Кэтрин Коултер - Песнь земли
Филиппа услышала, как ее мать громко рассмеялась — странный каркающий звук, ибо природа не одарила леди Мод веселым нравом.
— Да, Иво де Вереи, Филиппа выйдет замуж за Вильяма де Бриджпорта, а не за тебя!
Иво в ужасе смотрел то на лорда Генри, то на его жену.
— Вильям де Бриджпорт! Помилуй Бог! Милорд, миледи, это же толстый беззубый старик, с таким брюхом… — Не в силах найти подходящие слова, Иво жестом показал размер живота. — Это ужасный человек, милорд, и ему не меньше лет, чем моему отцу, и…
Черт побери! Придержи язык, мальчишка! Теперь настала очередь леди Мод.
— Это не твое дело. Мы предлагаем тебе Бернис, и либо ты соглашаешься, либо покидаешь Бошам.
Филиппа отпрянула от двери. Мысли путались у нее в голове. О, к сожалению, Иво был абсолютно прав в своем негодовании! Только де Бриджпорт еще хуже, чем он его обрисовал. К тому же этот мерзкий старик — отец троих отвратительных детей, каждый из которых старше нее: двух злобных и капризных дочек и косоглазого сына.
Филиппа зажмурилась. Это, должно быть, шутка. Ее отец никогда… Да и какой ему смысл отдавать ее де Бриджпорту? Скорее всего лорд Генри просто выдумал помолвку и скорую свадьбу, чтобы отпугнуть Иво де Вереи. Да, так оно и есть! Иво застал его врасплох, и отец выпалил первое пришедшее ему на ум имя, лишь бы переключить внимание юноши на Бернис.
В этот момент снова заговорила леди Мод:
— Послушай, Иво де Вереи. Эта девчонка-переросток не принесет в приданое ни фартинга, понятно? Она отправляется к де Бриджпорту, потому что он согласен взять ее в одной нижней рубашке, и эта рубашка — — единственное, что она получит от лорда Генри. Кстати, ты знаешь, что ее называют «великанша»? И верно: она такое долговязое, неуклюжее существо! Не то что наша нежная Бернис.
Лорд Генри бросил недоумевающий и слегка испуганный взгляд на свою побледневшую жену, чьи светло-серые глаза горели страстью — пожалуй, впервые с их первой брачной ночи. Он медленно кивнул и добавил:
— А теперь, щенок, либо ты возвращаешься к отцу в Йорк, либо берешь в жены мою очаровательную Бернис и подписываешь брачный контракт.
Однако Иво еще не был сломлен, и на мгновение Филиппу даже восхитило его упорство.
— Милорд, но почему? Миледи, неужели вы не любите собственную дочь? Я не хочу показаться невежливым, но…
Лорд Генри раздраженно смотрел на молодого человека, который вызвал такую ярость у леди Мод, что на ее восковых щеках даже показался румянец. Конечно, Иво вел себя дерзко, подумал лорд Генри, но и он хорош: здорово сглупил, упомянув де Бриджпорта. Как назло, это было единственное имя, которое ему вспомнилось. А Мод тут же радостно ухватилась за эту идею; она поймала его на слове, и теперь он не сможет отступить. Надо же — де Бриджпорт! Да этот «женишок» ничем не лучше шелудивого пса!
— Почему, милорд?
В голосе молодого рыцаря звучало не столько отчаяние, сколько искреннее недоумение. Лорд Генри вздохнул и открыл было рот, чтобы ответить, однако жена опередила его.
— Филиппа — нелюбимая дочь лорда Генри, — прошипела леди Мод, — поэтому она не получит приданого. Она для нас ничто, обуза, вечное мучение. Решайся быстрей, Иво, ты и так уже сильно рассердил меня своей дерзостью.
— Может, все же согласишься на Бернис? — спросил лорд Генри. — Она, мое сладкое дитя, сказала, что хочет только тебя и никого другого.
Иво собрался заявить, что возьмет Филиппу без всякого приданого и даже без вышеупомянутой нижней рубашки, но благоразумие охладило его пыл. Он отнюдь не был глуп и знал свой долг старшего сына. Владения семьи де Вереи последние несколько лет давали скудные урожаи и сейчас представляли собой бесплодную пустыню. Его прямая обязанность — жениться на богатой наследнице. У него нет выбора. Действительно, Филиппа вовсе не миниатюрная изящная девушка, как ее сестра. Нет, она слишком сильная, слишком высокая. И слишком самостоятельная. Ради всех святых, она даже умеет читать и считать, словно монах или управляющий!.. Да, но как ее густые светлые волосы переливаются на свету и спадают непослушной волной на плечи… Какие у нее глаза — удивительного синего цвета, яркие, искрящиеся, живые… Как полна и упруга ее грудь… Иво прокашлялся.
— Я возьму в жены Бернис, милорд.
Лорд Генри быстро взглянул на него и взмолился про себя, чтобы молодой человек не расплакался у них на глазах.
Леди Мод подошла к своему будущему зятю и, коснувшись рукава его туники, выдавила скудную улыбку.
— Очень правильное и достойное решение. Ты не пожалеешь о своем выборе.
Филиппе показалось, что она, подобно жене Лота, превратилась в соляной столб: девушка не могла пошевелиться, хотя видела, что отец махнул рукой в сторону двери, советуя Иво де Вереи привести себя в порядок, прежде чем предстать перед Бернис. Филиппа не понимала, почему и мать, и отец вдруг ополчились на нее. Она всегда считала, что лорд Генри любит ее; конечно, он заставлял ее работать, как тягловую лошадь, но Филиппа была бесконечно благодарна ему, когда он назначил ее управляющим Бошама. Ей нравилось вести счета, разбираться с купцами, улаживать споры между крестьянами.
Что касается матери, то Филиппа уже много лет назад поняла, что лучше не попадаться ей на глаза. Более того, девочке запретили называть леди Мод мамой, и Филиппа быстро привыкла к этому и не задавала ненужных вопросов. Да она и не искала любви, заботы и простого сочувствия у этой бледной, тонкогубой и такой холодной и равнодушной женщины. В день десятилетия Филиппы леди Мод надавала ей увесистых пощечин — у девочки неделю звон стоял в ушах. А все ее прегрешение заключалось в том, что она пожаловалась на Бернис, которая стащила у нее деньги. Лорд Генри тогда не стал вмешиваться, он просто отправил Филиппу к ней в комнату, пробормотав, что не к лицу ему обращать внимание на разные женские глупости и ссоры. Удивительно, но Филиппа только сейчас подумала о том, что отец не заступился за нее, — возможно, потому, что это было слишком болезненным воспоминанием и она всячески старалась отогнать его…
Итак, они хотят выдать ее замуж за Вильяма де Бриджпорта и не собираются выделять приданого. Ну и дела! Ей никогда никто не говорил об этом. Филиппа с трудом осознавала происходящее. Из любимой младшей дочери — по крайней мере любимой отцом — в одночасье превратиться в отверженную, которая безразлична для родителей, у которой есть только нижняя рубашка и ничего более!.. Чем она так сильно оскорбила их, что ее отбрасывают в сторону, как ненужный хлам?
Иво шагнул к двери, но Филиппа не могла заставить себя двинуться с места, и только когда он оказался в полуметре от нее, девушка пришла в себя и бросилась бежать. Длинные, загнутые по последней моде носы ее мягких кожаных туфель не годились для этого, и Филиппа по дороге к себе в комнату раза два чуть не упала. Тяжело дыша, она поспешно закрыла дверь на задвижку и прислонилась к стене.
