Джил Грегори - Маргаритки на ветру
Ребекка стояла на пороге дома и смотрела в темноту, куда ускакал Вольф с сыном. Холодный дождь бил ее по щекам, она дрожала всем телом, а жар в груди не унимался.
«О Господи! Теперь он меня уж точно ненавидит. Ведь я обидела его, сделала больно его сыну».
Ребекка зажмурилась, сдерживая накатившие слезы, но они все равно прорвались наружу, смешались с каплями дождя и побежали по щекам, смывая душевную боль.
Глава 10
Четыре дня спустя хмурым сентябрьским полднем Ребекка сидела в гостиной дома Брейди и отвечала на вопросы членов школьного комитета – мэра Дюка, Калли Причарда, Кетлин Бодин, Эмили Брейди и Миртль Ли Андерсон.
Официальное приглашение было получено от мэра, который сообщал, что Кетлин Бодин рекомендовала Ребекку Ролингс на место школьной учительницы, поэтому городское собрание и жители приняли решение провести с ней предварительное собеседование. Ребекке оставалось только гадать: каким образом Кетлин сумела их уговорить?
Собеседование продолжалось более часа, и Ребекка вскоре поняла, что все оценивают не только ее знания и степень образованности, но и то, как она ведет себя, как говорит, как ест земляничный пирог и пьет лимонад.
Ребекка ничем себя не скомпрометировала. Не будучи твердо уверенной в том, что хочет быть именно учительницей, она нуждалась в этой работе. Поэтому все ответы она сопровождала вежливой улыбкой, лимонад пила бесшумно и маленькими глотками, не облизывала потом губы, не брала земляничный пирог руками, не роняла крошки на стол или платье.
Все получилось. Неизвестно, сыграли ли тут роль строгая прическа и серое шерстяное платье с узенькой кружевной полоской на воротнике, оставшееся у нее со времен преподавания в школе мисс Райт, но Ребекка сумела произвести на членов комитета нужное впечатление. Обменявшись многозначительными взглядами, они без лишних дебатов выразили свое одобрение и предложили ей занять место учительницы в городской школе.
– Жалованье небольшое, зато все необходимое вы будете получать бесплатно, – как всегда напыщенно объявил Дюк. – Если заболеете, к вашим услугам доктор Уилсон. Город предоставит вам экипаж. Магазин Коппеля обеспечит вас яйцами, молоком и семенами для огорода. Если вы захотите подковать лошадей или починить колесо, кузнец всегда в вашем распоряжении.
– Дважды в неделю, – сказал Калли Причард, – я буду присылать к вам одного из своих работников. Он дрова нарубит, починит, если что сломалось, вообще все сделает, что попросите. Мы, леди, за своих горой.
За своих. Глядя на него, Ребекка улыбалась несколько растерянно. Кроме Кетлин и семейства Брейди, которые открыто выражали ей симпатию, из остальных членов школьного комитета лишь Калли Причард, казалось, проявлял интерес и, пожалуй, благоволил к ней. Это был человек мощного телосложения, его редкие высказывания отличались простотой и трезвостью суждений. К тому же Ребекка чувствовала, что в отличие от Миртль Ли Андерсон и мэра Дюка он не ставит ей в вину поступки отца.
– Итак, – фыркнула Миртль Ли, наклонившись вперед, – говорите, мисс Ролингс. Мы не намерены ждать целый день. Вы согласны на наше предложение или нет?
– Согласна. – Ребекка говорила не менее спокойно, чем Калли Причард. – Когда я могу начать?
Эмили Брейди и Кетлин Бодин радостно улыбнулись.
– В следующий понедельник, – сказала Кетлин и оглядела членов комитета. – К этому времени мы приведем в порядок школу, известим жителей города и окрестностей, что в Паудер-Крике есть учительница.
Ребекка, никогда не считавшая себя излишне впечатлительной, вдруг почувствовала, какая ответственность ложится на нее и как нелегко будет оправдать оказанное доверие. Когда ей предложили преподавать в школе мисс Райт, все было совершенно иначе. Выпускницу школы не могли не взять на работу, поскольку это означало бы, что они не доверяют уровню подготовки собственных воспитанниц. Но сейчас Ребекка сидела перед комитетом, имевшим против нее серьезные предубеждения. И вера в нее этих людей тронула девушку.
Она встала и обвела взглядом комнату. Кетлин ей улыбнулась, а Эмили Брейди ободряюще кивнула головой.
– Я ценю доверие комитета и постараюсь исполнять свои обязанности как можно лучше, – сказала Ребекка дрогнувшим от волнения голосом и заставила себя посмотреть на других членов комитета, даже на хмурую Миртль Ли Андерсон и кислую мину мэра Дюка.
– Конечно, вы постараетесь. – Эмили Брейди с чувством пожала ей руку. – Джоуи будет просто счастлив и теперь наверняка с радостью начнет ходить в школу. Уж я-то знаю.
– И мой младший тоже, – прибавил Калли Причард, вырастая перед ней точно каменная глыба. Он всегда одевался на ковбойский манер – клетчатая рубашка, жилет и сапоги со шпорами, которые тихонько позвякивали при ходьбе. – Но если он вытворит что-нибудь, даже пустяк, сразу дайте мне знать.
Отправившись домой в новом экипаже, Ребекка всю дорогу размышляла о доброте людей этого города. Они по-настоящему добрые, во всяком случае Брейди, Калли Причард и Кетлин. После всех художеств Бэра, просто удивительно, что с ней еще разговаривают как с человеком, дают работу, называют своей.
Кетлин, наверное, даже слишком добра. Будучи уверена в исходе собеседования, она заранее пригласила Ребекку на ужин, чтобы отпраздновать ее новую должность, и, не зная, как отказаться, та согласилась. Теперь же, пройдя нелегкое испытание, которым был для нее разговор с комитетом, она подумала, что чрезмерная доброта Кетлин станет для нее благословением, ибо очень скоро ей придется встретиться с Вольфом Бодином.
Они не виделись с того дня, когда Ребекка наговорила ему ужасных вещей и вела себя… просто нелепо, другого слова не подберешь. Вот именно – нелепо. Ребекка покраснела от стыда.
Он послал к ней с наградой за голову Скупа Пармали своего помощника, немногословного Эйса Джонсона. Но тот передал ей лишь деньги и никакого, пусть хоть делового, сообщения от шерифа.
Ну зачем она позволила ему поцеловать себя? Зачем их поцелуй был таким долгим?
Никто еще не целовал ее так. Ребекка даже не успела испугаться, поскольку Вольф обнял ее слишком неожиданно, и когда она начала понимать, что происходит, ее уже несло на волне необъяснимого ощущения, которому она не могли сопротивляться.
Это было чудесно. Намного лучше ее грез и бесплодных фантазий, которыми она тешила себя все годы. Реальный Вольф Бодин гораздо опаснее в своей неотразимости, чем Вольф Бодин из ее воспоминаний. Его искусные прикосновения, нетерпеливые поцелуи, упругое тело имели над ней куда большую власть, чем любая мечта.
Но Ребекку пугала собственная слабость и готовность без колебаний уступить ему.
