Джулия Куин - Виконт, который любил меня
Эдвина снова залилась смехом, сотрясая обитый синим дамастом диван, на котором сидели девушки.
– Видишь, – укоризненно сказала Кейт, слегка подтолкнув сестру. – Ты всегда хихикаешь, когда она пишет об очередном гнусном распутнике.
Правда, при этом Кейт улыбалась. Она обожала поддразнивать сестру. Добродушно, разумеется.
Мэри Шеффилд, мать Эдвины и мачеха Кейт, которую опекала вот уже почти восемнадцать лет, подняла глаза от вышивания и поправила очки.
– Что это вас так развеселило?
– Кейт злится, потому что леди Уистлдаун снова пишет об этом распутном виконте, – пояснила Эдвина.
– И вовсе я не злюсь, – оправдывалась Кейт, хотя ее никто не слушал.
– Бриджертон? – рассеянно осведомилась Мэри.
– Совершенно верно, – кивнула Эдвина.
– Она всегда о нем пишет.
– Думаю, ей нравится писать о распутниках, – заметила Эдвина.
– Ну разумеется! О чем ей еще писать? – удивилась сестра. – Если читателям наскучат ее статейки, никто не купит газету.
– Неправда, – возразила Эдвина. – Только на прошлой неделе она писала о нас, и, Богу известно, мы не самые интересные в Лондоне люди.
Кейт улыбнулась наивности сестры. Пусть она и Мэри не самые интересные в Лондоне люди. Но Эдвина, с ее волосами цвета сливочного масла и поразительно светлыми голубыми глазами, уже была провозглашена Несравненной сезона 1814 года. Кейт же, с ее ничем не выдающимися каштановыми волосами и карими глазами, обычно именовалась «старшей сестрой Несравненной».
Что же, бывают прозвища и похуже. По крайней мере никто еще не назвал ее «засидевшейся в старых девах сестрой Несравненной», что было бы гораздо ближе к правде. В двадцать лет, а если уж быть честной до конца, почти в двадцать один год, Кейт считалась немного староватой, чтобы наслаждаться своим первым лондонским сезоном.
Но у них просто не было иного выхода. Даже при жизни отца семья Кейт не была богатой, а спустя пять лет они и вовсе были вынуждены сильно экономить. Конечно, до работного дома им было далеко, однако приходилось считать каждый фунт и каждый пенс.
При таких стесненных обстоятельствах Шеффилды смогли наскрести денег только на одну поездку в Лондон. Нанять дом, экипаж и минимальный штат слуг обошлось в немалые деньги. Дважды потратить такую сумму они просто не имели права. И так приходилось пять лет копить, чтобы позволить себе подобную расточительность. А если девочкам не удастся поймать себе женихов на брачном рынке… что же, их никто не запрет в долговую тюрьму, но придется подумать о спокойной жизни в благородной бедности в одном из очаровательных маленьких коттеджей Сомерсета.
Поэтому девушкам пришлось стать дебютантками одновременно. И самым подходящим, по мнению Мэри, стал год, когда Эдвине исполнилось семнадцать, а Кейт – двадцать один. Мэри хотелось бы подождать еще год, пока Эдвине не будет восемнадцать, но тогда Кейт достигнет почти двадцати двух лет, и кто же тогда на ней женится?!
Кейт насмешливо улыбнулась. Она с самого начала не хотела этого сезона, зная, что такие, как она, не привлекают внимания титулованных женихов. Она недостаточно красива, чтобы компенсировать недостаток приданого, не умела жеманиться, кокетничать, семенить мелкими шажками. Не научилась и остальным вещам, о которых другие девушки, похоже, узнают еще в колыбели. Даже Эдвина, девушка добрая и искренняя, каким-то образом умела стоять, ходить и вздыхать, так, что мужчины были готовы драться за честь помочь ей перейти улицу.
Кейт же всегда стояла прямо, расправив плечи, а ходила так, словно участвовала в призовых скачках. Но почему бы нет?! Если кто-то куда-то идет, какой смысл тащиться, едва перебирая ногами?!
Что же до нынешнего лондонского сезона… ей даже город не слишком нравился. О да, она неплохо проводила время и познакомилась с достаточно приятными людьми, однако деньги утекали, словно сквозь пальцы, и сознавать это было совершенно невыносимо.
Но Мэри и слушать ничего не желала.
– Выходя замуж за твоего, отца, – твердила она, – я поклялась любить тебя и растить с той же заботой и вниманием, которое уделю собственному ребенку. – Я выполняю долг перед твоей бедной матушкой, упокой, Господи, ее душу. И часть этого долга – видеть тебя счастливой в семейной жизни.
– Я вполне могу быть счастлива в деревне, – упрямилась Кейт.
– Но в Лондоне куда больший выбор, чем здесь, – запротестовала Мэри.
Тут в разговор вмешалась Эдвина, заверив, что будет ужасно несчастна без нее, и поскольку Кейт не выносила, когда сестра расстраивалась, ее судьба была решена.
И вот теперь она сидит в скромно обставленной гостиной снятого на сезон дома в районе Лондона и…
Кейт лукаво огляделась.
…и не знает, чем занять себя от скуки.
Кейт выхватила газету из рук сестры.
– Кейт! – взвизгнула Эдвина, тараща глаза на крошечный треугольник газетной бумаги, оставшийся в ее руке. – Я еще не дочитала!
– Ты будешь мусолить ее целую вечность, – ухмыльнулась Кейт. – Кроме того, я хочу посмотреть, что леди Уистлдаун сказала о виконте Бриджертоне на этот раз.
Глаза Эдвины, которые обычно сравнивали с мирными шотландскими озерами, блеснули дьявольским светом:
– Ты ужасно интересуешься виконтом, Кейт. Может, что-то утаиваешь от нас?
– Глупости! Я с ним даже не знакома! А если бы нас и познакомили, я немедленно спряталась бы от него! Он из тех людей, которых нам следует избегать любой ценой. Этот человек, возможно, способен обольстить даже айсберг.
– Кейт! – воскликнула Мэри.
Кейт поморщилась. Она совсем забыла о присутствии мачехи!
– Но это правда! – настаивала она. – Я слышала, что у него женщин больше, чем песка на морском берегу.
Мэри посмотрела на падчерицу, словно решая, отвечать или нет, и, наконец заметила:
– Конечно, это не совсем подходящая тема для ваших ушей, но многие мужчины могут сказать о себе то же самое.
Кейт залилась краской. Такого она не ожидала. Однако сдаваться тоже не собиралась:
– Думаю, у него их в два раза больше, чем у всех остальных. Как бы там ни было, он куда больший распутник, чем другие мужчины. Это не тот человек, которому можно позволить ухаживать за Эдвиной.
– Но это и твой сезон, – напомнила Мэри.
Кейт ответила Мэри саркастическим взглядом. Обе отлично понимали, что если виконт решит ухаживать за одной из сестер Шеффилд, это будет не Кейт.
– Вряд ли напечатанное здесь изменит твое мнение, – пожала плечами Эдвина и нагнулась к Кейт, чтобы лучше рассмотреть статью. – Да и вообще она пишет не столько о нем, сколько рассуждает о повесах и распутниках в целом.
Глаза Кейт выхватывали из текста ключевые слова.
