Джил Грегори - К дальним берегам
Она засмеялась.
— Тогда нет ничего удивительного, что он пребывает в таком воодушевлении. Похоже, Генри схватывает на лету каждое слово, которое произносит капитан Бурк.
Когда Элизабет наконец вернулась в каюту, было уже очень поздно, подносы с обедом все еще стояли на столе. Элизабет боязливо взглянула на Бурка, опасаясь получить выговор, однако он всего лишь поднял бровь и холодно спросил, приятным ли оказался визит.
— Да, мне было очень приятно, — ответила она и, поколебавшись, добавила: — Большое спасибо за разрешение увидеть капитана Милза. Это было очень мило с вашей стороны.
Бурк безразлично пожал плечами.
— Как я тебе уже сказал, не вижу в этом ничего дурного. — Он вновь бесстрастно повернулся к ней спиной.
Элизабет покраснела от злости. Бурк снова как будто закрывает перед ее носом дверь! Она попыталась быть сердечной и вежливой, ослабить возникшую между ними напряженность, а он отвечает с прежней холодностью, с этим невыносимым безразличием! Элизабет решительно прошла через комнату, чтобы повесить на гвоздь свое мокрое одеяние, и дала себе зарок больше никогда не делать ни малейшего дружественного жеста в его сторону.
Пока они вместе обедали, Бурк известил ее, что заболел Симс, и попросил отнести поднос на кухню, так как помощник по его приказанию отправлен в постель. Она молча собрала посуду и приборы, положила все это на поднос, а потом направилась к двери, совершенно не замечая того, что Бурк внимательно следит за ней.
Дождь прекратился, однако было холодно. Элизабет торопливо пробиралась к камбузу, дрожа от холода. Вдруг из темноты рядом с ней возникла фигура — и она испуганно вскрикнула.
— Прошу прощения, — усмехнулся Бен Тукер, ибо это был именно он. — Я вовсе не собирался тебя пугать, Лиззи.
— Однако очень напугал, — ответила она облегченно. — Да и вообще, что ты здесь делаешь? Сегодня не твоя очередь дежурить.
— Да нет, я просто проверял нашу амуницию, а потом увидел, что такая прекрасная ночь, и решил немножко прогуляться перед сном. Не хотелось быстро спускаться к этим идиотам, которые режутся в карты.
— Прекрасная ночь? — с сомнением спросила она. — Я совершенно замерзла.
— Это просто потому, что ты не надела свой замечательный плащ. — Он взял ее за руку и повел к перилам. — Иди сюда, посмотри на небо. Не беспокойся, я тебя согрею. А теперь скажи мне, ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?
Ей пришлось согласиться, что вечер действительно был чудесный. Небо простиралось над ними, как черный бархат, луна мерцала сквозь легкую дымку и была похожа на великолепный тускло сверкающий бриллиант. Здесь и там на черном небе светились маленькие яркие звездочки, а в почти невидимом внизу океане звучала бесконечная музыка. Палуба как будто нарочно была пуста, Элизабет вглядывалась в ночь и чувствовала, что ее пронизывает глубокая внутренняя умиротворенность. Бен обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Элизабет вздохнула с какой-то непроизвольной радостью. Как хорошо быть вместе с Беном, чувствовать, какой он сильный, надежный и добрый.
Когда она повернула к нему лицо, Бен улыбнулся. Потом наклонился к ней, и в его глазах засветился странный огонек. Он прижал свои губы к ее, поцелуй получился робким и в то же время сладким. Умиротворенная и спокойная, Элизабет ответила почти машинально, теснее прижавшись к нему, обхватив руками его шею, поцеловала Бена, как во сне.
Александр Бурк торопливо расхаживал по каюте. Он знал, что ему следует заняться делами, продумать детали прибытия на Мадагаскар, определить точное место в гавани, где они намеревались пришвартоваться, изучить необходимые для этого карты и инструменты, но его голова была полностью занята девушкой. По мере сил капитан старался выбросить из головы это наваждение, но Элизабет Трент безжалостно и навязчиво вторгалась в его мысли.
С самого начала Бурк попытался сократить свое общение с ней, удержать ее на расстоянии от себя, и с самого начала эта затея полностью провалилась. Элизабет обладала способностью воспламенять его даже тогда, когда он хотел быть абсолютно бесстрастным. Она заигрывала с ним, а ему казалось, что он выбросил ее из головы. Его мучила невозмутимая холодная красота и страстная натура девушки. Бурк хотел увидеть, как ее надменные черты будут искажены огнем страсти и желания. И поэтому в первую же ночь принял решение оставить Элизабет в покое. Он никогда не овладевал женщинами силой — и никогда не собирался это делать впредь. У него и без того было достаточно женщин. Но здесь совершенно другое дело. Элизабет будоражила его, околдовывала. И к тому же он был абсолютно уверен, что она девственница.
Бурк стукнул кулаком по столу, и по полу разлетелись бумаги. С тех пор как началась эта проклятая война, ему приходилось делать много ужасных вещей. Но чтобы насиловать женщин, и в особенности девственниц, — до этого еще не доходило. Однако… Он в отчаянии схватился руками за голову. Это же истинная мука спать рядом с ней каждую ночь, видеть ее изящное, соблазнительное тело совсем рядом — такое доступное, такое запретное — и не сметь дотронуться до него и пальцем.
«Мне следует выдворить ее из каюты, — подумал он в диком замешательстве. — Или нет, лучше выдворить ее с корабля!» Эта идея полностью им завладела. Мадагаскар. Нужно оставить ее там! Возможно, она пересядет на судно, идущее в Индию, и счастливо заживет наконец со своим дядюшкой. Или нет, Элизабет вернется в Англию и выйдет замуж за какого-нибудь титулованного аристократа, который осыплет ее драгоценностями и закутает в меха. «В конце концов она оставит меня в покое!» И он невесело рассмеялся. Мысль о том, что Элизабет станет женой какого-нибудь английского лорда, показалась ему еще более нелепой. Совершенно расстроенный, он снова принялся шагать по каюте.
«А кстати, где пропадает эта чертова девчонка? — злобно подумал вдруг он. — Она могла уже двадцать раз сбегать на кухню и вернуться назад!» Вдруг его поразила мысль: в темноте Элизабет поскользнулась на лестнице и упала! И теперь лежит там, беспомощная, может быть, стонет от боли, без сознания, не в силах позвать на помощь. Его охватило странное беспокойство, и неожиданно для себя он рывком распахнул дверь каюты и выбежал на лестницу, ведущую на верхнюю палубу.
Несмотря на спешку, капитан двигался как всегда с предельным вниманием и осторожностью. Иначе стоящая в темноте пара наверняка вовремя заметила бы его. Но они были слишком поглощены друг другом, весь мир перестал для них существовать. Поэтому, вбежав на главную палубу, он тут же их увидел — две фигуры, смутно различимые в таинственном лунном свете, руки сплетены в объятия, губы слились в поцелуе.
