Джери Уэстерсон - Затаившаяся змея
— Вы что-нибудь видели? — спросил он, окидывая взглядом кухоньку.
Лайвит пожала плечами:
— Кажется, в двери, ведущей на задний двор, кто-то стоял, но сюда всегда кто-то приходит и уходит. Не уверена.
Элеонора, опустившись на колени перед Лайвит, вытирала рану влажной тканью.
— А ты, — обратилась она к Грейс, медленно и тщательно выговаривая слова, — пойди принеси мне кусок заплесневелого хлеба. Возьми совсем зеленый, будь умницей. Твоя сестрица будет как новенькая, не бойся.
Пожевав палец, Грейс побежала выполнять поручение. Элеонора, покачав головой, посмотрела на Криспина.
— Зачем кому-то стрелять в эту девушку, Криспин? Неужели этот негодяй не получил, чего хотел?
Криспин нахмурился.
— Хороший вопрос. Чего он хотел? Думаю, убить короля. Разумеется, не ради того, чтобы украсть…
Он осекся и уныло кивнул. Встретился глазами с Лайвит. Хоть раз та держала рот на замке. Хорошо. Может, наука шла ей впрок.
— Зачем ему на вас охотиться?
— Наверное, этот ублюдок думает, что мы что-то видели.
Криспин кивнул. Прикрыл рот ладонью, в задумчивости постучал по губе пальцем.
— Да, вполне возможно. А вы видели что-нибудь?
— Я же говорила. Меня там не было.
— Но Грейс-то была. Мы должны заставить ее рассказать, что произошло.
Вернулась Грейс с позеленевшим куском хлеба.
— Для чего он вам?
Элеонора взяла хлеб.
— Для раны, дорогая. Это поможет ей затянуться.
Она прижала овальный ломоть к открытой ране — Лайвит выдохнула сквозь зубы.
Тряся кулачками, Грейс пристально смотрела на сестру.
— О, Лайвит!
— Со мной все хорошо, говорю тебе. И будет хорошо. Сядь.
Грейс замотала головой и подчинилась. Криспин встал рядом с ней, прикидывая, как выжать из нее сведения с большим, чем при первой их встрече, успехом. Он присел, чтобы заглянуть ей в глаза, и улыбнулся:
— Грейс, с Лайвит все будет в порядке. А мне нужно поговорить с тобой о том дне, когда ты обнаружила мертвого мужчину.
Грейс шмыгнула носом и посмотрела на Криспина. Взгляд ее поблуждал по его лицу, замер на мгновение на его улыбке, потом — на глазах, а затем снова пустился в бесцельное странствие.
Криспин взял лежавшую на коленях руку девушки. Господи помилуй!
— Грейс, послушай меня. Ты должна рассказать мне все о том дне, с того момента, как ты встала утром, и до той минуты, когда, по твоим словам, ты убила француза.
Белки широко раскрытых глаз Грейс были испещрены красными прожилками. Девушка посмотрела на Лайвит, та ответила ей немигающим взглядом.
— Я встала, как обычно, раньше Лайвит, — начала Грейс. Посмотрела на руку Криспина, сжимавшую ее ладонь, и на ее лице появилась дрожащая улыбка. — Я умыла лицо и вымыла руки, как всегда велит мне Лайвит. Потом я выпила немного эля и поела хлеба. Пошла в уборную, а когда вернулась, Лайвит уже ушла.
Криспин повернулся к Лайвит. Элеонора похлопала по повязке, которую только что закрепила на талии женщины. Лайвит прикрыла повязку разорванным платьем.
— Куда вы ушли? — Криспин повернулся к Лайвит.
— Пошла за элем. Хозяин разрешает нам брать на кухне эль.
— Сколько вы отсутствовали?
— Хозяин уже встал и сразу же дал мне работу. В комнату я не вернулась.
— Что за работа?
— Не та, что вы думаете.
Криспин виновато улыбнулся:
— Прошу меня простить. То было неуместное замечание.
Лайвит расправила плечи и, потянув при этом рану, поморщилась.
— Да ничего, — отмахнулась она. Элеонора помогла ей скрепить булавками прореху в платье. — Хозяин заставил меня чистить очаг в зале. Потребовалось какое-то время, чтобы выгрести золу и развести огонь. После этого мне пришлось как следует отмываться, тогда-то я и вернулась.
Криспин кивнул и снова повернулся к Грейс.
— Ты поела, и что потом?
— Я собиралась идти в таверну, на кухню, пока хозяин не разозлился. По утрам он всегда жутко злой, если пил накануне вечером. Правильно, Лайвит?
— Да, приятный у него характер, что и говорить.
— Ага, — поддакнула Грейс. Она расправила юбку на коленях и, разглядывая ее, наклонила голову. — Мне не хотелось неприятностей.
— Когда ты увидела француза? Ты видела, как он пошел?
Грейс наморщила лоб. Потом посмотрела на Лайвит и приоткрыла рот, сразу сделавшись похожей на слабоумную, но ничего не сказала.
— Грейс. — Криспин покачал головой, но это не помогло привлечь внимания девушки. — Грейс! Когда ты увидела, что этот человек вошел к вам?
Она снова посмотрела на Криспина, нахмурилась и отняла у него свою руку.
— Я не помню!
— Ты должна! Ты же видела, что с ним случилось.
— Я его убила!
Элеонора ахнула и укрылась в объятиях Гилберта. Криспин схватил Грейс за плечи.
— Дуреха! Ты не могла этого сделать! Неужели не помнишь, что произошло?
Пальцы Лайвит впились в плечо Криспина, как когти ястреба. Она потянула его назад.
— Прекратите! Она не может вспомнить. Больше не может.
С долгим вздохом Криспин выпрямился.
— Да. Вижу, что не может.
Лайвит схватилась за бок, но, заметив, что Криспин смотрит на нее, убрала руку.
— Вам больнее, чем вы стараетесь показать, — мягко проговорил он.
— Нисколько не больнее.
Он взял ее за плечо.
— Позвольте проводить вас до кровати. Где она?
— Криспин, — позвал Гилберт.
Нахмурив брови, он метнул озабоченный взгляд на Грейс, которая раскачивалась и бормотала что-то, успокаивая себя.
— Минутку, Гилберт.
Лайвит оглянулась на Криспина.
— Мастер Гилберт поселил нас на конюшне. Наши вещи там.
— Тогда я отведу вас туда.
— Нет, не надо.
Лайвит попыталась вырваться, но Криспин лишь сильнее сжал ее плечо. Тогда Лайвит склонила набок голову и улыбнулась, легко, неторопливо. Оперлась на Криспина, который ничуть не возражал.
— Как вам будет угодно, — подчинилась она, и он довел ее до лестницы.
На конюшне было темно. Горела только одна свеча в подсвечнике на стене. Криспин взял ее и посветил вниз, при этом они увидели, что у подножия лестницы белело что-то бесформенное.
— Что это? — прошептала Лайвит.
— Похоже на одеяло.
Криспин вытянул вперед руку со свечой. Рядом с бочками лежит перевернутая миска. В дальнем углу валяется ложка. Брошены на каменный пол чулки, разорванные и потемневшие, так как попали в лужу вина.
Лайвит гортанно вскрикнула от удивления, Криспин инстинктивно загородил собой женщину и поднял свечу повыше.
Все пожитки сестер, порванные или разбитые, были раскиданы по полу подвала.
