Робин Хэтчер - Время перемен
— Пойдем же, мама, — позвала Бекка.
— Думаю, вам пора идти, миссис Батлер, — проговорил Дрейк. Если бы она попросила сопровождать ее!
— Да, — согласилась она чуть слышно. — Мне пора.
Дрейк молча смотрел, как Фэй берет за руки детей и уходит прочь, оставляя его все в том же опостылевшем одиночестве.
Глава 11
Всю ночь Фэй проворочалась в постели, но так и не смогла уснуть. Закрывая глаза, она видела Дрейка Ратледжа, его освещенное мерцающим светом факелов мужественное лицо.
Но ведь он собирался заключить ее в свои объятия и поцеловать. Фэй это знала наверняка. Если бы не Алекс и Бекка, она позволила бы Дрейку это сделать. Застонав, Фэй сбросила с себя одеяло и села.
Мало у нее было несчастий. Благодарение Богу, что у детей есть крыша над головой. Фэй пришлось бы, возможно, разносить напитки в салуне, а у нее есть сейчас и достойная работа, и кров. Нужно только знать свое место. Что будет с детьми, если она даст волю чувствам? Фэй спрыгнула с кровати и подошла к окну. Светало.
Она поступит глупо, если позволит себе влюбиться. Несмотря ни на что, у нее есть законный муж. Пусть Джордж Батлер бросил ее и детей, но они пока еще не разведены, и Фэй все еще остается его женой. Она не имеет права позволить себе увлечься другим мужчиной и связать свое будущее с Дэд Хорс.
Фэй услышала голоса, а через минуту во дворе появились Дрейк и Паркер. Они вошли в кораль и начали седлать лошадей. Через несколько минут к ним присоединились остальные ковбои.
Фэй обрадовалась, увидев Дрейка среди людей. Она почувствовала, что теперь хозяин ранчо не одинок. Все в его движениях говорило об этом, а двигался он спокойно, уверенно и даже грациозно. Фэй стала свидетелем маленького чуда, чуда происшедшей с ним метаморфозы. Она видела, что Дрейка уже не переполняет беспричинная злость на всех и вся, а от его вечной раздражительности не осталось и следа.
Дрейк вскочил на лошадь и вдруг, повернувшись в седле, посмотрел на ее окно. Под широкими полями стетсоновской шляпы лица его видно не было, но Фэй знала, что Дрейк ее заменил. Сердце ее учащенно забилось, она подняла руку и помахала ему. Устыдившись своего импульсивного жеста, Фэй отступила от окна, присела на краешек кровати и просидела так до тех пор, пока не услышала стука конских копыт по высушенной солнцем земле.
— Не пускай никого в свое сердце, Фэй, — сказала она себе. — Неужели одного урока тебе мало?
* * *Долгие годы ранчо Джеггд Р. служило Дрейку единственным убежищем, где он мог укрыться от мира. Дела на ранчо он полностью передоверил Паркеру, на которого всецело полагался, и управляющий вполне оправдывал его доверие. За эти годы ранчо превратилось в процветающее предприятие, скот Ратледжа пасся на огромных площадях в тысячи акров, где травы и воды было в изобилии.
Они ехали от пастбища к пастбищу, и Дрейк все думал о том, как хорошо быть вместе со всеми, да еще при свете дня. Ковбои ехали молча. Бывалые товарищи, они хорошо знали, что на уме у других, и потому не тратили зря слов.
Дрейк вспомнил времена своей беззаботной молодости, когда он вел такую же жизнь, как и те, кто ехал теперь рядом. Тогда Дрейк был здоровым человеком, а не одноглазым циклопом; тогда он мог, как и они, ловко заарканить мустанга. Ему уже не суждено участвовать в конных состязаниях, но кое-что он еще умеет.
