Мэрилайл Роджерс - Полуночные тайны
Оставшись в тонком нижнем платье из бледно-голубого льна, Элизия начала распускать косу и, осторожно ступая, направилась к комоду возле кровати. На его гладкой поверхности стояли яркий глазурованный кувшин для умывания и миска. Элизия захотела остудить жар сердца, ополоснув лицо и руки перед сном, и подняла кувшин, но когда она сделала шаг вперед, чтобы налить свежей ключевой воды в миску, ее пятка опустилась на острую тростинку.
Элизия отдернула ногу, тяжелый сосуд выскользнул у нее из руки и разбился об пол на тысячи кусочков, разлив повсюду воду.
– Проклятие! – Глядя на промокшие ноги, Элизия с чувством выругалась, хотя это не подобало благородной даме.
Пятка уже начинала болеть, словно в нее вошла большая колючка, и обеим стопам грозили серьезные раны при любой попытке пройти по разбросанным осколкам.
– Элизия! – Дверь резко распахнулась, не выдержав мощного удара взволнованного Марка. – Что случилось? Так сильно болит голова?
Элизия повернулась к двери, широко открыв карие глаза и машинально прижав руки к вырезу платья. Она поняла, что можно не отвечать на вопрос, даже если ей удастся собраться с силами, потому что он сразу все понял, бросив взгляд на кавардак на полу.
Увидев, какая приключилась неприятность, Марк сделал два широких шага и протянул к девушке руки, чтобы осторожно перенести ее через опасный участок.
Нежные объятия сильных рук еще больше убедили Элизию, какая опасность скрывается за таким пугающим наслаждением. Она не скрывала дурного предчувствия, когда внимательно вглядывалась в слишком красивое лицо мужчины, которому явно нельзя было доверять. К ее стыду, увиденное не внушило ей отвращения. Элизия вдруг осознала, что тает в его объятиях, и попыталась отстраниться, внутренне проклиная свое тело, которое вело себя так предательски.
Марка заворожила эта прелестная девушка, легкая как перышко, от которой исходил нежный аромат диких цветов. Он почувствовал, как Элизия оцепенела в его руках, и понял, что стоит неподвижно посреди комнаты, как ошалелый увалень. Плотно стиснув зубы, он решительно опустил ее на кровать, но не удержался от соблазна и заглянул в карие глаза, в глубине которых мерцали золотые искорки. К его удивлению, к нему тут же вернулось веселое настроение.
Элизии никак не удавалось отвести взгляд от глаз Марка. С каждой секундой в ней росло убеждение, что Джервейс был прав, предостерегая ее от этого опасного человека. Она отстранилась от него подальше и, даже не дав себе труда подумать, произнесла:
– Вы действительно опасны, как меня предупреждали.
– Я? – Черные брови насмешливо выгнулись. – Вы хотите сказать, я опасен как опытный воин, отражающий атаки вооруженного противника? – Его улыбка стала еще более притягательной, а в голосе зазвучали бархатные нотки. – Или как любовник?
– И то, и другое, – Элизия строптиво вздернула подбородок в ответ на вызов Марка. Она не собиралась объяснять ему, что было сказано и кем. Кроме того, Черный Волк был известным воином. А единственной причиной, почему она раньше не слышала о его славе сердцееда, была та, что немногие мужчины отважились бы обсуждать подобную тему с благородной дамой.
– Не путайте меня с дорогим другом вашего жениха, Робертом Беллемом. Я горжусь, что известен как бесстрашный воин, но за оружие я берусь только по приказу моего повелителя или защищая свою жизнь.
– Вы упомянули Беллема? – Элизия слышала, как многие произносили это имя с ужасом, но Джервейс ни разу его не упоминал. Как могло так случиться, если тот на самом деле был дорогим другом Джервейса?
Марк заметил недоумение Элизии. Неправильно истолковав его причину, он яснее объяснил разницу между собой и жестоким Беллемом.
– Я причинял вред другим людям только исходя из соображений справедливости и по необходимости, тогда как Беллем калечит и убивает ради удовольствия.
Элизия кивнула, она об этом знала, потому что как-то раз подслушала разговор стражников, собравшихся на отдых.
– Лучше бы Джервейсу быть поосторожней, – добавил Марк не скрывая насмешки. – Беллем, как известно, требует высокую плату даже за малейший намек на предательство или бесполезность. Итак, я действительно опасен для моих противников, но как любовник… – произнес Марк бархатным голосом искусителя, а сам принялся разглядывать легкий покров над соблазнительными округлостями, прежде чем поднять глаза к прелестному личику. – Я уже говорил вам, что никогда не буду навязываться ни одной женщине. К этому я могу добавить, что никогда не соблазню девственницу, подобную вам.
От таких разговоров Элизия вспыхнула, но не отвела взгляда от властных серых глаз, при виде которых все ее тело пронзали молнии. Легкий стон вырвался из стиснутой груди девушки, когда к ней медленно приблизились губы, скривившиеся в довольной улыбке.
Марк игриво и нежно коснулся гладких щек, потом дотронулся до уголка притягательных губ, прежде чем опалить их пламенным поцелуем. Он вновь ощутил пьянящий вкус невинной страсти, способной зажечь в нем кровь. А когда маленькие ручки обхватили его сильные плечи, словно девушка испугалась, что сейчас потеряет равновесие, хоть и сидела на кровати, Марк опустился на колени и крепко схватил ее в объятия.
Припав к широкой груди, Элизия почувствовала, как в ней поднялся вихрь необузданных чувств. Сердце принялось колотиться неровными толчками, и ей показалось, будто она падает в черную пропасть голодного желания. Его губы скользнули от ее рта к шее, выгнувшейся под ласками. Хватаясь за последнюю соломинку благоразумия, Элизия распахнула трепетные ресницы.
– Ида.
Единственное слово прозвучало тихим испуганным вздохом, но почти рядом с ухом Марка, поэтому привлекло его внимание. Он бросил быстрый взгляд через плечо и увидел толстушку, замершую в дверях. Вид у нее был, скорее, довольный, чем расстроенный. Это его немного успокоило, и он снова посмотрел на разрумянившуюся девушку в своих руках, на лице которой смешались стыд, смятение и страсть.
Стараясь выбраться из липкого тумана желания, Элизия поняла одно: их пылкое объятие служило доказательством того, что она действительно попалась на удочку обаяния Черного Волка. Она наклонила голову и закрыла глаза, но только на секунду. Ей почти всегда удавалось встретить любой вызов лицом к лицу. И терпеть поражение в этом случае, да еще перед этим человеком, означало еще большее унижение.
Марк расценил гордое поведение Элизии как еще одно доказательство ее силы, и пожалел только о том, что не может снять с нее неприятный груз оттого, что кто-то застал ее в его объятиях. Но понимая, чего ей сейчас больше всего хочется, он оказал ей благо своим уходом.
