Дон Мактавиш - Скандальная дуэль
Что-то неведомое закружилось в ней, к чему она не была готова. Мать тащила ее за руку, все еще разглагольствуя о важности регулярного питания и опасности упасть в обморок от недоедания. Дженна едва слушала. Взгляд наблюдавшего за ней незнакомца словно наэлектризовал воздух и парализовал ее.
– Кто это? – выдохнула она, разглядывая широкий подбородок, бакенбарды и твердые губы, которые как будто хотели улыбнуться, но не сделали этого.
Пока она спрашивала, к джентльмену присоединилась молодая пара. Юная красавица в синем платье из органди и шляпке, подчеркивающей белокурые волосы, встав между мужчинами, подхватила их под руки, и все трое повернулись. Предмет внимания Дженны немного прихрамывал, но это ничуть не уменьшало его роста.
– Кто, дорогая? Где? – спросила мать, смешно вертя головой.
– Там, – кивнув, шепнула Дженна. – Тот, с длинными волосами.
Вошедшие в моду короткие мужские прически, будучи последним писком в Лондоне, пока не взяли штурмом побережье. Некоторые мужчины все еще носили длинные волосы и перевязывали их шелковой лентой, но это было скорее исключением, а не правилом.
– Ба, да это Саймон Радерфорд, граф Кевернвуд, – сказала леди Холлингсуорт. Прищурившись, она впилась взглядом в свою цель как хищный хорек. – Я не знала, что он возвратился.
Дженна в замешательстве посмотрела на мать.
– Он был за границей, дорогая, пока его по инвалидности не демобилизовали из флота. Знаешь, он служил под началом Нельсона. Я слышала, что он был ранен в сражении при Копенгагене. Видишь, он хромает.
– Как получилось, что он у нас ни разу не был?
– Лорд Кевернвуд мало времени проводит на побережье, милая. Он предпочитает городской дом, а не Кевернвуд-Холл. Я удивлена, увидев его здесь. Обычно он держится особняком. С этим семейством связан какой-то скандал, касавшийся старшего брата Саймона, который умер в Индии. Отец лишил его наследства задолго до гибели, оставил без гроша. Это было что-то неделикатное, дорогая, но тише, тише. Там камердинер Саймона. Видишь?
Дженна проследила взглядом за пальцем матери, указавшим на высокого стройного седовласого мужчину, спешащего за графом и его спутниками.
– Саймон останется на уик-энд, – не унималась леди Холлингсуорт. – Как странно. Он так редко бывает в обществе. Я уверена, что леди Марнер будет что рассказать. Ты ее знаешь.
Граф не оглядывался. Трио, казалось, направилось в столовую, и Дженна остановилась.
– Я не пойду, мама, – сказала она. – Вернусь в свою комнату и распакую вещи. Пока ты найдешь горничную, перья уже не поправить. Эмили заглядывается на одного из лакеев. Займись этим, а не то мы получим выговор от леди Марнер.
Леди Холлингсуорт сердито возражала, но Дженна не обращала на нее внимания. Воспользовавшись подозрительностью матери, она вернулась в свою комнату. Живые сапфировые глаза графа не давали Дженне покоя. Почему его взгляд так сразил ее? И почему ее расстроило, что он стал свидетелем ее разногласий с матерью? Она этого не понимала, но смутилась и пришла в замешательство.
Странные, тревожные ощущения, которые она испытала, когда взгляд этих глаз пронзил ее, снова вернулись. Жар залил ее щеки, когда она распаковывала костюм. Ее тонкая кожа легко вспыхивала румянцем. Это всегда тяготило Дженну и было для нее настоящим проклятием. Она задумалась, не покраснела ли на лестнице, и ее сердце подпрыгнуло при мысли, что незнакомец, возможно, это заметил.
– Слава Богу, что это костюмированный бал, – подумала она вслух, расправляя помявшиеся перья на платье.
Немного позже появилась служанка Марнеров с подносом, а следом за ней раскрасневшаяся Эмили. Дженна не знала, что причиной этому румянцу: тайная встреча с лакеем или стычка с леди Холлингсуорт. Последнее казалось более правдоподобным.
Эмили исчезла с костюмом, а Дженна подвинула чиппендейловский стул к столу, на который горничная поставила поднос. Под серебряной крышкой на блюде лежали мясной пирог, тушеные овощи, разнообразные сыры и хлеб. Налив себе чашку чаю, Дженна лениво жевала сыр с хлебом. Мясного пирога ее желудок от волнения не вынес бы.
Наряд Дженны вернулся во всей красе, два лакея принесли ванну и поставили в гардеробной. Затем служанки наполнили ванну водой и оставили Дженну с Эмили.
Вода была божественная, благоухавшая маслами лаванды и розмарина. Дженна с наслаждением окунулась в ласкавшее тело ароматное тепло. Она закрыла глаза, но перед ее внутренним взором тут же возник образ графа, и жаркой волной нахлынули острые ощущения, которые он вызвал в ней. Они мучительно возбуждали и немало пугали Дженну, казалось, усиливаясь оттого, что она нагая лежит в ванне, полной ароматной воды. То, что эмоции у нее вызвали живые сапфировые глаза графа, а не тусклые карие Руперта, тревожило. Так тревожило, что она выскочила из ванны.
Эмили высушила ей волосы и помогла надеть костюм. Дженна сидела, тщеславно размышляя, как убрать под капюшон свою длинную белокурую гриву, когда в маскарадном костюме из смежных покоев вошла мать. Леди Холнингсуорт, судя по всему, изображала Елену Прекрасную, из-за которой разразилась Троянская война, но выглядела так, будто забыла надеть платье, решила Дженна. Для такого костюма вдова была слишком маленькая и пышная, поддерживающий грудь огромный корсет только ухудшал положение.
– Помоги нам, мама. Мы в растерянности, – сказала Дженна, пряча улыбку. – Что мне делать с волосами? Они слишком густые и не уместятся в шапочку, а если их распустить, они слишком длинные и будут видны из-под капюшона.
Сначала попробовала найти решение задачи Эмили, потом и леди Холлингсуорт приложила руку. Модистка создала превосходный головной убор для лысой женщины, думала Дженна. Наконец волосы свернули кольцом на шее, уложили в сетку и замаскировали шелком.
– Такие длинные волосы уже не в моде, Дженна, – ворчала леди Холлингсуорт, суетясь над дочерью. – Давно надо было их отрезать. Ладно, ничего страшного. Когда ты снимешь костюм, дорогая, выпусти локоны вокруг лица. Середина вполне приличная, и волны падают естественно. Так и надо сделать.
Поглядев в большое зеркало, Дженна должна была признать, что мадам Флобер превзошла себя. Голова лебедя совершенна. Прорези для глаз были сделаны под нужным углом, следуя за естественным изгибом ее серебристо-серых глаз, ниже клюва виднелись рот и подбородок. Она была просто великолепна.
Заблаговременные приглашения на танец в этот вечер отменили, поскольку забавно было угадать под маской партнера, что в большинстве случаев не составляло труда. Руперт узнает ее? Дженна надеялась, что нет. Она хотела веселиться, получать удовольствие или по крайней мере попытаться это сделать. Костюм позволял ей притвориться, что она вовсе не леди Дженна Холлингсуорт, которая, совершила убийство и собиралась из-за этого погубить свою жизнь. Она была прекрасным беззаботным лебедем и стремилась расправить крылья и летать.
