Джорджетт Хейер - Опасный маскарад
Милорд и сам был не прочь поговорить на эту тему, когда на следующий день приехал к миледи Лоуестофт пить чай. Откинувшись на спинку дивана, он благосклонно улыбнулся дочери и сказал торжествующе:
– Ты видела меня! Ты, моя дочь, имела счастливый случай видеть, как работает гениальный ум! Я поздравляю тебя!
Прюденс негромко фыркнула:
– Признаюсь, сэр, были мгновения, когда у меня душа уходила в пятки.
Он отмахнулся:
– Никогда не поддавайся этой слабости! Я непобедим. Изучай мои методы! С их помощью я творю чудеса.
Миледи подала кусочек бисквита обезьянке, прижавшейся к ее ногам.
– Так вы все рассказали им, топ cher? Вы не скрыли подробностей вашего прошлого?
– Они не могли отвести от меня глаз, – драматически сказал милорд. – Затаив дыхание, они ждали моих слов. Как всегда, я стал центром, главной личностью.
Миледи засмеялась.
– И вы сказали?.. – продолжила она.
– Я сказал, Тереза, что содержал чуть ли не дюжину игорных домов. Ни один человек на свете не осмелился бы на это. Но я их потряс, я – Тримейн-оф-Бэрхем! – Его восхищение от самого себя заставило его умолкнуть на мгновение, затем он продолжил: – Они поняли, что я мог играть лакея и все же оставаться аристократом. Это верно! Это очень верно!
Миледи ахнула:
– И они согласились с этим? Они поддержали вас?
– Они не могли не поддержать Тримейна, – надменно сказал милорд. – Теперь они мне аплодируют. Я достиг невозможного.
– Он и в самом деле великий человек, – сказала миледи, обращаясь к Прюденс. – Ты должна это признать.
Милорд постучал по крышке табакерки полированным ногтем.
– Даже тот большой джентльмен, тот увесистый баронет с сонными глазами, который вначале косился на меня, – даже он был в восхищении мной. Я завоевываю всех. Иначе и быть не может.
– В самом деле, сэр, он сказал, что вы начинаете ему нравиться, – кивнула Прюденс.
Милорд принял это известие, изящно склонив голову.
Его дочь продолжала с нотой серьезности в голосе:
– Все же, я думаю, что вы поступите мудро, сэр, если не будете искать слишком близкого знакомства с этим большим джентльменом.
– Моя Прюденс, да это он, как и все остальные, будет искать близкого знакомства со мной, – величественно провозгласил его светлость.
– Может быть, и так, сэр, но я состою в дружбе с сэром Энтони, и я говорю: берегитесь!
Он потряс головой скорее с грустью, чем с гневом.
– Все-таки ты еще недостаточно ценишь меня, – сказал он.
– Возможно, сэр, это вы недостаточно оценили большого джентльмена.
Миледи улыбнулась:
– Ах, милочка моя, у тебя слишком уж высокое мнение об этом сэре Энтони! Да он видит не дальше своего носа.
– Вы ошибаетесь, мэм. Он видит больше, чем все остальные, вместе взятые. – Она колебалась, но продолжила: – Он наблюдает за мной. Я это точно знаю. Он что-то подозревает – не так много, но...
Миледи недоверчиво смотрела на нее:
– Не тебя же, дитя мое, нет, нет!
– Как знать... Что ж, век живи – век учись. Но я вас предупредила, сэр.
– Моя маленькая Прюденс! – Милорд ласково улыбнулся. – Такая осторожная!
– Вы недаром дали мне имя «Осмотрительность».
Он был склонен увидеть в себе доселе не замеченную способность к предвидению:
– И очень мудро! Предчувствие. Решительно, я это знал заранее.
– Но вернемся, mon ami! – Миледи стиснула руки в нетерпении. – Следовательно, общество принимает вас, невзирая ни на что?
– Опять-таки обратите внимание на мои методы! Посмотрите, моя Тереза! Посмотрите, как я стану членом избранного общества. Мне это подходит! Я наконец в своем кругу. – Он добродушно поглядел на свою дочь. – Ты будешь со мной, дочь моя. Не страшись. Вы будете устроены – ты и Робин. – Только сейчас он заметил отсутствие последнего.
– Но где же мой сын? Где прелестная мисс Мерриот? – вопросил он.
– Мошенник, наверное, отправился с визитом к своей возлюбленной, – ответила Прю.
Милорд не мог в это поверить:
– Ты хочешь сказать, что он открыл свой секрет женщине? Нет, нет, не говори, дочь моя! Робин – мой сын, и у него есть разум – немного... но есть.
– Я этого и не говорю, сэр. Леди ничего не знает. Робин – ох, Робин... и надо же было ему влюбиться в эти бархатные глаза!
Она рассказала отцу о встрече с мисс Летти и мистером Мэркхемом по дороге в Гретна-Грин.
Он во всех отношениях одобрил ее:
– Поздравляю тебя, дитя мое! Эфесом по подбородку! Я или Робин научил тебя этому? Положительно, ты делаешь мне честь! Я горжусь тобой! А кто же леди?.. Да, малышка Робин кое-что унаследовал от меня!
– Это некая мисс Грейсон, сэр, и наследница немалого состояния, как я понимаю. Хорошенькая девочка с карими глазками.
Взгляд старого джентльмена обратился внутрь.
– Грейсон? – переспросил он. – Ты сказала Грейсон, дочь моя?
– Вам известно это имя, сэр?
Он сложил ладони вместе и смотрел перед собой в пространство.
– Грейсон, – тихо сказал он.
– Вы знаете сэра Хамфри, сэр?
Его яркие глаза смотрели прямо на нее.
– Дитя мое, есть мало людей, о которых я бы не знал хоть чего-нибудь, – объявил он и, величественно распрощавшись, ушел.
Прюденс не видела необходимости передавать все это брату, но, увидев Джона, приводящего в порядок баночки и флаконы на туалетном столе Робина, не удержалась:
– Старый джентльмен очень таинственно себя повел, услышав о мисс Грейсон, Джон. Может быть, сэр Хамфри – друг его юности?
Джон не мог взять на себя смелость ответить на этот вопрос.
– Ах, ты знаешь куда больше, чем признаешься, правда, Джон? – сказала Прюденс.
Джон с грохотом поставил баночку.
– Вот что я вам скажу, мисс Прю: не понимаю я этой теперешней его игры!
– Да когда кто-либо из нас понимал его?
Джон поджал губы и, казалось, пожалел о своей вспышке. Больше он не сказал ничего.
Вскоре появился Робин – чарующее видение, вишневые полоски и кружевное фишю у горла.
– Мэркхем все еще не оставляет Летти, – отрывисто объявил он. – Она его встречает на приемах то тут, то там. Я так понимаю, он снова пытается втереться в доверие.
Прюденс подняла брови.
– А что, за ней плохо смотрят? – спросила она.
– Что до этого, то тетка вечно играет в юкер, и предполагается, что на вечера допускают лишь безукоризненных людей. Судя по словам Летти, Мэркхем переполнен раскаянием.
– Боже, неужели она опять готова свалять дурака?
У брата был презрительный вид:
– Надеюсь, это шутка?
– Из твоего репертуара! – Она засмеялась. – Или она все еще грезит о Черном домино?
– Кто знает... Но теперь у Мэркхема нет надежды.
– Однако настойчивый джентльмен, весьма.
