Вайолет Уинспир - Пленница в башне
Сварливой? Это мысль ужаснула бы любую девушку, и именно об этом думала Ванесса, когда они с Барбарой снова спустились вниз.
Они направились к парадному входу, где дон Рафаэль поджидал их возле блестящей черной машины с откидным верхом, над сверкающим капотом которой парила серебряная фигурка ягуара. Он усадил обеих девушек на заднее сиденье с присущей ему обходительностью и учтивостью, и Ванесса перестала удивляться, что испанские женщины из высших слоев общества поддерживали миф о своей хрупкости и беспомощности.
— Благодарю вас, — выговорила она, все еще задыхаясь, когда худая загорелая рука ее патрона выпустила ее запястье и она погрузилась в мягкие объятия винно-красных сидений.
— Вы желаете, чтобы верх машины остался открытым, мисс Кэррол?
— Да, пожалуйста. Сегодня такое необыкновенное утро.
— Вам нравится, когда волосы развеваются на ветру? — Он покосился на выгоревшие под солнцем пряди, струящиеся по хрупким плечам, и переключил свое внимание на Барбару. А еще через минуту он уже сидел за рулем, и они катили по аллее фантастически пламенеющих деревьев.
Внезапно у нее перехватило дыхание. В воздухе острова сегодня утром было разлито какое-то колдовство, которое заставляло кровь быстрее бежать по жилам. Ванесса поставила ногу, обутую в сандалию, на толстый ковер, устилавший пол в машине, и ей показалось, что по ее ногам пробежали искры, — так остро она вдруг ощутила, что живет, что молода и здорова. И еще она поняла, что больше не чувствует неприязни к нему, которая то ослабевала, то снова усиливалась в течение всех этих четырех лет. Именно Рафаэлю де Домерику она теперь была обязана тем, что может наслаждаться в полной мере красотой Луенды и остро ощущать, что полна жизни.
Она невольно улыбнулась. Да полно, в самом ли деле она испытывает ненависть по отношению к нему? К нему, который так раздражал ее, был таким надменным и чванливым. Он совмещал в себе все эти недостатки, но в его характере были и другие черты, которые до сих пор она не желала замечать. Как это однажды сказала Барбара, в испанских мужчинах одновременно есть что-то и от дьявола и от ангела? Конечно, женщине, на которой он женится, придется нелегко, но в награду она получит нежность его рук и великодушие его сердца.
Внезапно испугавшись тому, какое направление приняли ее мысли, Ванесса переключилась на другое занятие — вместо того чтобы думать о нем, решила послушать рассказ дона о том, как они с Лусией путешествовали по острову, в какие клубы и театры они ходили по вечерам вместе с ее друзьями.
— Наверное, теперь мы вскоре услышим о вашей помолвке с Лусией? — Барбара бросила заговорщический взгляд на Ванессу. — Меня удивляет, крестный, что вы собираетесь сделать своей женой женщину, которая принадлежала другому.
— В самом деле, малышка? — бросил он через плечо. — Ты уверена, что знаешь меня так хорошо?
— Конечно, по крайней мере, настолько, насколько вы позволяете к себе приблизиться. — Девушка подалась вперед и мимолетным движением коснулась его шеи ладонью. Ванесса заметила, что этот несколько театральный жест вызвал у него улыбку, от которой вокруг глаз обозначились морщинки.
— Признайтесь, крестный, — настаивала Барбара, — ведь вы подумываете о свадьбе?
— Даже если и так, плутовка, это не твоя забота.
Ванесса не сдержала улыбки, хотя и ей тоже хотелось бы знать, когда состоится оглашение помолвки. Она почти не сомневалась, что предполагаемая невеста, а именно Лусия, с нетерпением ждет предложения с его стороны.
Любовь… размышляла она, необузданная и вместе с тем невинная; пылкая и трогательная; желанная и неожиданная. Она вспомнила о тех временах, когда еще могла жить, не чувствуя такого разлада в душе. «Сладкий обман страсти» — эту фразу она прочитала в одной из дядиных книг. Он сказал тогда, что это ностальгия старого человека, и молодой девушке не стоит придавать ей большого значения.
Сидя в машине дона Рафаэля де Домерика, навсегда лишенная деликатного дядиного руководства, она поняла, что пытается представить себе, что произойдет, когда, скажем, Джек Конрой снова войдет в ее жизнь. Она почему-то предчувствовала, что это непременно случится, когда у нее начнется другая жизнь, и она больше не будет служить в доме у Домериков. Лусия не станет бесконечно терпеть ее рядом с собой. К тому же не приходилось сомневаться, что у дона Рафаэля были планы, касавшиеся замужества Барбары. Ванесса разглядывала свои руки, сложенные на коленях, как будто изучала нечто интересное и необычное. Снова одна, она так и останется одна, если поддастся обману и поверит в то, что ее чувства к Джеку и есть любовь и, в конце концов, откажется от тайно лелеемой мечты о том, чтобы встретить человека, которого сможет назвать словами «Душа души моей».
Дон Рафаэль процитировал как-то эти жгучие строки, будто в самом деле верил этим словам.
Это в какой-то степени объясняло, что в Лусии Монтес он нашел ту, с которой мог быть неразделим, как «огонь и пламя».
Машина оставляла за собой золотистую пыль проселочной дороги, маленьких рыжеватых осликов, тащивших тележки с высокими боками, сонные домики, крытые соломой, стоящие возле оливковых рощиц или небольших хлебных полей. Они проезжали мимо живописных испанских домов в ближайшем пригороде, и порой казалось, будто они очутились в средних веках. При этой мысли Ванесса вздрогнула. Несмотря на машины и современные многоэтажные дома, учреждения и зеркальные витрины под навесами, здесь будто задержалась сама история. Узкие улочки выводили к маленьким нарядным площадям, где лепестки герани сыпались из-за кованых ограждений балконов на булыжник, на котором запрыгали колеса машины, когда они въезжали в торговый центр.
Они влились в круговорот дорожного движения с гудками сигналов и криками окружавшей их испаноязычной толпы. Полицейский в белом шлеме и белых перчатках пытался, как мог, руководить всей этой неразберихой. Дон Рафаэль с улыбкой обернулся к Ванессе:
— Взгляните направо, мисс Кэррол! Возможно, вас заинтересует мой предок. Это он открыл остров и велел построить замок, чтобы из него созерцать свои владения… как орел со скалы.
Ванесса посмотрела в указанном направлении, продолжая видеть перед глазами его ироническую улыбку. Проклятие! Он, видно, отлично понимал, как выглядит в ее глазах!
— Каким, наверное, ужасным человеком был этот Рафаэль! — заметила Барбара, разглядывая вместе с Ванессой каменного конкистадора в боевом облачении, возвышавшегося над городской площадью. Живой дон Рафаэль унаследовал от каменного вместе с гибкостью и надменной осанкой крупный нос и орлиные глаза.
