Милая грешница - Александер Виктория
– Об обеих, я думаю, – вздохнув, сказал Гидеон. – Мое прошлое с Виолеттой влияет на мое настоящее с Джудит. Я это понимаю. В этом есть смысл. И это, возможно, объясняет мое желание узнать о ней все.
– Не хватало, чтобы снова неожиданно возник какой-нибудь жених.
– Ну, о женихе Виолетты я знал, – покачал головой Гидеон. – Я не знал лишь, что именно он был мужчиной, которого она хотела. Это обстоятельство она хранила от меня в тайне. Я даже не подозревал правду. У Джудит полно всяких тайн, и есть множество тем, которые она не желает обсуждать, а я хочу знать о ней все.
– Чтобы исключить сюрпризы?
– Возможно, но дело не только в этом. – Гидеон остановился под деревом и отломил веточку. – Это не столько вопрос доверия, сколько… ненасытной жажды узнать, что она думает, что чувствует и почему она стала такой женщиной, какой является сейчас. Я хочу знать о ней все. Ты меня понимаешь?
– Не очень. Но продолжай.
– Мы с Джудит с самого начала договорились быть честными друг с другом, и я уверен, что она была честна во всем, что мне говорила. Но меня тревожит то, о чем она промолчала.
– Значит, тебя тревожит не твое, а ее прошлое?
– Выходит, что так.
– Прошлое всегда влияет на будущее. – Норкрофт задумчиво посмотрел на Гидеона. – Извини меня за бестолковость, но я не понимаю, почему это вообще должно тебя беспокоить. У меня сложилось впечатление, что ваши отношения с леди Честер носят временный характер. Что это приятная интерлюдия. Так, кажется, ты называл это? Что все это отнюдь не серьезно.
– Так оно и было, – признался Гидеон. – По крайней мере так это предполагалось.
– А теперь?
– Теперь? – Гидеон тяжело вздохнул. – Я не знаю. Я не знаю, чего хочет она. Я не знаю, чего хочу я сам.
– Понимаю.
– В самом деле?
– По правде говоря, не вполне. – Норкрофт пожал плечами – Я, возможно, понял бы это лучше, если бы мне было тепло.
– Вздор! Холод ускоряет кровообращение, а это наверняка помогает думать. – Гидеон двинулся дальше, и Норкрофт, что-то пробормотав, догнал его и пошел рядом. – Моя тетушка, конечно, права, – сказал Гидеон скорее себе, чем своему другу. – Джудит не годится мне в жены.
– Значит, вопрос о браке уже поднял свою безобразную голову, не так ли?
– Кажется, все ведет к тому. – Гидеон искоса взглянул на приятеля. – Моей тетушке кажется, что Джудит, вероятно, не сможет иметь детей. Если она права, то женитьба на Джудит положила бы конец моей фамилии. У меня, конечно, есть кузены, которые унаследуют мой титул, но Пирсоллов больше не будет. Я всегда считал своей единственной обязанностью в жизни позаботиться о том, чтобы этого не произошло. Но теперь…
– Теперь ты разрываешься между тем, что обязан сделать, и тем, что тебе хочется сделать, – осторожно выбирая слова, сказал Норкрофт. – Мне кажется, что ты не заговорил бы о женитьбе, если бы не приходилось брать в расчет такое соображение, как любовь.
– Вполне возможно, – сказал Гидеон и тут же понял, го Норкрофт прав. Во всем этом главным соображением была любовь.
– Если ты хочешь поговорить о любви, то боюсь, что, ты обратился не к тому человеку. Вот Хелмсли…
– У меня нет желания обсуждать это с Хелмсли. – решительно заявил Гидеон. – Ты имеешь в виду – ее?
– Да. Пропади все пропадом, Норкрофт, я сознаю, что это неразумно. Отношения между Хелмсли и Джудит давно закончились. Я это понимаю. И она, и я – взрослые люди, и у каждого есть свое прошлое. Тем не менее… – Он сломал веточку, которую держал в руках. – Мне это не нравится. Мне не нравится, что она была с Хелмсли и что они остались друзьями. Мне вообще не нравится, что она была с другими мужчинами. И мне совсем не доставляет удовольствия мысль, что она уже была замужем.
Норкрофт вытаращил глаза.
– Понятно, – сказал он.
– И не надо на меня так смотреть. Я не какой-нибудь сумасшедший. – Гидеон бросил на землю обломки веточки и отряхнул руки. – Я просто…
– Ревнуешь? – подсказал ему Норкрофт.
