Эллен Марш - Пожнешь бурю
Капитан Кинкейд шагнул к ним, сцепив руки за спиной и горестно покачивая головой.
– Дэвид, Дэвид, – вздохнул он, – я в тебе разочаровался. Как же ты мог предать меня после всех наших совместных плаваний?
Глаза Дэвида буквально вылезли на лоб.
– Я, капитан? Что я такого сделал?
– Ну как же – рассказал мисс Макэйлис, где я храню ключ от сундука.
– Я думал только… – начал было Дэвид, но маленькая ладошка Мереуин быстро зажала ему рот.
– Молчи! – крикнула она, бросив на капитана полный ненависти взгляд. – Он ничего не знает!
– Ах, теперь уже слишком поздно, – мягко уведомил ее Кинкейд. – Я все время подозревал этого парня. Мне следовало бы догадаться, что вы подкупите его своим очарованием.
Дэвид высвободился из крепких объятий Мереуин и вытянулся перед коренастой фигурой.
– Я хотел ей помочь вернуть то, что вы у нее украли! – отважно выкрикнул он. – И не считаю, что поступил плохо!
Капитан Кинкейд снова вздохнул:
– Тут ты ошибаешься, парень. Тебе уже надо бы знать, что твой первый долг – служить своему капитану. Ты предал меня и будешь за это наказан.
– Вы не тронете его! – воскликнула Мереуин, и голос ее дрогнул, несмотря на все старания держаться спокойно. – Вы не можете его обвинять, это я его одурачила!
– Тем больше причин наказать мальчишку, – возразил Кинкейд ледяным тоном. – Я его научу, как верить проклятым девкам, и покажу остальным членам команды, что следует дважды подумать, прежде чем делать то же самое.
Мереуин сомневалась, что когда-нибудь видела столько жестокости в человеческом взгляде. Боже милостивый, лихорадочно думала она, он сумасшедший! Культурная речь, тщательный выговор, показная честность, любезное обращение с пассажирами – все предназначено для того, чтобы вводить в заблуждение нормальных людей, чтобы никто не заподозрил в нем извращенного и вероломного безумца.
– Вы не посмеете публично выпороть – Дэвида или меня, – пригрозила она со всей храбростью, на какую была способна, надеясь как-нибудь урезонить его. – В вашей команде есть люди вполне достойные, которые никогда этого не допустят!
– Ах, вы не правы, моя дорогая, – ответил он таким тоном, что все ее надежды разом исчезли. – Они провели со мной много времени и полностью доверяют моему слову. Если я им скажу, что вы оба совершили достойные порки проступки, они не усомнятся.
– Но мы не совершали таких проступков! – закричала Мереуин. – Ради Бога, сэр! Меня превратили в рабыню против моей воли, а Дэвид послушался своего доброго сердца и попытался помочь мне!
Капитан Кинкейд задумчиво поскреб подбородок, а молодые люди придвинулись друг к другу поближе, горячая рука Дэвида нащупала маленькую ручку Мереуин и крепко сжала.
Этот невинный жест распалил злость капитана, и он твердо объявил:
– Вас обоих выпорют. Тебя, Дэвид, надо научить хранить верность. Что касается вас, мисс Макэйлис, новому хозяину, на мой взгляд, больше придется по душе девушка сговорчивая и послушная, чем своевольная дикая кошка. Вы будете сильно удивлены, до чего замечательно порка излечивает от излишней дерзости!
Он шагнул к двери каюты и приготовился отворить, но она словно сама собой распахнулась, едва не сбив его с ног.
– Черт тебя побери, Барроуз, – рявкнул Кинкейд. – В чем дело?
Налитые кровью глаза матроса горели.
– Я думал, надо быть наготове, если вы меня кликнете, сэр, раз собираетесь разобраться с парнишкой. – Он жадным взглядом окинул Дэвида и Мереуин, обнажив в жуткой усмешке гнилые зубы.
– Так ты подслушивал под дверью, мерзавец! – воскликнул. Кинкейд, скорее удивленно, чем злобно. – Надо бы мне и тебя выпороть, чтобы научить кое-каким манерам.
– Не подслушивал, капитан, не подслушивал, – залепетал Барроуз, напомнив Мереуин пса, который ластится в страхе перед карающей дланью хозяина. Теряя от ужаса силы, она закрыла глаза, чтобы не видеть этих ненавистных ей людей.
– Подслушивал, разумеется, – настаивал Кинкейд ласковым тоном. – Ну ладно, это значения не имеет. Собери всю команду на верхней палубе, и пассажиров тоже. Я желаю преподать им хороший урок послушания, которого хватило бы до конца плавания, а может быть, и на все время, указанное в контракте.
– Нет! – закричала Мереуин, когда матрос, ухмыляясь, покинул каюту. – Они не позволят вам это сделать! И мистер Уилсон, и мистер Эймс кажутся людьми порядочными… Я знаю, они вас остановят!
Кинкейд улыбнулся:
– Ни в коем случае, мисс Макэйлис. Они без вопросов и без колебаний выполнят приказ капитана. Таков морской закон.
Пока их со связанными за спиной руками волокли на палубу, искаженное страхом личико Мереуин придвинулось, к лицу Дэвида.
– Я так виновата… – шепнула она.
Он попытался улыбнуться.
– Ни в чем вы не виноваты, мисс. Не переживайте. Меня уже пороли, и это не так уж страшно. Боль придет и уйдет.
Мереуин не нашла в его словах утешения и, когда ее; вытолкнули на яркий солнечный свет, задохнулась, увидев собравшихся полукругом у грот-мачты людей с любопытными и встревоженными лицами. Она не могла решить, что хуже – собственно порка или ужас публичного унижения. Мереуин шла рядом с Дэвидом, все еще не веря, что с ней может такое случиться. Кто-то должен остановить Кинкейда, вновь и вновь твердила она себе. Не могут же все оказаться скотами!
К ним спешил обеспокоенный, не верящий своим глазам Карл Уилсон, и сердечко Мереуин замерло при его восклицании:
– Капитан, этого быть не может! Барроуз сказал, будто вы собираетесь… выпороть женщину!
Голос Кинкейда заставил его остановиться на полпути.
– Стойте, мистер Уилсон, иначе вы присоединитесь к ним!
– Но, сэр…
Перекошенная физиономия коротышки ткнулась чуть ли не в самое лицо вспотевшего боцмана.
– Вы подвергаете сомнению мой приказ, Уилсон?
– Я не могу позволить вам этого, сэр!
Симпатичного молодого человека, кажется, раздирали мучительные сомнения. Хотя он не испытывал к капитану «Горянки» особой симпатии, но, прослужив под его началом много лет, знал, что суждения Кинкейда всегда обоснованны и разумны, счетные книги всегда в полном порядке, живой груз всегда честно оплачен. Ему и раньше приходилось присутствовать при экзекуциях на борту судна, но тогда речь шла о конфликтах между капитаном и непокорными членами команды, а не о прекрасной молодой женщине, чье нежное тело не выдержит удара кнута!
– Вы не можете мне этого позволить? – презрительным эхом отозвался капитан Кинкейд. – Это что – бунт, Уилсон?
– Нет, капитан, я…
– Так придержите язык! – Слова эти громом прогремели в застывшем воздухе. – Вы всегда нравились мне, Уилсон, – прошипел Кинкейд, – и я закрою глаза на сие прегрешение, но, если вы немедленно не прекратите, встанете вместе с мистером Брауном и мисс Макэйлис к грот-мачте.
