Джулия Лэндон - Снежная ночь с незнакомцем
«Просьбу!» Как будто они крестьяне, приехавшие на расшатанной телеге с запряженным в нее старым мулом, попросить у лорда немножко снисхождения! Фиона почти не замечала, что ее дядя что-то говорил. Она едва что-то видела или слышала, ее мысли путались от гнева.
За драпировкой стоял Дункан, опустив голову и заложив одну руку за спину, в то время как другая безжизненно висела вдоль тела. Он не ожидал увидеть ту женщину, которая с раздраженным видом вошла в комнату. И честно говоря, был потрясен. Если бы он не знал заранее, что приедет Фиона Хейнс, то не узнал бы ее. К тому же он вообще плохо ее помнил. А женщина в великолепном платье цвета кларета казалась более светской и искушенной, чем та девушка, которую он помнил. Если бы она так выглядела в те годы, он бы запомнил ее… и переспал с ней.
— Пожалуйста, садитесь, — сказал мистер Камерон, указывая им обоим на диван.
Было совершенно очевидно, что леди Фиона Хейнс, судя по тому, как она не двинулась с места, не желала садиться, но Теодор Сивер сурово посмотрел и подтолкнул ее к дивану.
— Ну а теперь, — сказал мистер Камерон, усевшись напротив них, — что лорд мог бы сделать для вас?
Леди издала какой-то странный звук, словно задохнулась, и, вежливо прикрыв рот рукой, прокашлялась, а мистер Сивер громко произнес:
— Простите?
Камерон придвинулся на дюйм ближе к нему и громко спросил:
— Что мог бы лорд сделать для вас?
— О, ничего особенного, просто небольшое одолжение. — сказал Сивер. — У моей племянницы есть срочное дело, которое она должна обсудить со своим братом, графом Лэмборном. Вы его знаете, сэр?
— Мне знакомо это имя, но я не имел удовольствия, нет, — сказал Камерон.
— Э, что?
— Я о нем слышал! — громко сказал Камерон.
— Правильно, правильно. Ну, граф уехал поохотиться, так как не знал, что в Эдинбурге к нам присоединится Фиона, и никто из нас не знал, иначе я послал бы человека привезти ее. Но она приехала, да еще в королевской карете. Я сказал моей жене Люси: это большой шаг вверх для нашей девочки, это был…
— Дядя, — смущенно перебила Фиона.
— Простите? — обратился Сивер к ней, но, встретив суровый взгляд, лишь кивнул и снова взглянул на Камерона. — Вот она, наша девочка, Фиона, вернулась к нам, и ей так необходимо поговорить с братом, графом, а он там, в Блэквуде. Она решила поехать к нему, и ни моя жена, ни я не можем остановить ее. Ибо Фиона может быть немного упрямой, когда не в духе, — увлеченно продолжал он, а Фиона, подняв глаза к небу, вздохнула.
— Но мы с женой подумали, что лорд и несколько человек из людей Бьюкенена будут возвращаться в Блэквуд в канун Нового года, а? И было бы чудесно, если Фиона всего лишь… — он сделал пальцем жест, изображая бег, — поедет с ними. Миссис Сивер и я могли бы не беспокоиться, зная, что она едет не одна, а с людьми Бьюкенена, которые могут защитить ее, а не с этой хилой девчонкой, которую она называет камеристкой.
— Прошу прощения, сэр, леди желает отправиться в Блэквуд в это время года? — осторожно переспросил Камерон.
— Что вы сказали? — не расслышал Сивер.
— Да, сэр, в Блэквуд, — вежливо сказала Фиона.
Камерон нервно подергал манжет рубашки.
— Миледи, а вам известно, что по этим дорогам тяжело ездить в это время года?
— Я очень хорошо это знаю, но по ним ездят, сэр.
— Да, ездят, — сказал Камерон. — А вы поедете одна?
— С камеристкой, как сказал дядя. Если, конечно, ей найдется место.
— Что он сказал? — спросил Сивер, наклонившись к Фионе.
— Он интересуется, будет ли у меня надежный сопровождающий.
— О да, конечно, — закивал Сивер. — Вы ведь не думаете, что мы отправляем ее кое-как, сэр? Да, конечно, она поедет со своей горничной. Хорошая крепкая девушка. Шеридан ее зовут, но мы называем ее Шерри. Она служит в нашей семье уже десять лет. И она без всяких глупостей.
— Дядя. — Фиона положила свою изящную руку на его плечо. — Я уверена, у мистера Камерона не хватит времени выслушать всю историю нашей семьи.
Сивер посмотрел на секретаря.
— Все, что я хотел сказать, это то, что Шерри хорошо служила моей племяннице, и она надежная ее защита.
— Очень… удачно, — неуверенно произнес Камерон. — Леди Фиона, должен предупредить вас, что дороги в Блэквуд ненадежны. И существует постоянная угроза нападения разбойников, когда вы доберетесь до Северного нагорья.
Со своего места Дункан видел, как Фиона скромно сложила руки на коленях.
— Очень вам признательна за беспокойство, но я должна как можно скорее поговорить с братом. Это очень срочное дело.
— А нельзя ли отправить письмо? — решился предложить Камерон.
Фиона покачала головой.
— Я бы не рискнула довериться бумаге.
Это возбуждало любопытство. Дункан знал, что Лэмборн любит рисковать и склонен попадать в беду. Точно таким же когда-то был и Дункан. Он догадывался, что возникло дело настолько большой важности, что потребовалась такая глупость, как участие в этом его сестры.
— А если лорд вам откажет? — спросил Камерон.
— Тогда я поеду дилижансом, — сказала леди.
— Дилижанс ходит только до Аберфелди, — напомнил ей Камерон.
Фиона выпрямилась и упрямо вздернула подбородок.
— Оттуда я пойду пешком.
Оттуда пешком? Она с ума сошла! Дункан не помнил, чтобы Фиона Хейнс страдала безумием, как какая-нибудь старая курица.
— Хорошо, — вздохнул Камерон. — Я передам вашу просьбу лорду. К концу недели вы получите ответ.
— К концу недели? — воскликнула она.
— Что произойдет в конце недели? — спросил Сивер, прикладывая ладонь к уху.
— Ответ, дядя, — сказала она и посмотрела на Камерона. — Так долго, сэр? Неужели никто не поедет туда раньше конца недели?
— Я сделаю все, что смогу, — заверил ее тот.
— Что все? — спросил Сивер.
Фиона взяла дядю под руку.
— Все, что сможет, дядя! — громко сказала она. — Он сообщит к концу недели.
— А, — улыбнулся Сивер Камерону. — Лучшего мы не могли бы и просить, э? Благодарю вас от всей души добрый вы человек. Тогда — наш поклон лорду. Пойдем, Фиона, мы и так отняли много времени у этого человека.
Дункан подождал за драпировкой, пока Камерон проводит Фиону Хейнс и ее дядю до дверей, и не спеша вышел. Секретарь был одним из немногих, кому позволялось видеть его без повязки на глазу. От огня больше всего пострадали его шея и левая рука, которая теперь висела как плеть. Но был еще участок обожженной и сморщенной кожи, тянувшийся от глаза к скуле и слегка оттягивающий вниз его левый глаз, что казалось Дункану безобразным.
Если когда-нибудь Камерон и испытывал отвращение к его страшному виду, то Дункан никогда не замечал этого.
