Мэрилайл Роджерс - Полуночные тайны
– Ну вот видишь, Джейми. – Марк снова обратил на юношу пронзительный взгляд серых глаз. – Доказательство, что мое слово крепкое. Я клянусь не причинять тебе никакого зла.
Джейми все же бросил вопросительный взгляд на девушку, которая с сомнением кивнула, а потом снова посмотрел на мужчину, протянувшего ему сильную руку.
– Вставай, и скрепим наше соглашение рукопожатием.
Джейми поднял руку, и Марк помог встать неловкому долговязому юноше. Потом, ухватив худую руку пониже локтя, он соединил их ладони в подтверждение достойного союза, заключенного между двумя мужчинами.
Робкая улыбка чуть коснулась губ Джейми. Впервые взрослый обращался с ним как с равным. Элизия поняла, что творится с мальчиком, и невольно прониклась теплотой к человеку, посчитавшемуся с уязвимой гордостью взрослеющего юноши. Однако в следующую минуту она засомневалась в искренности поступка Марка. А вдруг этот рыцарь использовал против Джейми те чары, о которых ее предупреждал Джервейс?
– Из-за моего отсутствия ужин, несомненно, отложили, – поморщился Марк. – Так что нам всем троим следует поспешить.
Элизия знала, что он говорит правду: вечерняя трапеза не начнется, пока лорд не займет свое место за высоким столом. Правдой было также и то, что Марк вряд ли покинет пещеру без нее и Джейми. Поэтому, надеясь на лучшее и боясь худшего, Элизия задумчиво направилась к выходу. Она возглавила процессию, за ней следовал Джейми, а Марк замыкал шествие, когда они карабкались по скользкой тропе в туманных сумерках.
* * *Во время ужина, который, казалось, тянулся бесконечно, Элизия сидела рядом с Марком за высоким столом. Марк беспечно болтал, пока подавали великолепные блюда, но девушка едва дотронулась до еды и почти все время молчала. Элизия переживала, что все-таки оказалась в плену привлекательности Черного Волка. Бросив искоса взгляд на соседа, она увидела, что он внимательно на нее смотрит, и сразу отвернулась. Ей никак было не вырваться из его оков, и сердце девушки яростно колотилось.
Марк сразу понял в чем дело, почувствовав, как напряжена вспыльчивая хозяйка замка. И тогда его обворожительная улыбка, лишенная цинизма, стала теплой и сердечной.
Подавив тяжелый вздох, Элизия пониже опустила голову, глядя себе в тарелку и стараясь отвлечь свое внимание от всесильного рыцаря. Ее мудрому решению помешал слуга, убравший тарелку, и пришлось ей прилежно изучать голые доски стола, словно безмозглой дурочке, пока ее внимание не привлекли неожиданные слова:
– Джейми, – тихо позвал Марк юношу, сидящего между Элизией и женщиной, которая сияла от радости, что ее сын вернулся, – молодому человеку следует не зависеть от матери и самому разрезать себе хлеб и мясо.
Легкий румянец покрыл щеки юноши. Ведь уже несколько лет как у него был собственный нож – тот самый кинжал, что он попытался вонзить в сердце Марка.
Элизия пришла в ужас от мысли, что Черный Волк примется дразнить Джейми тем самым орудием, какое использовалось при нападении. Он мог разрушить дружеское расположение, которое завоевал у Джейми, уговорив его вернуться в замок. Но следующий поступок Марка лишил его слова язвительности.
Рыцарь вынул из-за широкого пояса клинок, поднятый с пола спальни после неудачного покушения на его жизнь. Этот кинжал он передал Элизии, которая, в свою очередь, вручила его Джейми.
Пальцы юноши сомкнулись на костяной рукоятке кинжала, а лицо осветилось благодарной улыбкой.
– Клянусь, что вам никогда не придется пожалеть о том, что вы простили меня, – горячо пообещал Джейми, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть прямо в серые глаза.
– В этом я не сомневаюсь, – кивнул Марк и послал обворожительную улыбку девушке, которая почему-то вновь насторожилась. Неужели она опять вспомнила, что он проследил ее до самой пещеры? – Иначе я не вернул бы тебе кинжал.
Все, кто сидел за столами, вытянутыми в два длинных ряда, разделенных проходом, с одобрением наблюдали за этой церемонией. Только Данстан почему-то странно прищурился, глядя, как заблудшему юноше возвращают его кинжал.
Все дни, прошедшие после встречи с Джервейсом, Данстан подыскивал способ выполнить приказ и благополучно бежать. Появление смутьяна, покусившегося на жизнь пришлого лорда, открывало новые возможности. Кроме того, Данстан заметил по крайней мере одну положительную сторону своего свержения с поста управляющего: никто из стражников не обращал на него ни малейшего внимания. Поэтому они и не увидели ни довольной улыбки на толстых губах, ни рук, сложенных поверх сытого пузца.
Элизию беспокоило, что своим поступком Марк окончательно овладеет сердцем Джейми, которого, конечно же, очарует похвала знаменитого воина точно так, как она была очарована заправским сердцеедом. Вскоре она с беспокойством думала лишь о том, что Джервейс оказался прав, когда заявлял, будто она поддалась на ухищрения Черного Волка. Это надо же так сглупить! Хотя, с другой стороны, разве она не заподозрила опасность, которую представлял собой этот красивый рыцарь в первую же минуту, когда увидела его? Но он все же развеял ее подозрения. Это означало, что она должна твердо стоять на ногах и держаться от Марка как можно дальше!
Тут она вспомнила о грозящей опасности. Ужин подходил к концу, и вскоре ей предстояло удалиться вместе с Марком в маленькую гостиную, где они по привычке коротали каждый вечер за тихой беседой. Она должна придумать предлог, чтобы избежать такого тесного общения и сейчас, и в будущем.
– Прошу простить меня… – боясь, что Марк сразу все поймет по ее взгляду, Элизия упрямо не поднимала глаз. Вместо этого она кончиками пальцев потерла виски. – У меня раскалывается голова, и я хочу пораньше лечь.
– Жаль, что нам не удастся побеседовать, – ответил Марк. В его низком голосе послышалось беспокойство.
Элизия без притворства поморщилась, но не от боли, а от чувства неловкости, что приходится лгать. Она со скрипом отодвинула стул и встала из-за стола, чтобы уйти. По-прежнему не поднимая глаз, Элизия прошла к боковой лестнице, чувствуя на себе взгляд Марка и испытывая страх, что он догадался об обмане.
Когда Элизия оказалась в своей спальне, ее беспокойство не уменьшилось, а напротив, увеличилось, заставив девушку вышагивать по комнате. Раз она объявила о своем намерении лечь пораньше, значит, так она и поступит, хотя сна придется ждать долго. Понимая, что холодный пол и колючие циновки поскорее загонят ее в теплую постель, Элизия наклонилась, чтобы снять изящные башмачки. В стену возле двери был вбит ряд деревянных колышков, под ними и поставила Элизия свои туфельки, а потом сняла платье и повесила на один из колышков к остальным своим нарядам.
