Кортни Милан - Искушение любовью
— Ну, не такая уж это и тайна.
— Вдали от посторонних глаз у сэра Марка будет больше возможностей свернуть со своего праведного пути. Здесь, в Лондоне, он никогда не посмеет этого сделать — он же центр всеобщего внимания. Но там… — Джессика сделала многозначительную паузу. — Во всяком случае, я бы попыталась использовать шанс, — закончила она.
— Если ты знаешь о моем «конкурсе», то наверняка знаешь и об условиях. Соблазни его. И это должно быть достоверно — я уже пытался сбросить сэра Марка с пьедестала, но никакие инсинуации не помогли. Поэтому в доказательство ты должна будешь предъявить его перстень. И поведать о своем приключении всем — напечатать историю в бульварном листке, так чтобы раз и навсегда уничтожить его репутацию. Сделай все это — и ты получишь деньги.
Джессика задумчиво постучала пальцем по губам.
— Мне придется понести большие расходы. Дело займет больше, чем один вечер. Гораздо больше. Необходимо будет убедить его, что я — подходящая женщина. Недостаточно хорошая для того, чтобы жениться на мне, но достаточно благородная, чтобы приятно провести со мной время. Мне нужно будет снять дом в деревне. Нанять слуг. — На это уйдут все скопленные средства, подумала она. Если затея провалится, ей не останется другого выхода, кроме как искать нового покровителя. Она уперлась взглядом в стол. — Если я это сделаю, я хочу три тысячи.
Этого будет достаточно, чтобы купить маленький домик в крохотной деревушке, где никто не будет ее знать. Чтобы встречать каждое утро в одиночестве, принадлежать только себе самой, подставлять лицо солнечным лучам. Говорят, что время лечит все раны. Джессика надеялась, что это правда. Что однажды она сумеет заполнить эту невероятную пустоту в душе.
Уэстон сложил ладони.
— Ого. Значит, дочка викария научилась торговаться. Признай наконец, Джесс, это я сделал тебя тем, что ты есть. Ты очень и очень мне обязана.
Она действительно была ему обязана. Он в самом деле сотворил из нее то, чем она теперь являлась. Но что толку грезить о мести, которая никогда не состоится. В данный момент ее целью было выжить, и ничто больше.
— Три тысячи, — холодно повторила Джессика.
— Тысяча, — возразил Уэстон. — Погуби сэра Марка — и я сочту это выгодной сделкой.
Будь она проклята, если согласится. Но, впрочем, она уже проклята. Вопрос только в том, удастся ли ей выручить за свою душу подходящую цену.
— Полторы тысячи фунтов, — отрезала она. — И ни пенни меньше.
— Договорились. — Уэстон протянул руку. Неужели он и вправду надеялся, что Джессика ее пожмет?
Она вдруг вообразила, как хватает кочергу, стоящую у камина, — так соблазнительно близко — и обрушивает ее на ладонь Уэстона. Изо всех сил. Как он падает на колени… Видение было настолько ярким, что Джессика вздрогнула.
— Договорились, — сказала она и встала.
К руке Уэстона она так и не прикоснулась.
Глава 2
Шептон-Маллет
Две недели спустя
Покой. Наконец-то.
Сэр Марк Тёрнер пешком дошел от своего небольшого домика на северной окраине Шептон-Маллет до самого центра городка и при этом обратил на себя не больше внимания, чем любой другой приезжий, вышедший на рыночную площадь рано утром. Пару раз ему дружелюбно кивнули, пара местных жителей одарила его долгим взглядом. Но ни толп поклонников, ни криков узнавания, к счастью, не было. Никто не следовал за ним по пятам, поражаясь и ужасаясь тому, что сэр Марк ходит по улицам без сопровождения почетного караула из двенадцати слуг.
Он хотел побыть вдали от всех, чтобы как следует обдумать предложение, которое он только что получил. Вступить в Королевскую комиссию по делам бедных. Ему нужны были тишина и покой. И здесь он их получил.
Он остановился посреди площади и огляделся. Завтра ее заполнят мясники и торговцы сыром. Сегодня на площади царило блаженное спокойствие; вокруг было всего несколько человек.
Марк вырос в Шептон-Маллет. Он прекрасно знал историю этой площади, представлявшей собой интересную смесь нового, старого и откровенно древнего. Трактир, стоявший несколько в стороне, был построен за несколько веков до рождения Марка. Возвышавшееся в самом центре сооружение, в эту минуту служившее прибежищем от солнца для какой-то пожилой леди, носило название Маркет-Кросс. Это было любопытное сочетание готических шпилей и шестиугольного каменного павильона. Самая высокая из башен была увенчана крестом. Маркет-Кросс напоминал заблудившегося, сбитого с толку, застрявшего посреди площади племянника каменной церкви, расположенной в углу.
За те два десятилетия, что Марк здесь не был, городок заметно изменился. Люди, которых он смутно помнил с детства, значительно постарели. Он миновал здание, в котором раньше была большая, всегда кипевшая работой валяльня. Теперь от дома остались только руины — здесь поработал сильный пожар. И тем не менее эти метаморфозы только подчеркивали, как медленно на самом деле в город приходили перемены. Шептон-Маллет находился очень далеко от суетного Лондона. Здесь никто никуда не торопился. Даже овцы, которые встречались на пути Марка, казалось, блеяли медленнее, чем лондонские.
Пара человек прохаживались по площади, беседуя. Он не мог разобрать слов, только напевный сомерсетский говор, и Марк вдруг подумал, что… вернулся домой.
Он не приезжал в Шептон-Маллет больше двадцати лет. Достаточно долго, чтобы забыть местный акцент — теперь ему казалось, что он говорит слишком быстро, слишком резко. Достаточно долго, чтобы почувствовать себя чужаком, непрошеным гостем в этой знакомой до боли обстановке. Лондон несся вперед на немыслимой скорости, гремя поршнями, выпуская клубы пара; Шептон-Маллет шествовал неторопливо, с достоинством, словно стадо коров, возвращающееся с поля после долгого жаркого летнего дня.
Если бы кто-то из жителей городка услышал его имя, они бы непременно припомнили его мать. Вполне вероятно, они бы даже вспомнили, как выглядел его отец, притом что воспоминания самого Марка об отце были смутными. Возможно, местные не забыли и самого Марка — бледного, худенького мальчика, который часто сопровождал мать, когда она обходила город по делам благотворительности. Никто бы не подумал о сэре Марке Тёрнере, человеке, которому королева Виктория пожаловала титул, авторе «Практического пособия по целомудрию для современного джентльмена», светоче чистоты и добродетели.
И слава Господу Богу. Ему удалось сбежать.
Марк не спеша огляделся. Был четверг, раннее утро, но рынок выглядел точно так же, как в его детстве. Без сомнения, эти столетней давности прилавки — грубые деревянные скамьи — по-прежнему используются по назначению. За те века, что они прослужили, никому и в голову не пришло заменить их на новые. Им не меньше лет, чем здешнему трактиру.
