Стефани Лоуренс - Избранница
Может быть, причина в его высоких нравственных принципах? Она леди, а он — джентльмен и теоретически не может идти дальше, не получив некоего разрешающего знака. В этом ли дело? Леонора тихонько фыркнула и не без цинизма подумала, что такое могло прийти в голову только полной дурочке. Высокие моральные принципы? Ха! Нет, все было не так. Он прервал поцелуй, когда убедился, что достаточно возбудил ее любопытство, что разбуженная им чувственность не даст ей покоя.
И она будет желать большего. В другой раз, когда он решит сделать следующий шаг, она будет не просто согласна, она будет ждать с нетерпением.
Соблазнение — вот что это такое. Это слово скользнуло в ее мозг, принеся с собой ощущение восхитительной запретности.
Неужели он хочет ее соблазнить? Леонора знала, что хороша собой: мужчины всегда посматривали на нее с интересом. Но она никогда не принимала участия в этих играх, не кокетничала. Как-то все это казалось плоско и неинтересно. Возможно, потому, что не было человека, с которым хотелось бы сыграть в эту игру?
Теперь, к отчаянию тетушки Миддред, она не замужем — ведь ей уже двадцать шесть.
И вот явился Трентем, разбудил ее чувства, растопил лед. Она живет, как никогда раньше, и жаждет — не очень понятно чего.
Леонора медленно и глубоко вдохнула и выдохнула. Не надо спешить. Она не обязана принимать какое-то решение прямо сейчас. О нет. Она подождет и посмотрит. Ведь следует продвигаться вперед маленькими шагами, чтобы всегда успеть остановиться. Если захотеть. Не стоит отталкивать его. Но нельзя показать, как она… ждет. Какое любопытство снедает душу.
Как странно, она уже смирилась, что радости личной жизни не для нее. Так сложилась жизнь, и она приняла свою судьбу — остаться незамужней, не познавшей страсти. И вот теперь… Возможно, судьба посылает ей утешение?
Леонора смотрела, как лорд Трентем идет к ней от дверей гостиной, и спрашивала себя — если это утешение, то каков же бывает приз? Смокинг, сшитый у лучшего портного, обтягивал широкие плечи, серый шелк жилета переливался, галстук сколот бриллиантовой булавкой, и она рассыпает тысячи холодных искр. Леонора, которая поспорила сама с собой, взглянула на галстук с интересом и едва сдержала вздох облегчения — конечно, самый простой узел, никакого фанфаронства. Гладко причесанные волосы блестели. Короче, перед ней стояло воплощение джентльмена, принадлежащего к высшему обществу.
И чуждого ему совершенно. Теперь она это знала почти наверняка.
Леонора подала гостю руку и присела в реверансе. Он поклонился и взглянул ей в глаза, насмешливо заломив бровь. С вызовом.
Девушка улыбнулась в ответ, уверенная в собственной неотразимости. Абрикосового цвета шелковое платье шло ей необычайно.
— Позвольте познакомить вас с гостями, милорд.
Он склонил голову и как бы невзначай положил ее руку себе на локоть. И так же невзначай прикрыл ее своей ладонью. Девушка сделала вид, что не заметила столь явного проявления собственнических инстинктов, и повела Тристана к сэру Хамфри, который беседовал с мистером Моркотом и мистером Каннингемом. Ученые мужи прервали свою дискуссию, дабы приветствовать новоприбывшего. Затем хозяйка подвела Трентема ко второй группе, состоявшей из Джереми, мистера Филмора и Хораса Райта.
Хорас был самым общительным, и Леонора надеялась, что он сможет развлечь гостя, пока она будет помалкивать и загадочно улыбаться. Но у Трентема были другие планы. Со своей обычной решимостью он свел светскую беседу на нет, и они с Леонорой вернулись на исходную позицию — к очагу.
Гости, поглощенные беседой, не обращали на них внимания.
Леонора, движимая инстинктом самосохранения, отняла руку и повернулась к Тристану лицом. Глаза их встретились. Лорд Трентем улыбнулся, показав ряд белых хищных зубов, и внимательно оглядел ее: уложенные локонами волосы, нежную шею, точеные плечи, поднимавшиеся из открытого вечернего платья. Чувствуя его взгляд, девушка покраснела. Может, он решит, что это жар камина так разрумянил щеки… Но вот взгляд его ореховых глаз встретился с ее — и Леонора почувствовала, что ей не хватает воздуха. Что-то было такое в его глазах — что-то, чему она так и не успела придумать определение. Тяжелые веки чуть опустились, густые ресницы погасили горящий взор — а она так и не сообразила, что же привело ее в полуобморочное состояние.
— Давно ли вы исполняете роль хозяйки дома? — Голос звучал совершенно обыденно, Стандартный вопрос учтивой светской беседы.
Судорожно вздохнув, Леонора ответила. Но довольно быстро перевела разговор на имение в Кенте, где они жили раньше. Простые радости сельского бытия казались ей самой безопасной темой для разговора. Трентем что-то рассказывал о своем поместье в Суррее, но взгляд, хоть и не столь обжигающий, все же не давал ей покоя. Он словно говорил, что эта беседа — лишь игра на публику, а важно что-то совсем другое. Он играл с ней как кошка… кот — с мышкой.
Леонора держалась прямо и старательно сохраняла вид ледяного безразличия. И все же едва сдержала вздох облегчения, тсогда Кастор, появившись на пороге, объявил, что кушать подано. Тут девушка сообразила, что рано успокоилась: она в обществе единственная дама, и именно Трентем поведет ее в столовую. Стараясь не встречаться с ним взглядом, девушка решительно положила ручку на его безупречный рукав и прошествовала к столу.
Леонора села в торце стола, а Трентем — по правую руку от нее. Пока остальные гости рассаживались, он поймал ее взгляд и, изогнув бровь, произнес вполголоса:
— Я поражен.
— Правда? — Она окинула стол взглядом заботливой хозяйки, хоть и поняла, что его слова не имеют отношения к сервировке.
Он склонился чуть ближе и почти шептал:
— Я был уверен, что вы не продержитесь так долго.
— Что?
— Думал, вы сразу же постараетесь продолжить разговор о нашем расследовании.
Леонора смотрела на лорда в замешательстве. Выражение лица — невинное, слова — учтивы. Но каждая фраза звучала намеренно двусмысленно, и она растерялась, не зная, как ответить. Потом пробормотала:
— Я старалась сдерживаться. Пока.
Кастор поставил перед ней суп, и Леонора развернула салфетку. Потом дворецкий обслужил Тристана. Когда он отошел к следующему гостю, несносный лорд заглянул ей в глаза — да, не посмотрел, а именно заглянул внутрь — и негромко произнес:
— Это было очень мудрое решение. — Губы его улыбались.
— Дорогая мисс Карлинг, я давно хотел вас спросить…
Хорас, сидевший по левую руку от хозяйки, требовал внимания. Тристан обратился с каким-то вопросом к Джереми, и разговор потек своим чередом. Но, как всегда бывало на подобных сборищах, очень быстро все опять сосредоточились на любимой теме: древних языках и рукописях. К удивлению Леоноры, Трентем принимал живое участие в беседе. Потом, прислушиваясь, она сообразила, что он пытается обнаружить намеки на какое-нибудь великое открытие или тайну, и навострила уши.
