Мэри Бэлоу - Не устоять перед соблазном
Ей понадобится время, чтобы проанализировать мысли, которые только сейчас пришли ей в голову. Что такое свобода? Естественно, не бедность. Бедность надевает на людей страшные оковы. Ее семья никогда не была настолько бедной, чтобы голодать, однако она достаточно хорошо познала бедность, чтобы понять – в ней свободы нет. А в богатстве, высоком положении и привилегиях? Разве они не суть свободы? Разве это плохо – владеть большим домом и поместьем и управлять состоянием?
Но если у человека есть все, что ему нужно и что он хочет, о чем же тогда мечтать? Раньше этот вопрос никогда не приходил ей в голову.
Кэтрин заметила, что кто-то отошел от террасы и направился к павильону. Повернувшись, она обнаружила, что это два джентльмена. Одного из них – сэра Айзека Керби – она узнала. Увидев, что она наблюдает за ними, мужчины остановились. Спутник сэра Айзека в приветственном жесте поднял правую руку, а затем оба повернулись и пошли обратно к террасе.
Кэтрин посмотрела на лорда Монфора и в последний момент успела заметить, как он опускает руку.
Очевидно, между ним и двумя джентльменами состоялся безмолвный диалог. Он дал им понять, что не нуждается в их обществе?
Одновременно Кэтрин заметила, что другую руку лорд Монфор положил на спинку скамьи позади ее плеч и повернулся к ней вполоборота.
– Нам всем нужна возможность мечтать, – сказала она.
– Ну а я бы предпочел не мечтать, – с полуулыбкой глядя на нее, заявил лорд Монфор. – Ведь есть более интересные дела, наполняющие нашу жизнь смыслом. В настоящий момент для меня нет более интересного занятия, чем сидеть с вами тет-а-тет.
Боже, он произнес это так, будто они сбежали на тайное любовное свидание! Кэтрин приказала себе не обращать внимания на жар, внезапно охвативший все ее тело.
– Нет, вы не понимаете, – уверенно возразила она. – Это важно для нас – мечтать, причем так, чтобы мечты вдохновляли. Это так же важно, как дышать. И так же важно, как надеяться. Именно мечты помогают нам надеяться.
– «Хватит мечтать, мальчишка, и займись чем-нибудь полезным», – произнес он пренебрежительным тоном строгого родителя или учителя – возможно, людей из своего далекого прошлого?
– Скорее всего своим детям я буду говорить совершенно противоположное, – сказала Кэтрин. – «Хватит заниматься этим бесполезным делом и помечтай. Воспользуйся своим воображением. Дотянись до неведомого и помечтай, как можно расширить свой опыт, обогатить ум, душу и весь свой мир».
Лорд Монфор негромко рассмеялся.
– И о чем же мечтает мисс Кэтрин Хакстебл? – поинтересовался он. – О любви, браке, материнстве, я полагаю?
Он так ничего и не понял. Пусть он умен, но в нем нет ничего от мечтателя. Возможно, потому, что ему просто никогда не о чем было мечтать, ведь у него и так все было.
Но это абсурд. Ох, какой же абсурд!
– Летать, – поддавшись порыву, ответила Кэтрин. – Я мечтаю летать.
Естественно, она об этом не мечтала. В буквальном смысле. Но как можно словами описать мечты, тем более те, что приходят во сне?
– А-а, – с насмешкой протянул лорд Монфор. – Достойная замена полезному делу.
– Лететь по синему небу, рассекая воздух, – игнорируя его, продолжала Кэтрин. – До самого солнца.
– Как Икар, – сказал он. – Пока воск на крыльях не растает и вы не сверзитесь вниз, обратно на землю – в реальность.
– Нет, – покачала головой Кэтрин, – никаких падений. Мечты не предусматривают возможности неудачи. В них есть только желание, потребность лететь до самого солнца.
Она, естественно, выставляет себя полнейшей идиоткой. Она редко предпринимала попытки заговорить на эту тему даже с сестрами. Мечты – это нечто очень личное.
Лорд Монфор барабанил пальцами по кованой спинке скамейки и, прищурившись, смотрел на Кэтрин.
– Неужели в вашей жизни так много приземленного, что вы бежите от этого? – спросил он.
– О, я ни от чего не бегу, – недовольно ответила она. – Я просто хочу пойти… дальше того, что у меня уже есть, что я знаю и чем я стала. Это трудно объяснить. Но разве не такое же желание у всех людей?
– Вот как? – тихо произнес он.
– Думаю, мы все стремимся вложить наши… души в нечто… большее, – сказала Кэтрин. – Жаль, что не хватает слов. Наверное, и вы чувствовали то же самое?
– Потребность в Боге? – предположил лорд Монфор. – Мисс Хакстебл, меня водили общаться с ним каждое воскресенье, пока я был ребенком. Но хотя на нашей фамильной скамье были для удобства разложены подушки, мои мозги все равно мучили утомительными и путаными демагогическими заявлениями о любви и Божьей каре, о прощении и вечных муках, о рае и аде. Все это научило меня избегать такого сложного и усложняющего жизнь Бога, довольствоваться тем, что имею, и никогда не заглядывать внутрь себя.
– О, бедный вы, бедный! – сказала Кэтрин. Она повернулась к нему и вдруг обнаружила, что его рука уже в дюйме от ее уха. – Вы совсем ничего не поняли.
– Напротив. Я считаю, что все очень хорошо понял, – возразил он. – Мне все очень четко объяснили, причем не раз. Я иду прямиком к каре небесной, вечным мукам и преисподней. Я неисправим. Безнадежно неисправим.
Он усмехнулся, а она сокрушенно покачала головой.
– Какой священник вам это сказал? – с негодованием спросила Кэтрин. – Мой отец вправил бы ему мозги.
– Это не священник, – ответил лорд Монфор. – В жизни юноши есть много других людей, которые рассуждают о божественном с большим знанием дела.
Кэтрин внимательно посмотрела на него. Кого он имеет в виду – отца? Но тот умер до его рождения. Тогда воспитателя? Или отчима, отца мисс Рейберн?
– Так что в вашей жизни приземленного? – повторил свой вопрос лорд Монфор.
– Было бы большой неблагодарностью называть это приземленным, – ответила Кэтрин. – По всем понятиям это что угодно, только не земное. Иногда, когда я остаюсь одна, чувствую, как переполняюсь чем-то, каким-то знанием, огромным счастьем, которое ждет, когда его впустят. Иногда я пытаюсь передать свои ощущения через стихи, но даже для стихов нужны слова. Можете смеяться надо мной, если хотите.
Лорд Монфор улыбнулся, но ничего не сказал. Кэтрин вдруг сообразила, что смотрит прямо ему в глаза, и ей стало неловко. А еще она остро ощутила запах его одеколона.
– Вы мечтаете о замужестве? – спросил лорд Монфор. – Вы мечтаете найти счастье в этом?
– Да, я мечтаю о замужестве, – ответила Кэтрин, – и о детях, и о своем доме. Ведь для женщины существует мало других занятий, не так ли? Я уже сейчас боюсь стать обузой для Стивена. Мне уже двадцать три.
– Наверняка у вас была масса предложений, – сказал он.
– Лишь несколько, – призналась она. – И делали их достойные джентльмены.
