Ханна Хауэлл - Если он опасен

Олимпия, наконец, собралась с силами, отстранилась от кузена и выпрямилась.

— По-твоему, его держали обнаженным? — уточнил Леопольд.

— Он признался вчера вечером, когда мы разговаривали, возвращаюсь из главного дома. Думаю, через несколько минут прочитаю в мрачной ауре все подробности.

— Теперь понятно, что случилось с шалью леди Лорелей.

— О чем ты?

— Помнишь ее слова во время первой беседы, сразу после приезда? Она рассказала, что поначалу приняла Аргуса за видение: решила, что перегрелась на солнце. Но, исчезая, он забрал с собой ее шаль. Только поэтому она и поверила в реальность событий, написала нам, а сама бросилась на поиски.

На мгновение жестокие воспоминания о мучениях брата отступили. Олимпия взглянула на Леопольда, и тот широко улыбнулся. Бенед тоже не сдержал многозначительной ухмылки. Баронесса покачала головой и тихо рассмеялась.

— Значит, дочка герцога не только увидела Аргуса во всем мужественном великолепии, но и немедленно приступила к делу. Если столь пикантная подробность станет достоянием общества, к алтарю придется бежать бегом.

— Скорее всего, — согласился Леопольд, однако тут же нахмурился и строго приказал: — Немедленно выбрось эту затею из головы. Если Аргус и решит жениться, то только по собственной воле. Думаю, так будет лучше и для леди Лорелей — во всяком случае, для ее душевного спокойствия. Надеюсь, все произойдет без твоего вмешательства.

— Хотелось бы верить, — поддержал Бенед.

— Ты что-то увидел? — уточнила Олимпия.

— Никаких видений или снов, если ты об этом, — пожал плечами Леопольд, — Просто знаю.

— Они прекрасная пара, — пояснил Бенед. — Мисс Сандан это понимает, а Аргус все еще сопротивляется очевидному.

— Но ведь брат не уставал твердить, что никогда не женится, — возразила Олимпия. — До недавних пор каждый брак, который ему доводилось видеть, не приносил ничего, кроме разочарования и несчастья, в том числе и союз наших родителей. Скажу честно: как только увидела леди Лорелей, первым делом подумала, что она создана для Аргуса. И все же, чтобы он сам это осознал, необходим особый импульс.

— Не беспокойся, импульс обеспечим, — кивнул Леопольд. — Нет ничего проще. Достаточно почаще оставлять парочку наедине. Семена прорастут, и урожай не заставит себя ждать. — Он слегка нахмурился. — Правда, поначалу Аргус будет упрямиться, сопротивляться чувствам, но в конце концов уступит. Сердечный кризис положит конец бесполезной битве с самим собой. Ну, а теперь давайте поскорее выполним печальную миссию.

Олимпия коротко кивнула и сосредоточилась на воспоминаниях о страданиях брата; она читала их в воздухе, как раскрытую книгу. Тесный подвал с трудом вмещал энергию насилия и сопротивления. Труд оказался мучительным, изнуряющим, отнял душевные и физические силы и оставил одно-единственное желание: забиться в укромный уголок, свернуться калачиком и долго-долго плакать. Из подвала удалось выбраться только благодаря помощи Леопольда. Однако, выйдя из кухни и сделав несколько шагов в сторону комнаты, где остался Яго, Олимпия поняла, что спасительное уединение откладывается на неопределенное время. Возле закрытой двери гостиной стояли бледные как мел братья Данн. Несмотря на стремление казаться смелыми и мужественными, Сайрус и Питер не могли сдержать отвращения и ужаса. Из комнаты доносились голоса: Яго с кем-то тихо разговаривал. Судя по всему, мировой судья прибыл без промедления.

После краткой церемонии знакомства сквайр Данн снова посмотрел на убитую:

— Старуха Белл. Считала себя ведьмой. Бродила по округе, собирала травы, причем далеко не всегда целебные. Два года назад от снадобий умер человек, и знахарку едва не повесили. Продала обиженной жене какую-то настойку, а женщина со страху во всем призналась: сказала, что муж изменил, и в отместку она применила средство старухи Белл. Та, однако, сумела каким-то образом убедить судей в своей невиновности.

— А вот на сей раз убедить не удалось, — заметил Яго.

Олимпия долго слушала, о чем говорят собеседники, и постепенно начала понимать, что мирового судью ничуть не беспокоит способность Яго общаться с духами. Широта мировоззрения герцога, должно быть, осенила и родственников.

— Чей это дом? — спросил Яго.

— Хозяин — некий мистер Уэндалл. Живет в Лондоне. — В голосе сквайра послышалось откровенное осуждение. — Сдает землю в аренду, получает доход, однако не считает нужным появляться здесь хотя бы время от времени. Поговаривают, что и вообще собирается продавать поместье.

— Вряд ли покупатели выстроятся в очередь. Этот дух отличается редкой строптивостью и сварливым нравом.

— Очень похоже на старуху Белл. Всегда была злючкой. Неужели даже сейчас способна насолить?

— Еще как! Вот только наберется сил да научится кое-каким фокусам. Странно только, почему ведьма до сих пор остается здесь. Из того, что вы рассказали, трудно предположить, что ей уготован лучший из миров. К тому же… — Яго прищурился и внимательно посмотрел на пол. — Ну вот, проблема разрешилась сама собой.

— Исчезла? По вашему взгляду ясно, что отнюдь не вознеслась на небеса. Вы ведь и это тоже видите, не так ли?

— Не всегда. Порою случается, что души, которым следовало бы попасть прямиком в ад, надолго задерживаются на земле. Хорошо еще, что бывает это нечасто.

— Дьявол нетерпелив, не так ли?

Мировой судья понимающе улыбнулся.

Олимпия покачала головой:

— Кажется, вас нисколько не волнует тот факт, что кузен видит призраков?

— Ничуть, миледи, — невозмутимо ответил сквайр. — А почему, собственно, я должен переживать по этому поводу? Церковь утверждает, что каждый из нас обладает душой. Разумно предположить, что далеко не все души в назначенный час торопятся отправиться восвояси, и столь же разумно представить, что существуют люди, которым дано их видеть. Кузен Рональд, герцог Санданмор, не устает повторять, что мы должны держать свой ум открытым навстречу всему новому и непонятному. Видите ли, мы вместе выросли, так что некоторые из его взглядов я разделяю в полной мере.

— Трудно представить, что могло бы быть иначе. — Олимпия подумала, в какую прекрасную, идеально подходящую семью мог бы войти брат. — Нет ли в округе человека, близко знакомого с хозяином этого дома?

— Могу дать имя и адрес стряпчего, однако он тоже живет в Лондоне. Как видите, за домом никто не следит. Время от времени появляется управляющий, чтобы собрать арендную плату за пользование землей.

— В таком случае делать нам здесь больше нечего. Можно возвращаться в Санданмор, — заключила Олимпия. — Благодарю за помощь, сэр.