Мэри Бэлоу - Не устоять перед соблазном
— Неужели в вашей жизни так много приземленного, что вы бежите от этого? — спросил он.
— О, я ни от чего не бегу, — недовольно ответила она. — Я просто хочу пойти… дальше того, что у меня уже есть, что я знаю и чем я стала. Это трудно объяснить. Но разве не такое же желание у всех людей?
— Вот как? — тихо произнес он.
— Думаю, мы все стремимся вложить наши… души в нечто… большее, — сказала Кэтрин. — Жаль, что не хватает слов. Наверное, и вы чувствовали то же самое?
— Потребность в Боге? — предположил лорд Монфор. — Мисс Хакстебл, меня водили общаться с ним каждое воскресенье, пока я был ребенком. Но хотя на нашей фамильной скамье были для удобства разложены подушки, мои мозги все равно мучили утомительными и путаными демагогическими заявлениями о любви и Божьей каре, о прощении и вечных муках, о рае и аде. Все это научило меня избегать такого сложного и усложняющего жизнь Бога, довольствоваться тем, что имею, и никогда не заглядывать внутрь себя.
— О, бедный вы, бедный! — сказала Кэтрин. Она повернулась к нему и вдруг обнаружила, что его рука уже в дюйме от ее уха. — Вы совсем ничего не поняли.
— Напротив. Я считаю, что все очень хорошо понял, — возразил он. — Мне все очень четко объяснили, причем не раз. Я иду прямиком к каре небесной, вечным мукам и преисподней. Я неисправим. Безнадежно неисправим.
Он усмехнулся, а она сокрушенно покачала головой.
— Какой священник вам это сказал? — с негодованием спросила Кэтрин. — Мой отец вправил бы ему мозги.
— Это не священник, — ответил лорд Монфор. — В жизни юноши есть много других людей, которые рассуждают о божественном с большим знанием дела.
Кэтрин внимательно посмотрела на него. Кого он имеет в виду — отца? Но тот умер до его рождения. Тогда воспитателя? Или отчима, отца мисс Рейберн?
— Так что в вашей жизни приземленного? — повторил свой вопрос лорд Монфор.
— Было бы большой неблагодарностью называть это приземленным, — ответила Кэтрин. — По всем понятиям это что угодно, только не земное. Иногда, когда я остаюсь одна, чувствую, как переполняюсь чем-то, каким-то знанием, огромным счастьем, которое ждет, когда его впустят. Иногда я пытаюсь передать свои ощущения через стихи, но даже для стихов нужны слова. Можете смеяться надо мной, если хотите.
Лорд Монфор улыбнулся, но ничего не сказал. Кэтрин вдруг сообразила, что смотрит прямо ему в глаза, и ей стало неловко. А еще она остро ощутила запах его одеколона.
— Вы мечтаете о замужестве? — спросил лорд Монфор. — Вы мечтаете найти счастье в этом?
— Да, я мечтаю о замужестве, — ответила Кэтрин, — и о детях, и о своем доме. Ведь для женщины существует мало других занятий, не так ли? Я уже сейчас боюсь стать обузой для Стивена. Мне уже двадцать три.
— Наверняка у вас была масса предложений, — сказал он.
— Лишь несколько, — призналась она. — И делали их достойные джентльмены.
— И?.. — Лорд Монфор вопросительно изогнул брови.
— Я хочу, чтобы мой избранник был особенным, — пояснила Кэтрин, переводя взгляд на розы. — Чтобы он был моей душой и сердцем. Знаю, глупо ждать его. Мало кто находит именно такого спутника жизни, о котором мечтает. Но мне так и не удалось убедить себя ограничиться малым.
Неожиданно Кэтрин охватило чувство нереальности. Неужели она опять ведет беседу с лордом Монфором? Как получилось, что они затронули эту тему?
Она едва не рассмеялась.
— Он очень везучий человек, — без доли иронии заявил лорд Монфор, — или станет таким, когда найдет вас. Это будет любовь, способная двигать горы.
Кэтрин повернулась к нему и на этот раз рассмеялась.
— Полагаю, он, вероятнее всего, будет бежать прочь целых десять миль без остановки, — сказала она. — Мужчины воспринимают любовь и брак не так, как женщины. За двадцать три года своей жизни я уже это поняла. Как бы вы отреагировали, если бы я сказала, что вы моя душа и сердце?
Слова вылетели непроизвольно, и она готова была откусить себе язык за это.
Лорд Монфор внимательно посмотрел на нее.
— Вероятно, — ответил он, — мое сердце забилось бы чаще, а душа пробудилась бы к жизни после долгого сна. Или, — продолжил он, наклоняясь к ней так близко, что Кэтрин показалось, что он сейчас поцелует ее, — я стал бы утверждать, что выиграл свое пари.
Она улыбнулась. Он несколько секунд хранил строгое выражение лица, а потом тоже улыбнулся.
— Но вы же этого не скажете? — поинтересовался он.
— Не скажу, — подтвердила Кэтрин.
— Пока, — заявил он. — А потом скажете.
Кэтрин тихо засмеялась. Ни один мужчина еще не флиртовал с ней. И она никогда не флиртовала ни с одним мужчиной. Пока не познакомилась с лордом Монфором. И почему он так себя ведет каждый раз, когда они встречаются? Почему он так делает? И почему она позволяет?
Лорд Монфор устремил взгляд в сторону террасы, затем помахал кому-то, при этом на его лице появилось насмешливое выражение, и снова сосредоточил свое внимание на Кэтрин.
— Уважаемый сэр Кларенс Форестер, — пояснил он, — и его еще более уважаемая мамаша. Вас порадует, если я сообщу, что они уже не идут в нашу сторону. Вероятно, увидев, что Шарлотты здесь нет, они потеряли интерес. Теперь наверняка начнут искать ее по всему саду и по всем лодкам — пустая трата времени, естественно, потому что ее здесь нет.
— Они приехали сюда перед обедом, — заметила Кэтрин.
Они намеренно избегали знакомства с Мег, Стивеном и ею. И Кэтрин даже почувствовала себя так, будто ее недавняя прогулка по Гайд-парку с мисс Рейберн действительно была вопиющим нарушением приличий. Хотя ничего плохого в этом не было. Даже Эллиот сказал так, а он разбирается в подобных вопросах.
— Вот как? — проговорил лорд Монфор. — Наверное, другие гости были вне себя от счастья.
— Вы их не любите, да? — поинтересовалась Кэтрин. — И это при том, что они ваши родственники?
— Не мои, — возразил лорд Монфор. — Бедняжки Шарлотты. Леди Форестер — сестра ее отца, а Кларенс — ее двоюродный брат.
— Они родственники вашего отчима, — сказала Кэтрин.
— Да, второго мужа моей матери.
— Вы и его не любили? — «Дерзкий вопрос», — с опозданием подумала она.
— Он был благочестив, добродетелен и безгрешен, — с улыбкой проговорил лорд Монфор. — А также у него отсутствовало чувство юмора, ум, сострадание и умение радоваться. Он женился на маме, когда мне еще не исполнилось и года, а умер, когда мне было восемнадцать. Больше я ничего говорить не буду. Он отец Шарлотты. Мне бы не хотелось портить эти полчаса, что я приятно провел с вами, мисс Хакстебл.
