Ханна Хауэлл - Если он опасен
Аргус вздохнул и устало потер глаза. Вместе с герцогом и Лорелей он уже несколько часов томился в библиотеке, просматривая книгу за книгой, папку за папкой в поисках сведений о семье Корник. Фамилию трудно было назвать распространенной, и все же ни одна из нескольких ниточек, которые удалось найти, к цели не привела.
Раздражение росло с каждой минутой. Еще бы! Вот он сидит и бесполезно перебирает ворохи бумаг, в то время как остальные заняты настоящим делом: идут по следу врага. Аргус понимал, что скучная, но необходимая работа могла принести важную, а то и бесценную информацию, и все же держался с огромным трудом. Терпение давно лопнуло, а мысль о том, что сестра не побоялась спуститься в жуткий подвал и прочитать жестокие воспоминания о его плене, мало способствовала душевному спокойствию.
— Складывается впечатление, что этого негодяя не существует на свете. У вас здесь собраны сведения практически о каждом жителе Англии, будь то мужчина, женщина или ребенок, но о человеке по имени Чарлз Корник нет ни слова.
— А что, если на самом деле его зовут иначе? — задумчиво предположил герцог. — Преступное деяние проще совершить под вымышленной или на худой конец измененной фамилией.
— В таком случае мы напрасно тратим время.
— Ничего подобного. Отрицательный результат указывает на необходимость двигаться в ином направлении.
— Вы обладаете несравненным терпением, ваша светлость.
— Исследование требует и выдержки, и умения признавать собственные ошибки.
В дверь постучали, и Рональд на миг нахмурился:
— Войдите. А, Макс! В чем дело?
— У вас гости, ваша светлость, — торжественно провозгласил дворецкий. — Вдова Бентон с дочерью.
На лице герцога отразился ужас.
— Скажи, что меня нет дома.
— Но, сэр, они пришли, потому что на прошлой неделе вы велели сказать, что вас нет дома, и попросили перенести визит именно на сегодняшний день.
Герцог уныло кивнул:
— В следующий раз напомни, что так поступать не следует. — Он неохотно встал. — Что ж, придется исполнить роль радушного хозяина. Сколько продлится это мучение? Минут десять?
— Не меньше получаса, — сурово произнес Макс.
— Господи, за что? — проворчал Рональд и шагнул к выходу.
— Намерены принять дам в таком виде?
Лорд Санданмор посмотрел на заляпанный чернилами жилет и пожал плечами:
— Но эти дамы упорно лезут в мой дом. Значит, пусть принимают меня таким, каков я есть.
Герцог вышел, а за ним скрылся и дворецкий. Лорелей посмотрела на дверь и рассмеялась:
— Бедный папа! Вдова Бентон даже не пытается скрыть, что мечтает стать четвертой женой.
— Вам бы этого не хотелось?
— Чтобы ей все-таки удалось поймать его в свои сети? Нет, но исключительно потому, что она сделает его несчастным, а он уже и так пережил два неудачных брака. В первый раз женился в четырнадцать лет. Невесте было столько же, и замужество она рассматривала как путь в Лондон, Париж и прочие столицы, где можно бросать на ветер деньги супруга. А он хотел одного: жить здесь. В итоге она родила папе троих сыновей и трех дочерей и умерла. Вторая жена, моя мама, любила деревню. По словам Макса, с ней папа был счастлив, однако счастье продолжалось недолго, потому что мама умерла после того, как дала жизнь близнецам. Третья жена заманила его в ловушку, поставив в такое положение, из которого порядочный человек не видел иного выхода, кроме как под венец. Она тоже мечтала о роли герцогини и сиянии лондонских огней.
— И что же с ней случилось?
— Погибла в дорожной аварии вскоре после того, как родила папе тринадцатого сына. Убегала с художником.
Аргус подумал, что, оказывается, для несчастной семейной жизни вовсе не обязательно носить фамилию Уэрлок или Вон. Неудачный брак родителей принес им с Олимпией немало страданий. Лорелей, ее братьям и сестрам повезло значительно больше: в их жизни постоянно присутствовал отец, умный и благородный герцог Санданмор. Для самого же Аргуса неизменной величиной всегда была сестра. А вот сейчас он остался один, в то время как Олимпия отправилась на поиски приключений.
Сэр Уэрлок нервно поднялся, быстро подошел к окну и остановился, глядя в сад; напряженная поза выдавала тягостные переживания. Фантазия подсказывала Лорелей, что у него есть множество поводов для мучительных раздумий, однако хотелось услышать простое, откровенное признание. Подавив вздох, она тоже отложила бумаги, неуверенно приблизилась и встала рядом.
— До темноты должны вернуться, — произнесла она шепотом, предположив, что Аргус беспокоится о безопасности родных.
— Мне следовало поехать с ними, а не сидеть здесь, — отозвался он охрипшим от досады голосом.
— Нет, не следовало, и придется это принять, хотите вы того или нет. Поездка верхом с перевязанными ребрами закончилась бы плохо, и вместо помощника вы превратились бы в обузу. Они прекрасно справятся и без вас.
Аргус неожиданно обернулся, схватил за плечи и посмотрел на нее побелевшими от гнева глазами.
— Я сам должен разыскать своего мучителя, — прошептал он. — Я, и только я, должен его схватить и заставить дрожать от страха перед тем, кого он бесконечно унизил и едва не лишил жизни.
Лорелей осторожно коснулась его бледной щеки.
— И непременно все это сделаете, как только окончательно выздоровеете. А если раньше времени попадете в критическую ситуацию, то раны подведут и цель отодвинется на неопределенный срок. Если хотите предстать перед врагом во всем своем могуществе, наберитесь терпения. Только в этом случае Корник увидит в вас реальную угрозу собственной жизни.
Аргус накрыл ладонью тонкие пальцы. Мисс Сандан убеждала так же, как обычно убеждала Олимпия, — не пытаясь спрятать правду за красивыми словами. Манера нравилась ему куда больше, чем должна была бы нравиться. А еще нравился теплый глубокий взгляд изумрудных глаз. Этот взгляд притягивал, заставлял склониться ниже, еще ниже… пока губы не коснулись губ. Тревожный колокол в голове напрасно взывал к самообладанию и твердости духа.
Лорелей доверчиво прильнула к нему и обвила руками шею. Она точно знала, что на сей раз поцелуй продлится недолго: отцовская библиотека — не самое подходящее место для встреч наедине. Но разве можно отказать себе в нескольких счастливых мгновениях? Она наслаждалась близостью и сгорала от желания, ощущая во рту дерзкий и в то же время нежный язык. Затем набралась смелости и ответила на ласку. Услышав приглушенный, полный сдержанной страсти стон, Лорелей почувствовала, как дрогнуло горячее мужественное тело Аргуса — он на миг замер, словно испугался собственных порывов, но тут же прогнал сомнения и принялся ласкать ее с новой силой.
