Джорджетт Хейер - Миражи любви

Ее щебет все продолжался, она как бы ничего не могла поделать со своей глупостью. Потом она вынула свой альбом, в котором сэр Тристрам предусмотрительно набросал несколько совершенно воображаемых домов, и выразила надежду, что гостеприимный хозяин позволит ей сделать рисунки панелей в его прелестной столовой-гостиной. У Сары уже начал заплетаться язык, когда она с огромным облегчением услышала звон колокольчика у входа. Это случилось как раз в тот момент, когда Красавчик предложил проводить ее в библиотеку, где панели были еще лучше, чем в столовой, хотя и здесь они тоже прекрасны. Они уже прошли в холл, когда дворецкий открыл дверь, чтобы впустить сэра Тристрама. И первое, что Шилд услышал, переступив через порог, был голос мисс Тэйн, восхвалявшей достоинства Торриджиано. Сэр Тристрам подавил желание улыбнуться и, сделав быстрый шаг вперед, обратился к Эстаси довольно строгим голосом:

– Я был в гостинице «Красный лев», и мне сказали, что я найду вас здесь! Я не понимаю цели вашего приезда в Дауер-Хаус, но настоятельно прошу вас дать мне возможность поговорить с вами сегодня же!

Эстаси подалась назад с жестом, который одновременно выражал тревогу и антипатию.

– Я же сказала, что не хочу с вами разговаривать! И не вижу причин, почему вы должны преследовать меня, когда я привезла подругу навестить моего кузена!

– Это во многом касается и меня, потому что я несу ответственность за вас, – возразил Шилд.

Красавчик вмешался в их разговор:

– Мой дорогой Тристрам, не угодно ли вам войти? Вы именно тот человек, кто нам сейчас нужен! Вы знакомы с мисс Тэйн?

Сэр Тристрам чопорно поклонился:

– Мы встречались с мисс Тэйн, но…

– Ничего не могло быть лучше! – заявил Красавчик. – Мисс Тэйн оказала мне честь, приехав посмотреть мой дом, но, увы, вы же знаете, как прискорбно мало я понимаю в антиквариате! Но вы, мой дорогой друг, так хорошо разбираетесь…

– О! – воскликнула мисс Тэйн, захлопав в ладоши. – Если это не будет трудно сэру Тристраму…

Сэр Тристрам принял вид человека, которому приходится быть любезным против воли, и сказал, что ему, конечно, будет очень приятно быть полезным мисс Тэйн и он сделает все, что в его силах. Красавчик тут же напомнил кузену, что панели в библиотеке заслуживают самого пристального изучения, и попросил проводить мисс Тэйн туда.

– А мы с Эстаси будем ждать вас в гостиной.

Сэр Тристрам принял это предложение сдержанно, но мисс Тэйн разразилась благодарностями. Как только за ними закрылась дверь библиотеки, он поинтересовался:

– Вы что, все это время говорили без умолку?

Мисс Тэйн, вся измотанная, рухнула в кресло.

– Без единой паузы! – в изнеможении произнесла она. – Я вспомнила свою кузину и говорила, как она, хихикала, как она, даже думала, как она! Это самая глупая женщина из всех, кого я знаю. Думаю, все возымело действие. Он просто не знал, как от меня отделаться!

– Могу себе представить! Странно, что Бэзил не задушил вас.

Она хмыкнула:

– Он для этого слишком хорошо воспитан. А я на самом деле выглядела идиоткой? Я так старалась!

– Да. – Шилд посмотрел на нее, улыбнувшись. – Вы очень талантливая женщина, мисс Тэйн.

– У меня врожденный талант к перевоплощению, – скромно уточнила она, затем поднялась с кресла и добавила: – Мы не можем понапрасну терять время, если хотим отыскать ту самую панель. Не хотите ли заняться этой стороной комнаты? А я займусь той!

– Ах да, панель! – вспомнил сэр Тристрам. – Да, конечно!

Глава 7

Спровадив кузена и мисс Тэйн, Красавчик повернулся к Эстаси и проворковал:

– Ну что может быть лучше? Не пройти ли нам в гостиную?

Эстаси согласилась, думая о том, как долго она сможет задержать его разговорами. К сожалению, мадемуазель де Вобан не обладала талантом мисс Тэйн и не могла болтать, перескакивая с одного на другое, но была достаточно сообразительна, чтобы понимать: ее хорошенькое личико позволит ей держать Красавчика рядом с собой, пока она сама не решит закончить разговор. Она уселась у огня, при этом ее пышные светло-серые юбки раскинулись вокруг, и сказала, что ее дорогая Сара – достойная леди, разве что чуть-чуть болтлива.

– Да, чуть-чуть! – согласился Красавчик. – А вы на самом деле собираетесь ехать с ней в Лондон?

– О да, конечно! Но я не смогу остаться с ней навсегда, и это все осложняет. Я хотела стать гувернанткой, но Сара не советует. Как вы считаете, что мне делать?

– Ну, – произнес Красавчик, – вы, конечно, можете пригласить леди соответствующего происхождения и положения жить с вами и быть вашей покровительницей. Сильвестр оставил вам приличное состояние, вы же знаете!

– Но мне не нужна покровительница! – заявила Эстаси.

– Не нужна? Тогда есть другой вариант.

– Так скажите же мне – какой?

– Выйти замуж!

Она покачала головой:

– Я не выйду за Тристрама! Он совсем не интересен, да и не нравится мне!

– Я понимаю, – ответил Красавчик. – Но Тристрам – не единственный мужчина на свете, моя маленькая кузина.

Предчувствуя, что будет дальше, Эстаси тут же согласилась с этим высказыванием и принялась превозносить герцога, за которого она обязательно вышла бы замуж, если бы только дедушка не забрал ее в Англию. Тот факт, что она и в глаза не видела того джентльмена, не помешал ей в деталях описывать его, и это длилось целых пятнадцать минут. Наконец ее кузен ухитрился вставить несколько слов. Он заметил, что после того, как герцог угодил на гильотину, ее судьба, несомненно, была бы печальной.

С этим мнением, однако, Эстаси не очень-то согласилась. Стать вдовой в восемнадцать лет было бы очень заманчиво и так романтично!

– Кроме того, – добавила она, – это была бы очень хорошая партия. Я стала бы герцогиней, и хотя дедушка говорит… говорил, что вульгарно носить такой титул, но думаю, что мне понравилось бы быть герцогиней.

– О, я вполне согласен с вами, моя дорогая! – воскликнул он. – Вы стали бы очаровательной герцогиней! Но в эти революционные времена люди стараются быть более умеренными. А как вы отнеслись бы к тому, чтобы стать баронессой?

– Баронессой? – запнувшись, повторила Эстаси, напряженно вглядываясь в лицо кузена. – Что вы хотите этим сказать?

Он встретился с ней взглядом, чуть приподнял брови и некоторое время смотрел на нее, будто стараясь прочитать ее мысли.

– Моя дорогая кузина, разве я сказал что-то неподобающее? Почему вы так встревожились?

Собравшись с мыслями, она торопливо ответила:

– Я вовсе не встревожена, но не могу понять, что вы имеете в виду. Почему я должна думать, не стать ли мне баронессой?