Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль
Какая-то женщина последовала за ней. Должно быть, она, как и Анжелика, во времена трудной молодости приобрела привычку бродить по Парижу в полном одиночестве.
Гибкая и нежная рука обняла ее за плечи, и Анжелика узнала свою соседку, самую знаменитую даму в квартале Маре — куртизанку Нинон де Ланкло.
— Вы познали великую любовь, — произнес чарующий голос, — и вы ее потеряли. Как это случилось?
— Он умер! Он умер, Нинон!
И Анжелика разрыдалась.
— Тогда, по крайней мере, ваш возлюбленный не познал горьких разочарований, которые приходят, когда умирает любовь.
Анжелика рыдала, в первый раз по-настоящему оплакивая Жоффрея. Прохожие равнодушно смотрели на двух женщин, обнимавших друг друга посредине улицы.
Мадемуазель де Паражонк утверждала, поднимая глаза к небесам: в нашем благовоспитанном и литературном квартале уже повидали ВСЕ! Возможно, она назвала его «литературным», потому что здесь разгуливали актеры и поэты, декламируя свои творения.
Салон знаменитой куртизанки никогда не считали пристанищем порока, скорее наоборот, его называли школой, и прежде всего школой хорошего вкуса.
«У нее, — писал шевалье де Мере, — никогда не говорят о религии или о правительстве. Здесь ведут изысканные ученые беседы, звучат откровения былых эпох и последние новости, а также рассказы о любовных приключениях, которые никогда не выходят за рамки приличий. Жизнерадостность, задор, остроумие хозяйки дома позволяют всем гостям получать удовольствие от общения».
Дружба, связавшая мадемуазель де Ланкло и Анжелику де Сансе, оставалась для всех тайной. Сохранилось мало писем, свидетельствующих о ней, а подруги никогда не выставляли напоказ искренние и глубокие чувства, соединившие их с первой встречи. Они обе принадлежали к породе женщин, привлекавших мужчин особым шармом, в них в равной степени сочетались необыкновенная красота, душевная щедрость и глубокий ум. Иногда такие женщины становятся злейшими врагами, но порой они находят в среде себе подобных лучших подруг, которые так нужны каждой женщине.
Чтобы Анжелика не сомневалась в искренности ее чувств, Нинон сказала ей однажды:
— Дружба — лучшее, на что я способна, Анжелика. Самоотверженность, деликатность и долготерпение, которых недостает любви, дарит дружба. От всего сердца предлагаю вам такую дружбу. Мое сердце будет принадлежать вам всю жизнь.
Зная лучше, чем кто-либо, вкус жизни, напоенной сладострастием, Нинон любила вовлекать в нее по-настоящему чувственных людей. Именно поэтому она не раз уговаривала Анжелику найти себе любовника из числа знатных аристократов. Но Анжелика решительно отказывалась. Материальный достаток она обеспечивала себе сама, за счет успешной коммерческой деятельности, а как средство попасть в высшее общество галантный путь представлялся ей ненадежным. Могущественное тайное общество Святого Причастия[23] простирало свое влияние даже на ближайшее окружение монарха. «Святоши» заправляли везде. Начав игру, Анжелика рассчитывала, с одной стороны, благодаря безупречной репутации заслужить их поддержку, а с другой — добиться расположения «распутников» веселым нравом и умением оживить любой праздник.
— Так заведите любовника просто ради удовольствия, — советовала Нинон. — И даже не пытайтесь уверять меня, будто не нуждаетесь в любви!
Анжелика отвечала на это, что у нее нет времени даже думать о любви. Она и сама порой удивлялась безразличию собственного тела. Казалось, что голова, в которой постоянно роились все новые и новые проекты, не способна была вместить более простые желания. Когда вечерами, наигравшись с детьми в прятки, Анжелика, умирая от усталости, падала в постель, у нее оставалось только одно желание: крепко выспаться, чтобы восстановить силы, а на следующий день снова приступить к работе.
Как говорила Анжелика, любовь — это блажь и чаще всего — удел праздных женщин, а ей некогда скучать. Пламенные признания кавалеров, их несмелые ласки или «супружеские сцены» Одиже, иногда заканчивавшиеся поцелуями, от которых тот отрывался с большим трудом, — все это Анжелика воспринимала как игру, полезную или бесполезную — в зависимости от получаемой выгоды.
Выслушав признание подруги, Нинон заявила, что Анжелика больна. Нужно на какое-то время забросить работу и с головой окунуться в удовольствия, которые дарит бездельникам свободная жизнь: прогулки, маскарады, театр, ужины, фривольные игры — и так час за часом.
Как это часто случается с женщинами, которые понимают друг друга с полуслова, но не любят говорить о себе, Нинон и Анжелика нередко беседовали об общих друзьях, в особенности от той, к кому обе были привязаны — о вдове поэта Скаррона, которую они предпочитали называть между собой Франсуазой д’Обинье. Анжелика подружилась с ней, когда жила в Тампле.
— Мы с ней похожи: обе бедные и красивые, — говорила Нинон. — Казалось бы, у нее тоже не было другого выхода, как обратиться к любовным приключениям. Но из-за тяжелых испытаний, выпавших на долю Франсуазы в детстве, она стала пуглива и оттого слишком неумела в любви. И все-таки многие достойные мужчины не только желают ее, но и готовы бросить к ее ногам целое состояние за одну лишь возможность беседовать с нею в надежде пробудить к себе интерес. Иногда я уступаю им с Вилларсо свою «желтую комнату». Но могу поручиться чем угодно, что между ними никогда не было ничего, кроме долгих непринужденных разговоров, от которых они оба в полном восторге и которые устраивают их больше, чем любовные шалости.
— Нинон, я вас не понимаю, — заметила Анжелика. — Не вы ли говорили мне, что Вилларсо — ваша великая любовь?
— Да! Это правда! Для меня существует только он. Я готова ради него на все, даже отрезать мои прекрасные волосы.
— Но тогда зачем вы это делаете? Откуда такая смелость, хотя я бы назвала это скорее безрассудством — поощрять одну из ваших подруг завоевывать сердце любимого вами мужчины? Или позволять ему завоевать ее? Вы больше не верите в великую любовь?
— Мой опыт и моя философия в этом случае бессильны. Такие жертвы порой необъяснимы даже для тех, кому их приносят. Но любимого нельзя удерживать силой.
После минутного размышления она прибавила:
— Хотя это зависит от мужчины.
Анжелика расспрашивала Нинон о «страдальцах», которые обивали порог ее дома, не будучи уверенными в том, что однажды наступит вожделенный день и куртизанка снизойдет до них, вознаградив за долготерпение.
— Им это нравится! — утверждала прелестная Нинон.