– Ничуть, – сказал Гидеон, но, посмотрев другу в глаза, признался: – Безумно. – Это было правдой, хотя до сих пор он не признавался в этом даже самому себе. – Кажется, мне хотелось бы, чтобы ее жизнь началась с того момента, как я поймал ее взгляд на балу Двенадцатой ночи. Я хочу, чтобы ее жизнь началась с меня. И только с меня.
– В таком случае у тебя имеются на выбор два варианта, – сказал Норкрофт. – Ты можешь продолжать свою жизнь именно так, как планировал. Делать именно то, что от тебя ожидается Найти подходящую невесту. Возможно, продолжив при этом отношения с леди Честер…
Гидеон покачал головой:
– Если я женюсь, она не захочет продолжать отношения. Да я и сам не попрошу ее об этом.
– Ладно. Значит, можешь жить так, как от тебя ожидалось, но без леди Честер. Или… – Норкрофт сделал паузу.
– Или?
– Или ты можешь послать куда подальше надежды, которые на тебя возлагались, и последовать велению своего сердца.
Гидеон скорчил гримасу.
– В моем сердце такая же путаница, как и в моей голове.
– Короче говоря, ты можешь прожить свою жизнь так, как, по мнению других, ты должен ее прожить, и быть несчастным, – медленно сказал Норкрофт, – или ты можешь прожить свою жизнь так, чтобы быть счастливым. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сожаления. Я, конечно, большой эгоист, – продолжал Норкрофт, глядя в глаза Гидеону, – потому что хочу и возложенные на меня надежды оправдать, и быть счастливым. Но ведь я пока не встретил женщину, которая заставила бы меня делать такой выбор.
– А если бы потребовалось, что бы ты выбрал?
– Э-э нет. – Норкрофт покачал головой. – Это не моя дилемма. Однако я думаю, что тебе прежде всего надо определиться и со своими чувствами, и с ее.
Гидеон тяжело вздохнул:
– Я так же мало знаю о ее чувствах, как и о своих. Между нами существует духовная близость. Своеобразное родство. Оно проявилось сразу же и с тех пор ничуть не потускнело. Сначала я думал, что это просто чувственное влечение.
– А теперь?
– Теперь… – Гидеон покачал головой. – Теперь мы прошли полный круг. И снова вернулись к любви. Думаю, эго порочный круг, – вздохнул Гидеон.
– Об этом я кое-что слышал, – хохотнул Норкрофт.
– Мы с ней не говорили о любви, – тихо сказал Гидеон. Он намеревался затронуть эту тему невзначай, как бы не придавая ей особого значения. Но ему не удавалось выбрать подходящий момент. Теперь ему казалось, что он не заговаривал с ней о любви, потому что боялся того, что она может ответить. Или того, в чем он может признаться. – Если честно, у меня сложилось четкое впечатление, что любовь вообще не имеет отношения к нашей договоренности. Правда, мы это не обсуждали. Я думаю…
– Черт возьми, Уортон! – Норкрофт остановился и сердито посмотрел на друга. – Я никогда не думал, что ты такой нерешительный. Ты просил моего совета…
– Не помню, чтобы я просил твоего совета.
– Ты спрашивал, что сделал бы я на твоем месте.
– Это было чисто гипотетически…
– Я не знаю, что бы я сделал на твоем месте, да это и не имеет значения. Но вот что, по-моему, должен сделать ты. – Норкрофт принялся перечислять, загибая на руке пальцы: – Во-первых, выясни, испытывает ли леди Честер к тебе вообще какие-то нежные чувства. Во-вторых, разберись со своими собственными чувствами. Влюблен ты или не влюблен? И если ты намерен сказать мне, что не знаешь, то лучше не говори, потому что я не желаю этого слышать, – заявил Норкрофт. – Если ты не знаешь или утверждаешь, что не знаешь своих чувств, то одно это уже показывает, что в таком положении, как сейчас, ты никогда прежде не был. Вот и делай вывод.
– И это все, что ты можешь посоветовать? – удивился Гидеон.
Норкрофт пожал плечами:
– Я сделал все, что смог. Гидеон задумался.
– Пожалуй, в этом все-таки что-то есть. Я не могу принять никакого решения, пока не узнаю, что испытывает она, и не разберусь в себе. Если одна эта нерешительность является показателем, – он фыркнул, – то, возможно, я действительно влюблен.
