке?
– Конечно. Я обязана жизнью Лиззи. – Келси исподтишка взглянула на девушку, так, чтобы Эдвард не видел. – Расскажи ему, Лиззи, не скромничай.
– Это правда, – помедлив, сказала Лиззи, – я вытащила ее из воды, когда она упала в карьер.
От Лиззи не ускользнуло скептическое выражение глаз брата, поэтому она перекрестилась и добавила:
– Клянусь!
– Это правда, на меня напали шершни, и, убегая от них, я свалилась в карьер. Но я могу дойти до деревни, – сказала Келси.
Эдвард не поверил ни единому ее слову, подхватил Келси на руки и понес к лошади.
– Я отвезу тебя домой и приглашу врача.
– Не стоит. Со мной все в порядке. Пара синяков и несколько пчелиных укусов. – Келси закусила губу.
– Мисс Уолларил в состоянии идти пешком. Она тебя всего намочит, – заметила Лиззи, шагая рядом с Эдвардом.
– Замолчи, Лиззи! – прикрикнул на нее брат. – Я хорошо понимаю, что без тебя тут не обошлось, и когда разберусь во всем…
– О Боже! – Келси схватилась за голову и так застонала, что могла бы дать сто очков вперед самой Лиззи, когда та изображала призрака герцогини. – Не нужно так громко кричать!
– Что случилось? – спросил Эдвард. Гнев его мгновенно утих.
– Моя голова. Я должна прилечь, может быть, это ушиб? Поторопись, пожалуйста, я хочу скорей попасть к себе в комнату. – Келси бросила взгляд на Лиззи, будто хотела сказать: «Не забудь о своем обещании».
Лиззи нахмурилась и закатила глаза.
Эдвард усадил Келси на коня, сам вскочил в седло и тронул скакуна.
Лиззи смотрела ему вслед, размышляя: «Если заставишь меня уехать в Лондон, то Келси разобьет тебе сердце. Невозможно полностью контролировать жизнь всех и каждого, в том числе и себя самого».
Словно в подтверждение ее мыслей, у самого ее уха зажужжал шершень, затем второй, третий. Отмахиваясь от них, Лиззи побежала обратно в карьер и нырнула в воду, проклиная свое невезение и Эдварда.
– Эдвард! – позвала Келси, борясь с желанием прижаться к его груди.
– Что случилось?
– Я хотела бы поговорить о Лиззи.
– Эта тема закрыта. Я уже сказал прошлой ночью.
– Мне больно видеть, как вы ссоритесь.
– Повторяю, я не стану этого обсуждать.
– А я настаиваю. Насколько мне известно, после смерти родителей ей пришлось жить с тетей и дядей, которые ее не любили. Но почему ты так жесток к ней?
– Я не жесток.
– Зачем же заставляешь ее ехать в Лондон? Ведь это лишь усилит вражду между вами.
– Она с тобой разговаривала, да? Она кого хочешь разжалобит. Поверь мне. Ведь я стараюсь ради ее блага. Лиззи нужен рядом сильный человек, иначе она никогда не изменится. В общем, ее надо выдать замуж. – Он помолчал и уже спокойнее продолжал: – Ты представляешь, каково было ее воспитывать? Моя тетя Августа, женщина сварливая и вздорная, сделала Лиззи такой. Все время ее наказывала, а когда Лиззи взбунтовалась, отослала ее. Мои письма к Лиззи тетя от нее скрывала. Я понятия не имел, какую школу посещает Лиззи. Как оказалось, она ни в одной дольше шести месяцев не задерживалась. Ее просто отчисляли. Лиззи не знала о моем существовании до тех пор, пока я не получил титул и не стал се опекуном.
– Какой ужас! А почему твоя тетя так плохо с ней обращалась?
– Она была сводной сестрой моей матери и ненавидела ее, потому что отец любил мою мать больше. И на Лиззи она отыгралась.
– Твоя тетка еще жива?
– Нет, три года назад умерла. Я думал, все будет совсем по-другому, когда привез Лиззи сюда. Но ошибся. Она была строптивой и непослушной и очень обижалась, если я пытался ее приструнить. Когда одна за другой ушли пять гувернанток, пришлось отослать ее в монастырь во Францию – из всех английских школ ее исключили и повторно не принимали.
Наступило молчание.
Первой его нарушила Келси:
– Ты полагаешь, что стараешься ради блага Лиззи, но если заставишь ее выйти замуж, она снова начнет бунтовать. Она так же упряма, как и ты сам. Тебе не удастся сломить ее волю. Ты сможешь добиться желаемого результата лишь пониманием и добрым отношением.
– Я пытался, но это ни к чему не приводит, – резко сказал он.
– Попытайся еще!
– Я поступлю так, как считаю нужным, я ее опекун.
– Ты думаешь только о себе. До других тебе дела нет. – Она знала, что потом пожалеет о сказанном, но не могла сдержаться.
Они ехали до самого замка в полном молчании.
Эдвард резко остановил лошадь. Келси ударилась плечом об его крепкую грудь. Одним ловким движением он подхватил ее, перекинул ногу через седло и слез с лошади с ней на руках.
Уоткинс встретил их в дверях.
– Как вы себя чувствуете, мисс Келси? – с тревогой спросил он.
– Мисс Келси утверждает, что упала в карьер. – Эдвард пристально посмотрел на нее.
– Насколько я поняла, Уоткинс задал вопрос мне, – сердито сказала Келси. Она не могла простить себе, что позволила Эдварду вывести ее из состояния равновесия. – Со мной все в порядке, Уоткинс, не беспокойся, пожалуйста.
