В СССР геев не было! - Ванда Лаванда
Только эти мелочи были не важны, и, хотя сорок-пятьдесят лет возраста за десять минут никуда не делись, но…
– Это невероятно, – сказал Ярослав и облокотился на перила балкона. – Я будто смотрю очень качественный фильм про свою молодость!
– Я удивлен, что кого-то интересует такая тема, – задумчиво выразил свое мнение Михаил, бдительно наблюдая за настроением друга.
– Вообще, обычно люди предпочитают балы восемнадцатого или девятнадцатого века, но для этих балов очень дорого создавать наряды. Да и танцы нужно отдельно изучать. В общем, очень высокий порог вхождения, как говорится, – объяснил Дмитрий. – Поэтому иногда проводят вот такие вечера. Меньше правил, больше веселья. И костюм найти не трудно. Особенно если немного покопаться в старых сундуках.
– Или секонде, – хихикнула тринадцатилетняя Мила, покружившись в своем кремовом платье с рисунком из повторяющихся мелких цветочков-листочков, с яркой синей лентой на поясе и такой же в волосах. – Так, я насмотрелась, теперь пойду танцевать!
Девочка едва ли не бегом направилась к ближайшей лестнице.
– Лучше пойду за ней, а то Женя меня закопает, если что-то будет не так. Справитесь? – спросил Дима у Михаила Петровича, но ушел сразу же, не дождавшись ответа.
Двое пожилых людей остались без своих молодых сопровождающих. Внизу сменилась музыка с ритмичной на вальс, и парочки закружились на танцполе под раз-два-три, раз-два-три. Ярослав искоса глянул на Михаила.
– Не надо смотреть на меня так, словно я собираюсь шагнуть с этого балкона, – проворчал он.
– Действительно. Логичнее с шагнуть с балкона у нас дома. Там все же седьмой этаж, а тут всего лишь второй, – пожал плечами Михаил Петрович и встал плечом к плечу с Ярославом.
Он без труда нашел Милу, которую уже пригласил на танец какой-то парень, и они прокладывали себе путь через толпу, вероятно, решив выбрать место поближе к музыкантам.
– Навевает воспоминания, да? Музыка, танцы, костюмы. Даже не знаю, нравится мне или вызывает тоску, – поделился своими ощущениями Михаил, особо не рассчитывая на ответное откровение от Ярослава.
И пару минут они провели в тишине, если не считать музыки внизу, но после того, как вальс закончился, Слава заговорил:
– Мне тут не нравится. Это место напоминает о прошлом, а прошлое вызывает сожаление и напоминает об ошибках и упущенных возможностях. И напоминает мне о Ане.
– Но не все же в твоем прошлом состояло из ошибок? – Михаил нахмурился, но тут же взял себя в руки и потер брови пальцами. Обижаться на друга в таком подавленно-депрессивном состоянии было глупо, а еще губительно для них обоих, для их дружбы, для нормального сожительства, в конце концов.
– Нет, конечно! Но, Миша, ведь это танцы, – Ярослав многозначительно выделил последнее слово и повернулся, чтобы заглянуть мужчине в глаза.
– И что, что это танцы? – не понял Михаил и удивленно поднял брови.
Но Ярослав был не в настроении продолжать разговор, поэтому лишь махнул рукой. Да и как тут объяснить? Михаил впервые заговорил с ним на танцах, примерно таких, как эти, только на улице, а не в помещении. И даже спустя столько лет, для Ярослава это воспоминание много значило. Например то, что они никогда не могли потанцевать вдвоем на таком мероприятии. Сожаление. И упущенные возможности.
А еще танцы напоминали Славе о его умершей жене, которая очень любила танцы. И до появления детей они часто посещали Дворцы культуры, чтобы покружиться под ритмичные звуки вальса. А потом у них родился Женя, затем Дима, а после Ирина, и возможности сходить на танцы просто не было. Но даже когда дети выросли, а забот стало меньше, Слава все равно больше не приглашал Аню на танцы. Ошибка. И снова упущенные возможности.
– Хочешь уйти? – тихо спросил Михаил, понимая, что очередная попытка встряхнуть Ярослава провалилась.
– Не сейчас. Пусть Мила и Дима повеселятся, – ответил Ярослав и остался стоять у перил, наблюдая за внучкой. – Не хочу портить им вечер.
Михаил кивнул, все же допустив, что слова Славы больно его укололи. Оставаться на неинтересном и неприятном мероприятии ради сына и внучки Смирнитский был готов, а сделать над собой усилие и побыть нормальным вежливым человеком для Гайдука – нет. Терпению мужчины тоже был предел!
Он отошел от балкона и сел на небольшой диванчик возле панорамного окна. Несколько раз к нему подходили дамы разного возраста, приглашая потанцевать, но он вежливо им отказывал. Единственный человек, которого он хотел вести в танце под аккомпанемент живой музыки, сейчас стоял в нескольких метрах от него и смотрел сычом.
После одного непродолжительного, но вполне приятного разговора с пожилой вдовой, одетой совсем не в стиле тех лет, Михаил не выдержал хмурого взгляда и подошел к Ярославу.
– Если тебе тут так плохо, то пошли домой, – он попытался говорить спокойно, хотя почти всем недовольный друг уже порядком потрепал ему нервы. – Дима не маленький мальчик, да и за Милой он в состоянии присмотреть.
– Я же сказал, что позже! Тем более, ты же хорошо проводишь время, – ехидно заметил Слава, некультурно показав пальцем на женщину, с которой только что говорил Михаил.
– То есть это из-за меня ты тут торчишь, да? Не я тебя тут насильно держу! Ты решил тут остаться сам, мазохист ты или кто? – прорычал мужчина, понизив голос, чтобы люди вокруг не слышали их ссоры. – Нечего на мне срывать свою злость и недовольство.
– Ну, зато не я провожу время общаясь с посторонними, а для друга нет и пары слов, – Слава скрестил руки на груди и отвернулся от Миши, как обиженный мальчишка.
– Даже не думай перекладывать с больной головы на здоровую, Слава, этот номер не пройдет. Я с тобой говорил, это ты от меня отмахнулся, – вздохнул Михаил Петрович, но тут его осенило, как можно вызвать у Ярослава эмоциональный отклик. – Или ты что, ревнуешь? Меня? Интересный поворот. Ты снова за старое? Думаешь, что я купаюсь в лучах софитов и все женщины мои? А ты, бедный, несчастный, всеми покинутый, стоишь один и подпираешь перила! Ну, хочешь, я тебя познакомлю вон с той симпатичной леди? Она как раз о тебе спрашивала. Она недавно потеряла мужа, так что у вас будет много тем для разговоров.
«В отличие от нас с тобой», – осталось недосказанным и повисло между пожилыми мужчинами в воздухе.
– Чего?! – сверкнул глазами Ярослав. – Да не нужны мне твои подачки!
– О, точно! Ну вот, я слышу это снова. Не думал я, что спустя пятьдесят лет ты все так же будешь завидовать моей популярности у женщин, которая, как ты знаешь, мне не нужна! – Михаил
