Маргарет Макфи - Западня для лорда
— А вы почему здесь? — поинтересовалась она, глядя ему в глаза, вновь надев личину холодной, собранной и обворожительной мисс Фокс, хотя внутренне все еще трепетала. — Почему предпочли холод ноябрьской ночи гостеприимству зеленой комнаты?
Он вернулся к созерцанию Боу-стрит:
— Мне нужно кое-что обдумать.
— Вы разочаровываете меня. Я-то решила, что вы здесь из-за меня. — Он посмотрел на нее, она тут же очаровательно скривила губки, показывая, что дразнит его, хотя ее сердце до сих пор учащенно билось. — Даже вечер в театре не может отвлечь вас от важных дум?
— Похоже на то.
— Должно быть, что-то серьезное. Или всего лишь замечание о наших с мисс Суитли артистических способностях?
— Будьте уверены, ваше мастерство ни у кого не вызывает сомнений:
— Вы мне льстите, а лесть на этом балконе запрещена. Согласно моим правилам, ей место в зеленой комнате, но не здесь.
— Дело в том, мисс Фокс, что я был очарован вашей игрой.
Она лукаво улыбнулась и намеренно стала смотреть на улицу.
— В таком случае мне чрезвычайно интересно узнать, о чем же вы размышляете, сэр.
До ее слуха долетали привычные уличные звуки, а молчание собеседника затянулось настолько, что Венеция испугалась, не слишком ли далеко зашла в своих расспросах.
— Вам об этом узнать совершенно не захочется, уж поверьте мне.
Эти слова были произнесены таким пронзительно-откровенным тоном, что она страшно испугалась. Притворилась всецело поглощенной созерцанием улицы, а на самом деле просто не хотела, чтобы он прочел в ее глазах правду.
— У всех нас что-то на уме.
— Вы, к примеру, разучиваете роли, пытаетесь решить, кому отдать предпочтение, Девлину или Хоувику.
— Не совсем так, — возразила она, думая о цели, которую она преследовала.
— Что же тогда, позвольте спросить?
Воззрившись на него, она на мгновение задумалась. Интересно, что бы он сделал, открой она ему истинные мотивы. Эта мысль заставила ее широко улыбнуться.
— Вы просите меня раскрыть секреты, а сами до сих пор даже не представились, сэр. — Она выгнула ухоженную бровь, как истинная femme fatale[2]. — За кого вы меня принимаете?
Он внимательно всмотрелся в ее лицо.
Их взгляды еще раз скрестились, и хотя теперь Венеция была к этому готова, снова ощутила странное покалывание во всем теле. Ее сердце бешено забилось, не только из опасения, что он может уйти.
— Прошу меня простить, — наконец произнес он и слегка кивнул. — Меня зовут Линвуд.
— Рада с вами познакомиться, лорд Линвуд, — наигранно-официальным тоном ответила она.
— Взаимно, мисс Фокс.
Стоило ей заслышать его густой, точно шоколад, голос, как кожа тут же покрывалась мурашками. Мысленно собравшись и ненадолго задержавшись взглядом на его губах, она снова посмотрела ему в глаза:
— Вот мы и представлены должным образом.
— Верно, — согласился он.
Венеция взглянула на него и ее лицо озарилось соблазнительной улыбкой.
— Поэтому можете рассказать мне о том, что у вас на уме.
— Вам об этом узнать совершенно не захочется, лорд Линвуд, уж поверьте мне.
— Touche[3], мисс Фокс. — В его голосе слышалось легкое удивление, хотя лицо оставалось непроницаемым.
Изогнув губы в легкой усмешке, она опять вернулась к созерцанию лондонских улиц.
— Что привело вас нынче вечером в зеленую комнату? Никогда вас там раньше не видела.
— Я сопровождаю своего друга лорда Рейзби. Выражаясь вашими словами, он жаждет быть соблазненным или, точнее, сам выступить в качестве соблазнителя.
— А вы?
— А я не ищу себе любовницу, мисс Фокс.
— Так же как и я — покровителя.
В ее глазах сквозило холодное презрение.
— Хоувик и Девлин придерживаются на сей счет иного мнения.
— Они заблуждаются.
Она наградила собеседника еще одним стальным взглядом. Линвуд посмотрел ей в глаза и, немного помедлив, спросил:
— А если бы я пришел сюда специально, чтобы дождаться вас?
— Мы с вами вдвоем в темноте. — Она слегка изогнула бровь. — Кто знает, что могло бы случиться?
Не шевелясь, они продолжали взирать друг на друга во мраке. Венеция, истинное воплощение соблазна и чувственного приглашения, стояла неподвижно и очень тихо. На губах и в глазах притаилась едва заметная, но многообещающая улыбка.
Дверь балкона открылась.
— Линвуд, я… — Рейзби резко остановился при виде Венеции. — Прошу прощения, я не подозревал…
— Приношу свои извинения, джентльмены. — Только теперь ей удалось разорвать зрительный контакт с Линвудом и присесть в реверансе. — Лорд Линвуд. — Она в последний раз посмотрела на него, затем перевела взгляд на Рейзби. — Лорд Рейзби. — Проходя мимо Линвуда, наклонилась к нему и, вдохнув запах его одеколона, чуть слышно прошептала: — До следующей встречи, милорд.
Миновав Рейзби, Венеция прошла в зеленую комнату, ни разу не оглянувшись, хотя и ощущала на себе тяжелые взгляды обоих мужчин.
Именно с этого все и началось.
Глава 2
Даже когда Венеция вернулась в комнату, закрыв за собой дверь, ее сердце продолжало гулко колотиться.
То, что произошло между ней и Линвудом, у нее не случалось прежде ни с одним другим мужчиной. Он оказался совсем не таким, каким она его представляла. Да, мрачен и опасен, но одновременно было в нем нечто тревожащее и очаровывающее. Она постаралась тут же пресечь эту мысль, не желая признаваться даже самой себе в чувствах, испытанных ею при взгляде в глаза Линвуда. Теперь слишком поздно что-либо менять. В любом случае она не собиралась отступать от плана, первая часть которого уже осуществилась, они познакомились, семена посеяны. В следующий раз будет проще иметь с ним дело, теперь-то она уже знает, чего ожидать.
— Ты в порядке, Венеция? — прошептала Элис, всматриваясь ей в лицо.
Венеция тут же выдала успокаивающую улыбку, маскирующую истинные чувства.
— Ну разумеется.
— Сегодня у Хоувика с Девлином появились соперники. — Элис взглядом указала в угол комнаты. — Новые поклонники.
Проследив за взглядом подруги, Венеция увидела группу мужчин. Одни держали в руках большие букеты цветов, другие — шампанское. Рассматривали ее высокомерно и похотливо, их лица раскраснелись от чрезмерного количества выпитого спиртного. Мужчины, привыкшие обладать женщинами и держать власть в своих руках. Мужчины, над которыми теперь и у нее появилась некая власть. Она не имела права самоустраниться ни ради себя, ни ради какой-либо другой актрисы. В этом она не солгала Линвуду. При мысли о нем ее тело снова содрогнулось, как воды спокойного озера, растревоженные брошенным в него камнем.