С поразительной ясностью Дрейк вдруг осознал тот факт, что не будь несчастного случая, сидел бы он сейчас на втором этаже адвокатской конторы в Филадельфии, штат Пенсильвания, и перебирал бы на столе скучнейшие бумаги вместо того, чтобы скакать верхом по зеленой долине, любоваться величественными горами и вдыхать напоенный терпкими запахами воздух прерий. Если бы Дрейк женился на Лариссе, целыми днями он был бы заперт в конторе, а вечерами сопровождал бы свою красивую испорченную жену на приемы или в театр. Нет, такая жизнь не для него! Дрейк горько сознавал свою вину в смерти матери, но прошлого не воротишь, а судьбу не переиначишь. Мать Дрейка мертва, а отец ушел из жизни, так и не простив Дрейка. Однако странно сознавать, как с годами притупляется чувство утраты, но чувство вины не стареет.
Из задумчивости Дрейка вывел голос Дэна Грира:
— Мы вернемся к концу будущей недели, — сказал он Паркеру.
Дэн посмотрел на Дрейка, дотронулся до своей шляпы в знак прощания и поскакал на юг. Швед Свенсон тронулся следом на своем неказистом белом мерине. Спустя полчаса Дрейк и Паркер так же распрощались с Уиллом Киддом и Джонни Колтрейном, которые отправились на восток.
— Пора и нам, — сказал Паркер, разворачивая лошадь. — Я хочу завернуть на ручей Кугуара и проверить, цела ли там наша хижина.
Они спешились и прошли пару сотен ярдов пешком, чтобы дать лошадям немного отдохнуть.
— Напрасно ты не поехал вчера в город, — сказал Паркер. Праздник удался на славу!
— Как-нибудь в другой раз.
— Ты выглядишь вовсе не плохо. Я имею в виду твое лицо.
Дрейк пожал плечами, вспомнив те времена, когда женщины и дети шарахались от него, как от прокаженного, а мужчины отворачивались; Фэй не отвернулась ни при первой встрече, ни вчера вечером. Но Фэй Батлер не похожа на других женщин; он почувствовал это сразу, как только впервые ее увидел.
Дрейк тряхнул головой, отгоняя начинавший приобретать отчетливые очертания образ своей домоправительницы.
— Что слышно насчет железнодорожного строительства?
— Пока ничего.
— А что Телфорд?
— Рик сказал, что ожидает Джеймса и его жену к концу недели.
Дрейк кивнул.
— Когда он вернется, попроси его приехать ко мне.
Паркер подавил усмешку.
— Будет сделано, босс, — сказал он просто и, вскочив в седло, пустил лошадь рысью.
Дрейк последовал за ним. Они ехали на запад, в направлении горной гряды.
* * *— Нравится это тебе или нет, — предупредила Герти дико сверкавшую глазами гнедую кобылу, — но я научу тебя ходить под седлом.
Честно говоря, ей самой хотелось, чтобы лошадь устроила ей хорошую встряску, соответствующую тому внутреннему состоянию, в котором Герти пребывала со вчерашнего вечера.
Все эти подвязки и штрипки, бретельки, бантики, чулочки и прочие дамские штучки сведут ее с ума. Герти жилось легко и просто без всей этой мишуры до той поры, пока на ее жизненном пути не встретился Рик Телфорд, при взгляде на которого она всякий раз испытывала доселе неведомый внутренний трепет. Неужели она могла надеяться на то, что стоит обрядиться в платье, и она станет такой же, красавицей, как Фэй Батлер?
Герти притопнула от злости ногой, тихо выругалась, сунула ногу в стремя и вскочила в седло. Несколько секунд гнедая кобыла стояла не шелохнувшись и вдруг взбрыкнула так, что Герти едва не вылетела из седла. Дальше — больше, кобыла совершила серию неистовых телодвижений. Она выгибала спину дугой, извивалась, вставала на дыбы и подбрасывала зад, лишь бы сбросить с себя упрямого седока и ненавистное седло.
