Тереза Медейрос - Укротительница привидений
Аллегра продолжала с задумчивым видом рассматривать куклу, а затем решительно заявила:
– Мне она нравится. Можно мне поиграть с ней?
Сначала Лотти хотела отказать, но не устояла перед умоляющим взглядом Аллегры. В конце концов, эта девочка просит о такой малости!
Лотти разгладила на кукле платье и протянула игрушку Аллегре:
– Не думаю, чтобы ты причинила ей больше вреда, чем я.
– Спасибо.
И не говоря больше ни слова, Аллегра прижала куклу к груди и вместе с ней вышла из комнаты.
Придя к завтраку, Лотти нашла Хайдена сидящим за огромным столом, таким большим, что на нем, наварное, можно было бы играть в гольф. В доме Девонбруков был такой же стол, но его накрывали только тогда, когда ждали гостей. В остальных случаях Стерлинг настаивал на том, чтобы семья собиралась за другим столом, поменьше, чтобы иметь возможность общаться друг с другом.
Пока слуга провожал Лотти к ее стулу, поставленному в торце стола, напротив стула Хайдена, лицо ее мужа оставалось совершенно бесстрастным.
Правда, Хайден оказался достаточно воспитанным человеком, чтобы привстать при этом со своего места.
– Доброе утро, милорд, – натянуто поздоровалась Лотти, опускаясь на стул.
– Миледи, – таким же официальным тоном ответил Хайден.
Затем он сел и вытащил из жилетного кармана часы на золотой цепочке. Поначалу Лотти решила, что таким образом Хайден собирается укорить ее за опоздание, но потом заметила, что на столе стоит еще один прибор – точно посередине между ней и мужем.
У Хайдена едва хватило времени на то, чтобы недовольно хмыкнуть, как в столовой появилась Аллегра. На этот раз она не волочила ноги, как обычно, но летела почти вприпрыжку. Направляясь завтракать она даже подтянула один чулок и стерла с носа грязь, переместив ее, правда, при этом на щеку. Пыхтя от натуги, Аллегра подтянула к своему стулу еще один, такой же громоздкий, и установила его рядом со своим. На него она усадила свою новую куклу.
– Что это за штуковина? – мрачно спросил Хайден со своего места.
– Моя новая кукла. Ее дала мне мамочка, – ответила Аллегра и посмотрела на Лотти. На лице девочки вдруг засияла широкая улыбка, и на краткий миг оно вдруг сделалось удивительно красивым.
«Маленькое чудовище», – подумала Лотти, невольно сжимаясь под пристальным взглядом Хайдена.
– Очень мило со стороны мамочки, – процедил он и приподнял в руке чашку кофе, словно человек произносящий тост в чью-то честь.
Он был рассержен. Еще бы, его дочь нежно ворковала над каким-то ободранным чудищем, в то время как прекрасная кукла, подаренная им самим, оставалась в плюшевой могиле своего сундучка.
– Это моя старая кукла, – попыталась объясните Лотти. – Аллегра зашла ко мне, когда я распаковывала вещи, увидела эту куклу, и она ей понравилась.
Аллегра подняла голову и добавила, повязывая салфетку на шее куклы:
– Мамочка сказала, что эта кукла очень похожа на нее саму, когда ей было столько же лет, сколько мне.
Хайден задумчиво посмотрел на куклу, оценивая ее обрезанные волосы, облупленный нос и выбитый глаз. Второй глаз у куклы был тоже слегка поврежден и всегда оставался полуприкрытым.
– Я нахожу, что она и сейчас очень на нее похожа, – заявил он.
К счастью для Хайдена, в столовую вошла рыжая горничная, та самая, что приносила вчера ужин для Лотти и ее кошек. Горничная загородила собой Лотти и Хайден не смог увидеть, с каким выражением она посмотрела на него. За принесенную овсянку они принялись в полном молчании, которое прерывалось лишь невнятным воркованием Аллегры, то и дело подносившей ложку ко рту куклы. Шоколад Лотти выпила одним глотком, словно лекарство.
Аллегра подчистила свою тарелку, посмотрела на Хайдена, затем на Лотти и спросила:
– А как вы встретились?
Лотти невнятно промычала что-то, не раскрывая рта.
– Сейчас мамочка сама тебе обо всем расскажет, – и Хайден откинулся на стуле с таким видом, словно ему было необыкновенно интересно услышать ответ.
– Я влезла к твоему папе в окно, и он принял меня за куртизанку, – ответила Лотти и промокнула губы салфеткой. – Хотя может показаться, что мы с ним до свадьбы были едва знакомы, на самом деле я и раньше много слышала о твоем отце.
– Он такой знаменитый? – спросила Аллегра.
– Ужасно знаменитый, – кивнул Хайден, отхлебывая кофе.
– Скажем так, твой папа очень известен в определенных кругах, – сдержанно улыбнулась Лотти. – Поэтому мне было очень интересно познакомиться ним поближе.
– Он не обманул твоих ожиданий?
– Нет, даже, пожалуй, превзошел их, – ответила Лотти, одаривая Хайдена ядовитой улыбкой.
– А когда вы с ним познакомились?
– Во время моего дебюта в высшем свете. Как раз тогда, когда музыканты заиграли первый вальс, – сказала Лотти, стараясь не слишком далеко уклоняться от истины, и почувствовала облегчение, когда внимание девочки переключилось на Хайдена.
– А как ты понял, что хочешь на ней жениться?
Хайден ласково посмотрел на Лотти через весь стол и ответил:
– Надеюсь, ты сама уже заметила, что твоя мачеха может очаровать кого угодно, вот я и не стал раздумывать.
«Как бы не так, – подумала Лотти. – Достаточно хотя бы вспомнить, как тебя держал под прицелом Стерлинг».
Она отвела взгляд в сторону, потрясенная не только вопиющей ложью Хайдена, но и собственным неясным беспокойством. Впредь ей следует держаться осторожнее. Любой мужчина, способный обмануть ребенка, тем более собственную дочь, гораздо опаснее, чем можно предполагать.
На счастье, в столовую вновь вошла горничная, чтобы собрать грязные тарелки.
Аллегра вытерла кукле рот и спросила, встав:
– Мы можем идти, папа?
– Разумеется, – спокойно ответил Хайден.
Аллегра ушла, прижимая к плечу свою куклу, а провожавшая ее взглядом горничная оказалась настолько потрясена увиденным и услышанным, что не заметила даже, что льет шоколад, оставшийся в чашке, прямо на колени Лотти.
– Мегги! – прикрикнул на горничную Хайден.
Левушка вздрогнула, заметила свою оплошность и кинулась вытирать платье Лотти чистой салфеткой, приговаривая:
– Ах, простите, миледи! Я так виновата!
– Ничего страшного, – успокоила ее Лотти, забирая салфетку из рук горничной.
Хайден дождался, пока горничная уйдет, и произнес с улыбкой:
– Не сердись на Мегги. Она не привыкла к тому, что Аллегра на что-то может спросить разрешения. Особенно у меня.
– Когда мы начнем с ней заниматься, ее манеры станут лучше, я надеюсь.
– Мне нет дела до ее манер, – отрезал Хайден, ставя на стол пустую чашку. – Я привез тебя сюда не для того, чтобы ты забивала голову Аллегры всякой ерундой. Я хочу, чтобы ты учила ее истории, языкам, географии и математике. Я хочу, чтобы ты научила ее тому, что ей пригодится в будущем, когда она останется одна в этом враждебном ей мире.
