Бертрис Смолл - Царица Пальмиры
Они вышли из главного дворца и пошли по обширному саду, залитому лунным светом и заполненному ночными шорохами. Затем свернули на посыпанную гравием дорожку, по обеим сторонам которой росли пальмы. Пройдя по дорожке до конца, они увидели прелестный маленький дворец. Когда они дошли до его открытых дверей, Оденат снова поднял ее и перенес через порог. Но, оказавшись внутри, он не стал опускать ее на пол. Вместо этого прошел через атрий, по коридору, за которым скрывались ступеньки, и понес ее вверх по лестнице, в спальню. Только там он поставил ее на пол посреди комнаты.
— Помоги мне справиться с этой проклятой тогой! — спокойно попросил он.
Удивленная, она повиновалась.
— Терпеть не могу эти тоги, но такие события, как это, и мое высокое положение требуют, чтобы я надевал их.
Она молча взяла одежду и осторожно повесила ее на стул — она не знала, где находятся сундуки для хранения одежды. Оденат сел и наклонился, чтобы расшнуровать сандалии. Она поспешила к нему и склонилась над его ногами, чтобы помочь. Сняв с него сандалии, она любовалась его грациозными ступнями. Ощутив на своей голове прикосновение его руки, она вздрогнула.
— Ты не должна снимать с меня сандалии, мой цветок!
— Но я хочу! — возразила она. — Я не всегда буду именно такой женой, какую ты хочешь, мой Ястреб. Но такие мелочи, как эта, я, конечно, буду делать для тебя, и пока я делаю это, ты будешь знать, что я люблю тебя.
Он протянул руку, взял ее за подбородок и приподнял ее голову. Он долго и пристально смотрел в ее прекрасные, спокойные серые глаза. Потом его губы слегка коснулись ее губ, распространяя по всему ее телу легкий трепет. Она в смущении опустила глаза и вдруг заметила, что на нем в тот момент была только короткая нижняя туника. Зенобия, как зачарованная, рассматривала мускулистые и стройные ноги своего мужа, длинные, гладкие и загорелые. Он некоторое время наблюдал за ней, и ему стало весело. Он чувствовал, как ей хотелось прикоснуться к нему. Но пока она еще боялась сделать это.
Он встал и привлек ее к себе. Его руки потянулись к геркулесову узлу, который был завязан на ее свадебном платье. Несколько минут он возился с ним, но разгадка тайны этого узла ускользала от него. Он прошептал:
— Кто, черт побери, завязал этот узел? Зенобия рассмеялась.
— Тамар.
— Очевидно, она хотела, чтобы мне вообще никогда не удалось развязать его. Ах, вот как!
Он потянул шерстяную ленту и снял ее. Теперь туника Зенобии висела свободно. Он снял ее через голову девушки и повесил на тот же стул, на котором висела его тога. Туда же он повесил и свою нижнюю тунику — еще прежде, чем Зенобия заметила, что он снял ее. Она стояла, ошеломленная, а он опустился на колени и снял ее серебряные сандалии. Потом встал и осторожно развязал ленты, скреплявшие ее длинные локоны. Протянув руку, он взял щетку, лежавшую на виду на стоявшем рядом столике, повернул Зенобию и стал медленно расчесывать ее волосы, уже освободившиеся от сложной и вычурной прически. Он восхищался их блеском и длиной — они доходили ей до бедер.
Он снова повернул ее лицом к себе и стоял, созерцая ее обнаженную красоту. Его уверенные действия удивили ее. Она была потрясена, обнаружив, что стоит обнаженная перед мужчиной. Несколько долгих минут Зенобия стояла неподвижно под его изучающим взглядом. Она не имела ни малейшего понятия о том, чего он ждал от нее — если он, конечно, вообще ждал чего-нибудь, кроме покорности.
Основательно изучив ее спереди, князь медленно обошел вокруг и осмотрел свою юную жену под всевозможными углами.
— Чего ты хочешь от меня, мой господин? — немного испуганно прошептала Зенобия.
Выведенный из своего мечтательного состояния, он понял, как неловко она себя чувствует. Он нежно привлек ее к себе и обнял.
— Зенобия! — произнес он с нежностью, но его голос показался ей необычайно хриплым. — За свою жизнь я повидал немало красивых женщин, но никогда еще я не встречал женщины столь совершенной, столь безупречной, как ты, мой цветок!
— Значит, ты хочешь меня?
— Хочу тебя?! — произнес он, задыхаясь. — Да я хочу тебя уже много недель, моя маленькая дурочка!
— Думаю, я тоже хочу тебя! — ответила она с нежностью. Он рассмеялся.
— Откуда же ты можешь знать, что хочешь меня, моя маленькая целомудренная невеста? Ведь я — единственный мужчина, который когда-либо прикасался к тебе! Но тебе это понравилось, Зенобия! О да, мой цветок, тебе это понравилось! Только что, когда ты опустилась на колени, чтобы снять мои сандалии, ты испытывала желание прикоснуться ко мне.
Она залилась краской.
— Откуда ты знаешь об этом?
— Потому что я мужчина, и я знаю женщин. Он провел рукой вниз по ее спине под волосами и стал гладить и ласкать ее ягодицы. В изумлении она отскочила от него, но он прошептал ей на ухо:
— Нет, мой цветок, не надо бояться! Я знаю, как ты невинна, поэтому мы будем продвигаться вперед медленно. В отношениях между мужчиной и женщиной не должно быть спешки, а только время для наслаждений!
Он приподнял ее голову и с нежностью поцеловал ее.
— Я люблю тебя, Зенобия, княгиня Пальмиры! Он поцеловал ее в кончик носа.
— Я люблю твою гордость и независимость! Он поцеловал ее веки, закрывшиеся при его первом нежном натиске.
— Я люблю твою красоту и твою невинность! Но больше всего я люблю тебя саму, мой маленький цветок пустыни! Я не женился бы на тебе, если бы не любил тебя.
Он чуть-чуть нагнулся, поднял ее, пронес через комнату и положил на супружеское ложе.
Неистовое биение ее сердца отдавалось у нее в ушах. Глаза ее были плотно закрыты, но она слышала его голос, который насмешливо говорил:
— Я очень внимательно изучил тебя, моя дорогая, и теперь предоставляю тебе возможность сделать то же самое. Она услышала шелест ткани.
— Открой глаза, Зенобия! — приказал он ей, и в его голосе слышался смех. — В теле мужчины нет ничего такого, чего следовало бы бояться. Может быть, в нем есть что-то смешное. Ведь у него нет той красоты форм, какая есть в женском теле. Все же полагаю, я достаточно красив, по крайней мере настолько, насколько может быть красив мужчина.
У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.
— Зенобия! — в его голосе слышалась и насмешка, и строгость. — Открой же глаза! Приказываю тебе! Она открыла глаза и села.
— Мне нельзя приказывать. Ястреб! Потом ее серые глаза расширились, и она произнесла, задыхаясь:
— 0 — о-ох!
Глядя на нее, он озорно усмехнулся:
— Разве я не привлекателен на твой взгляд, мой цветок? И он встал в позу, пародируя атлетов на арене. Она была не в состоянии оторвать взгляд от его тела. Он был немного выше ее, сложен прекрасно: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие плечи; руки длинные и мускулистые, а кисти тонкие, с длинными пальцами. Его тело было загорелое и гладкое, и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его так же, как он ласкал ее две недели назад. Она осторожно отводила взгляд от символа его пола. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот страшный зверь, перед которым она испытывала страх, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова он угадал ее мысли.
