Джулия Берд - Грезы любви
Ричард отбросил тяжелые мысли и глубоко вздохнул.
— Я обязан Генриху жизнью, но никогда не смогу понять, как он смог, целиком посвятив себя церкви, предать самого Бога. То, что сделал Киркингам, бесчестно и грешно, и неважно, что он служитель церкви. Я восстановлю справедливость, несмотря на то, что Генрих расценит это как предательство. Ведь это дело чести, не так ли, святой отец?
— Ты изменился, Ричард.
Это было сказано бесстрастно, без похвалы, без осуждения. Ричарду оставалось только догадываться об истинных мыслях старого священника.
— Прошло уже два года, как Генрих сел на престол, однако он не привлек Киркингама к ответственности. Я думаю, пробил мой час, — продолжил Ричард. — Я давно к нему готовился. Скоро из Лондона прибудет оружие. Деньги леди Тэсс тоже пойдут на вооружение. Я знаю, что мой поступок приведет к столкновению с королем Генрихом. Вот тогда-то большую помощь мне окажут лолларды. — Заговорив о лоллардах, Ричард сразу вспомнил Тэсс; любая мысль о еретиках всегда вызывала в памяти ее образ. — Интересно, святой отец, что бы было со мной, если бы в жизни я больше заботился о справедливости, нежели о собственной безопасности?
— Ты уже давно был бы мертв, — прямо ответил старец.
Ричард печально улыбнулся.
— Тэсс забила себе голову мыслями о благородстве. Она считает меня трусливым прихвостнем короля и презирает за это. Я никогда не добьюсь ее любви.
— Я помолюсь за тебя, сын мой.
Ричард полностью доверял старцу. Открывшись ему, он облегчил свою душу, но теперь настала пора уходить.
— Что мне нужно сделать, чтобы Бог простил мне этот грех, святой отец?
— На тебе еще нет этого греха, сын мой. Придешь ко мне после того, как совершишь его.
— Святой отец, отпустите мне грехи, ведь на войне меня могут убить.
— Ступай к себе, сын мой, и прочитай молитву двенадцать раз.
Вернувшись к себе, Ричард не стал читать молитв. В ту ночь он изучал карты Мэрли-Вэйл и близлежащих территорий.
— Перкинс, у меня уже созрел план. — Лицо Ричарда выражало решимость.
— Да, милорд, — ответил рыжеволосый оруженосец, не отрываясь от своего занятия. Он приводил в порядок доспехи графа после турнира и с благоговением чистил фамильный меч Истербаев, то и дело зевая при этом.
— Напасть на епископа будет несложно, — продолжал Ричард, не обращая внимания на оруженосца. Он напряженно думал. — Да, это будет несложно, но и не легко. В этой битве я готов сложить голову. Я думаю, вассалы Кадмонского замка последуют моему примеру.
— Конечно, милорд.
— Перкинс, а сколько тебе лет?
— Скоро будет семнадцать.
— Когда мне было семнадцать, Хэл уже посвятил меня в рыцари. — Ричард подошел к камину и посмотрел на Перкинса. Он чувствовал, что надо наградить этого честного юношу за его верную службу. — Перкинс, этой ночью ты выбил из моих рук меч. Это достойно похвалы. Ты был хорошим оруженосцем. Я представлю тебя перед королем Генрихом для посвящения в рыцари до того, как он пойдет на Нормандию. Хоть ты и молод, но заслуживаешь этого. Ты доволен, Перкинс?
Услышав такую новость, Перкинс замер. Посвящение в рыцари говорило о том, что юноша возмужал. Перкинс с благодарностью взглянул на графа.
— Очень доволен, милорд.
— А мне печально. Когда тебя станут звать сэром Перкинсом, я буду вынужден нанять другого оруженосца. Мне будет не хватать тебя.
— Все будет хорошо, милорд.
Ричард опять погрузился в свои мысли, разглядывая портрет Люси. Ему было любопытно, какой она стала теперь. Он думал о том, как она воспримет его мятеж, будет ли гордиться своим старшим братом, чем бы ни кончилась его дерзкая затея. Они так долго жили врозь, что Ричард не был уверен в том, что сестра испытывает к нему какие-либо родственные чувства. Люси была чужой, Тэсс — тоже.
Он вновь подошел к столу и взял миниатюрный портрет своей нареченной. Она скорее задушит меня, чем уступит, — с горечью подумал Ричард. А может, после битвы с Киркингамом сердце девушки наполнится гордостью и она будет уважать его не меньше, чем своего отца. Ричард очень надеялся на это.
Но, вспомнив ее милое лицо и стоящую в глазах обиду, он понял, что надеяться глупо. Тэсс никогда не ответит ему взаимностью, с грустью признался сам себе Ричард. Он вспомнил ее невинные поцелуи, ее нежные губы, тот нектар, который он пил из ее рта. В нем вдруг проснулось дикое желание разбить глыбы льда, сковывавшие Тэсс. Он безумно хотел ее, представлял, как она будет извиваться под ним, требуя все больше и больше любви. Ему так хотелось, чтобы она уступила, приняла его любовь. Если бы это случилось, Тэсс полюбила бы его, он был в этом уверен.
Дверь скрипнула, и хрупкая фигурка проскользнула в комнату.
— Ты не спишь, Ричард?
Очнувшись от своих раздумий, Ричард обернулся и увидел Элсбес.
— А, это ты? Проходи.
Ричард почувствовал досаду, не ее хотел он увидеть на этом месте. Увидев, что Элсбес смутилась, он взял ее за руку и нежно поцеловал в лоб.
— Последнее время я не уделял тебе внимания. С тех пор как в замок приехала Тэсс, появилось много забот. Прости меня.
После того как Перкинс вышел, Элсбес в раздумье смотрела на Ричарда. Немного помолчав, она откинула капюшон плаща и распустила волосы.
— Не надо извиняться, ты должен уделять больше времени своей будущей жене. Я раньше как-то не задумывалась, что нашим отношениям может прийти конец. Похоже, это уже случилось.
— Сними плащ, — предложил Ричард, наливая два бокала вина.
— Не сейчас, чуть погодя.
Они сели возле камина и молча выпили.
— Как хорошо, что ты пришла. Я даже не заметил, что прошло так много времени. Поверь, я соскучился по тебе. Моя женитьба не изменит наших с тобой отношений. Тэсс ненавидит меня. Если вместо нее я положу в свою постель любовницу, я думаю, она будет этому только рада, — сказал Ричард как бы невзначай, пытаясь скрыть свои чувства. Но горечь в голосе выдавала его. — К счастью, моя совместная жизнь с Тэсс начнется без любви. Это и к лучшему, так как любовь все равно когда-нибудь пройдет. Верь мне, Элсбес, моя женитьба не помешает нам с тобой встречаться по-прежнему.
В мерцающем свете огня в камине он наклонился, чтобы поцеловать ее тонкие губы. Элсбес застонала и потянулась к его чреслам.
Ричард не шелохнулся. Элсбес резко прервала поцелуй и, нахмурившись, посмотрела ему в глаза, продолжая ласкать его.
— В чем дело, Ричард? Ты никогда не был таким. Я не вижу в тебе даже намека на возбуждение. Ты перестал чувствовать меня? — шептала она.
Ричард и сам удивился своей холодности. Усмехнувшись, он отстранил руку Элсбес.
