Джессика Трапп - Грешные удовольствия
— Я видела твою мишень. Ты одинаково хорошо владеешь кинжалом и кистью, — настаивала Адель. — Ты способна совершить это дело.
— Я практикуюсь совсем недавно, так что вряд ли…
— Ты сможешь это сделать! — воскликнула Гвинет. — Ты защитила меня от лорда Брайса. И ты подожгла бриджи сэра Эдуарда. И пустила стрелу в зад Томаса…
— Ради Бога, сестричка, прекрати болтать. — Бренна закрыла ладонями уши, не желая больше слушать перечисление ее грехов. Отец достаточно ей за них всыпал. — Эти люди заслужили то, что получили. И… — Она оглядела свою спальню, так долго служившую ей тюрьмой. — И я все еще за это расплачиваюсь.
— Я знаю о твоих планах уехать в Италию, — сказала Гвинет. — Знаю, что ты переписываешься с настоятельницей монастыря матерью Изабеллой…
Бренне стало немного не по себе оттого, что ее планы стали известны сестре. Но это было неудивительно — ведь слуги обожали Гвинет, и поэтому она знала обо всем, что происходит в замке.
— Соверши свой последний подвиг, и мы поможем тебе уехать в Италию. Я уверена, отец даст свое разрешение на то, чтобы ты ушла в монастырь.
Разрешение. Это все, что ей нужно, чтобы ее приняли в святое братство.
Адель стукнула тростью о деревянный пол. Дункан залаял и вскочил на сундук.
— У нас будут наготове люди, которые сразу же увезут тебя, как только Монтгомери будет мертв. Они будут ждать тебя за дверью, а Пантос выведет нас по подземному ходу в безопасное место у реки.
— Пантос? Мне надо совершить убийство, а потом собака поможет мне избежать гнева людей Покорителя?
Наверное, обе ее сестры обезумели.
— Вот именно, — спокойно произнесла Адель. Кот потянулся у нее на руках и громко замурлыкал. — Я рассказала Пантосу о твоем кинжале, и он согласился защитить тебя. Дункан тоже пойдет с тобой. Он очень хорошо умеет ловить кроликов.
Бренна внимательно посмотрела на свою темноволосую сестру, такую спокойную и безмятежную, вечно пребывающую в своем неземном бесплотном тумане, стараясь таким образом справляться с болью в деформированной ноге и хаосом, творящимся в мире. Честно говоря, у нее действительно было некое непонятное родство с животными, но… чтобы одна собака ее вела, а другая кормила?.. Это уже слишком.
— Вы обе сошли с ума.
Пантос сел и, глядя на нее, навострил уши.
— И ты тоже.
— Прошу тебя, Бренна. — Гвинет передернуло, и ее негнущееся свадебное платье зашуршало.
Этот наряд выглядел слишком причудливым по сравнению с поношенным и линялым шерстяным платьем Бренны. Платье Гвинет было еще одним доказательством отцовской любви. Сердце Бренны сжалось. Если бы ей только удалось завоевать хотя бы половину той отцовской любви, которую он отдавал Гвинет. Год назад отец отобрал у нее все красивые вещи. Ей все равно пришлось бы от них отказаться, когда она станет монахиней, но воспоминание об этом по-прежнему отзывалось болью в сердце.
Между тем Гвинет сняла со своей белокурой головы шляпу с вуалью и водрузила ее на голову Бренны. Вуаль была сделана из плотной ткани и расшита крошечными жемчужинами. Тяжелый каркас, придававший шляпе форму бабочки, показался Бренне неудобным и каким-то неестественным.
— Мы с тобой почти одного роста, и если будут прикрыты твои рыжие волосы, он ничего не заподозрит, — сказала Гвинет.
Бренна фыркнула. Огромная вычурная шляпа выглядела нелепо по сравнению с ее платьем. Не считая роста, она и Гвинет были совсем не похожи. Особенно с тех пор, как она откромсала свои длинные, ниже пояса, локоны.
Бренна потрогала шрам на щеке, который шел от уха до переносицы, и подняла прядь коротких рыжих волос.
— Монтгомери наверняка знает, что ты самая красивая блондинка Англии, — сказала Бренна.
Гвинет бросила на сестру сочувствующий взгляд, но не стала отрицать очевидного. Они обе знали, что отец очень ценил красоту Гвинет. Именно ее красота должна была привлечь внимание богатого человека. И тогда отец сможет вложить еще больше золота в дело свержения с трона Англии ненавистного ему короля.
— Мне жаль твоих волос, — тихо сказала Гвинет. — Ты пожертвовала ими ради спасения меня от лорда Брайса. У тебя хватило смелости состричь их, чтобы он поверил, что ты — это я. Это помогло мне избавиться от него, и я очень тебе благодарна за это.
Смелость? Черт возьми. Все, что ей надо было сделать, — это притвориться, что она Гвинет. Без этих прекрасных белокурых локонов ее лицо так напугало лорда Брайса, что он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол. Как от зачумленной. Ни один мужчина не хотел получить в жены некрасивую стриженую женщину со шрамом на лице. Это было еще одной причиной, по которой отец должен был бы разрешить ей уйти в монастырь. Она не понимала, почему отец не отпускает ее, и про себя проклинала его упрямство.
— Что сделано, то сделано, — сказала Бренна, не желая больше думать о своих волосах. Тщеславие не нужно ни художнику, ни монахине.
— Но я же знаю, что тебе жаль своих длинных волос. Я заметила, что ты постоянно дергаешь свои короткие пряди.
Адель снова постучала тростью, и терьер опять забегал по комнате.
— У нас нет времени говорить о волосах. Одевайся, Бренна. Прикрой вуалью шрам — она достаточно длинная, чтобы закрыть твое лицо. Клянусь, я сама убила бы Монтгомери, если бы не моя нога. Я при всем желании не могу сойти за Гвинет, а подобраться близко к этому человеку и убить его может только невеста.
Прежде чем Бренна успела открыть рот, чтобы настоять на том, что и она не похожа на красавицу сестру, Гвинет стянула с себя свадебное платье и протянула его Бренне.
— Ты уже притворялась, будто ты — это я, Бренна. Сможешь сделать это опять.
Оставшаяся в одной сорочке Гвинет напомнила Бренне призрак. Призрак своего прошлого.
В Италии ее ждала новая жизнь. Ее взгляд остановился на открытой двери, и она подумала о сумке под кроватью.
— Пропади все пропадом! — воскликнула она. — Какое мне дело до всего до этого? — Ей нужно уехать. Она не может потратить всю свою жизнь на то, чтобы спасать сестру то от одного, то от другого поклонника. — Выходи замуж за этого человека, и он освободит отца. С твоей-то внешностью ты наверняка сможешь подчинить его своей воле.
В это мгновение на ступенях лестницы послышались громоподобные шаги.
Дверь с грохотом распахнулась.
Сестры с ужасом отпрянули. Собаки залаяли, а Сент-Пол метнулся под кровать.
В комнату вошли двое великанов. Мужчин такого роста и телосложения Бренна еще в жизни своей не видела. Оба были в доспехах и не менее семи футов роста.
У одного из них в прорезях шлема, полностью закрывавшего его лицо, были видны голубые глаза, сверкавшие, словно угольки ада. В руках он держал огромный меч. Другой великан держал наготове арбалет. Прежде чем взглянуть на Бренну и ее сестер, они внимательно оглядели кровать, сундуки, стол и картины.
