Сьюзен Джонсон - Запретный плод

Он отсутствовал недолго. Но солнечное тепло убаюкало Дейзи, которая очень плохо спала предыдущую ночь, поэтому не удивительно, что она задремала.

Герцог оставил ее спящей, а сам отправился купаться. В его ванне мог поместиться только один человек. Он поймал себя на том, что, лежа в воде, насвистывает, словно мальчишка. Сколько времени прошло с тех пор, как он был бесконечно счастлив? Он даже начал прикидывать некоторые необходимые реконструкции своего убежища, основанные на том, что в скором времени он предаст анафеме свое уединение. Необходимо будет провести водопровод, увеличить ванную комнату и саму ванну, чтобы Дейзи было удобно.

Дом был построен в XVII веке и вполне его устраивал, но теперь обстоятельства изменились. Может, ей нужен будет телефон? Этьен слегка поморщился от этой мысли, ведь вся прелесть Кольсека была именно в изоляции от внешнего мира, но спустя мгновение он отбросил все сомнения: если она захочет телефон — он его установит. Угождать ей было его самым большим желанием. Он начал мысленно составлять список подарков. Интересно, нравятся ли ей бриллианты?

Одевшись в простую рубашку и брюки, он занялся приготовлением ванны для Дейзи, поминутно проверяя температуру воды. Он был очень обеспокоен тем, что не обнаружил душистого мыла, суетился и, по определению Франсуа, когда тот описывал повару все, что происходит с хозяином, был похож на курицунаседку.

Закрыв дверь перед слугами, Этьен взглянул на часы над кроватью. Прикинув, сколько осталось до ланча, он подошел разбудить ту единственную женщину, которая возродила его веру в возможность счастья в этой жизни.

Сквозь ленивую истому Дейзи почувствовала его руки, развязывающие ленты на талии, и чуть не замурлыкала от удовольствия, когда герцог поцеловал ее, продолжая раздевать.

— Я куплю тебе новое платье, — прошептал он, заметив, что шелк порван в нескольких местах.

— У меня их очень много, — лениво ответила Дейзи, открыв глаза и окончательно проснувшись, с удовольствием потягиваясь, радуясь свободе своего тела, словно опять была в прерии. — Тебе понравится в нашем летнем лагере, — сказала она, любуясь синей далью.

— Покажешь его мне? — спросил Этьен, как будто летний лагерь находился рядом, а не на другом континенте.

— Да, — отозвалась она, потому что сегодня, сейчас она не думала о его жене и о том, что скажет семья, если она привезет Этьена в летний лагерь.

Он поцеловал кончик ее носа, затем губы, а потом покрыл поцелуями все тело, вдыхая дурманящий запах любимой женщины.

— Мне нужна ванна, — тихо сказала она, ведь он был чист и одет во все свежее, в то время как аромат их любви пропитал ее всю.

Этьен думал иначе, провоцировал, дразнил, звал к наслаждению, но, тем не менее, заставил себя оторваться от нее.

— После ванны ты почувствуешь себя куда бодрее.

Он отнес ее в ванну и опустил в теплую воду. Пока она купалась, он сидел рядом и с видом патриция разглядывал ее, болтая о всяких пустяках.

— Мне кажется, что мы знакомы тысячу лет, — сказала Дейзи, нежась в ванне и думая о том, каким близким и родным кажется Этьен.

— Может быть, — ответил он. — Но следующую тысячу лет мы уж точно будем вместе.

— Ты сумасшедший.

— Возможно, но я счастлив.

— Я рада, что ты счастлив, — дразнящим тоном сказала Дейзи, но все внутри нее сопротивлялось такому самодовольному гедонизму.

— Возражаешь? — он моментально уловил нотку неодобрения. — Я жертвую собой. Хоть это тебя радует?

Дейзи рассмеялась.

— Интересно, как бы это я осуждала тебя, лежа в твоей же ванне?

— Я был слишком вежлив, чтобы напомнить об этом. Мама всегда предупреждала меня, чтобы я избегал бесед такого рода.

— Ты любишь свою мать?

— Да, — просто сказал он, — она будет обожать тебя.

Острая ревность пронзила ее.

— Ты всех своих женщин знакомишь с матерью?

— Ты будешь первой.

Она с подозрением отнеслась к его быстрому ответу. Для де Века с его жизненным опытом это «Ты будешь первой» звучало не очень убедительно.

— Не надо щадить меня, я вполне трезво смотрю на жизнь.

— Иногда, Дейзи, дорогая, слишком трезво. Раз я сказал, что «Ты будешь первой» — значит, так оно и есть. Мне нет смысла лгать.

— Только не говори мне, что ты всегда правдив в своих… — досадуя на его опыт с женщинами, она подыскивала более подходящие слова, — в своих дружественных контактах с женщинами.

Она погрузилась глубже в воду, ее темные волосы плавали по поверхности воды, и с упреком взглянула на него.

— Я не всегда вежлив, но всегда честен с ними, любимая.

Он был просто очарователен. Как она страстно желала его! Он был так красив, лениво развалившийся на простом деревянном стуле, одетый в белую рубашку с открытым воротом и бежевые брюки, закатанные чуть ниже колен. Тяжелые веки прикрывали чарующие глаза, а смуглую кожу оттеняла светлая одежда. Он был мучительно хорош собой. Дейзи вдруг подумала, что он мог бы помочь ей купаться, по меньшей мере, подойти и поцеловать, и она поймала себя на том, что желает ощущать его внутри себя. Если он держится на расстоянии преднамеренно, то как часто он играл в эту игру, сколько раз сидел и ждал, когда женщина сама подойдет к нему? Интересно, она чемнибудь отличается для него от всех других? Заметил ли он, как она возбуждена?

— Подойди ко мне, — позвала она, проверяя свою власть над ним.

— Ты закончила? — мягко спросил Этьен, игнорируя ее реплику.

— Да, закончила, — ответила она, думая о своей неудовлетворенной страсти. — Подойди и поцелуй меня.

— Я принесу полотенце. — Ему вовсе не хотелось намокнуть.

Дейзи вдруг поднялась из ванны, как возрожденная Афродита, в скользком, опьяняющем приглашении. Вода радужно струилась по ее телу, волосы черным каскадом ниспадали вниз, как шелковая река, влажный треугольник между бедрами темнел вечерними сумерками. Она коснулась себя изящным жестом, как бы приглашая и ожидая его. Но он только протянул руки, чтобы обернуть ее большим белым полотенцем, которое снял с кровати.

— Мы можем поесть позже, — слегка охрипшим голосом предложила она, сбрасывая полотенце на пол и наблюдая, как его глаза скользят по ее стройной фигуре. Она поражалась необъяснимым тайнам собственной души, которые властно влекли заниматься любовью с этим человеком в любое время, она желала видеть его каждое мгновение, думала о нем каждое мгновение.

— Пойдем в сад, — мягко предложил герцог.

— Разве ты не хочешь меня? Она была скорее прямолинейна, чем похотлива, стоя перед ним нагая, словно рабыня на невольничьем рынке. Глубоко вздохнув, он медленно кивнул.

— Хочу…