Шеннон Дрейк - Неповторимый
Звук льющейся воды заставил Скайлар вздрогнуть и повернуться. Индеец снял с огня большой чайник, из которого валил пар, и вылил кипяток в кадку. Скайлар раскрыла рот от удивления, когда увидела, что индеец раздевается. На нем и так-то было не слишком много одежды, а теперь и та полетела на пол. Ничуть не стесняясь, он стоял спиной к ней совершенно обнаженный. Скайлар была настолько поражена, что не могла сдвинуться с места, глядя на него расширившимися от изумления глазами. Сердце ее бешено колотилось в груди. Он был высоким, очень высоким. До сих пор ее заботило, как бы вырваться, и она не отдавала себе отчета, каких внушительных размеров ее похититель. Сложен он был изумительно: широкие плечи, гибкая спина, длинные сильные ноги. На руках бугрились мускулы, да и весь он, казалось, состоял из одних отлично развитых мускулов.
Скайлар украдкой бросила взгляд на дверь, когда он опустился в кадку-ванну. Глубоко вздохнув, индеец расслабленно откинулся на бортик.
Поначалу Скайлар ошарашено посмотрела на дикаря, не веря в такую удачу. Она читала сообщения об ужасах, творимых индейцами. Тех, кто оставался в живых после набегов сиу, индейцы забирали в плен. Не дожидаясь, пока за белых пленников заплатят выкуп, варвары убивали их или превращали в рабов, заставляя работать на себя и женщин, и детей. А этот свирепый с виду воин первым делом решил искупаться!
Все, что Скайлар сейчас видела, — это мощные плечи и влажные черные волосы. Дикарь яростно смывал с себя боевую раскраску. Но зачем?
Быть может, чтобы убить ее, он должен выкраситься как-то иначе? Одна раскраска, чтобы захватить в плен, другая — чтобы совершить убийство? А может, дикарь предназначает ее для какого-нибудь ритуального жертвоприношения?
О Господи!
Скайлар вскочила, держа связанные руки перед собой, готовая в любой миг броситься к двери. Ну хорошо, убежит, и что дальше? Куда она денется со связанными руками? Поблизости может быть полно диких зверей!
«Разве о такой судьбе мечтала, когда ехала сюда? — уныло подумала она. — Ах, впрочем, что теперь говорить».
Каким бы расслабленно-спокойным ни казался индеец, стоило Скайлар двинуться к двери, как он тут же выскочил из воды.
— Я не собираюсь оставаться здесь! Ты не смеешь держать меня! — вскрикнула она, но дикарь крепко держал ее за плечи, не обращая внимания на вопли. Скайлар смотрела ему прямо в лицо, не решаясь опустить взгляд ниже. — Думаешь, я так и буду сидеть спокойно и смотреть, как ты тут паясничаешь, пытаясь подражать прежнему хозяину этой хижины, сидя в этой ванне? Если кому и надо принять ванну, так это мне, чтобы смыть с себя прикосновения твоих грязных рук! Я… — Она запнулась.
Индеец с силой рванул Скайлар к себе, так что ткань ее траурного платья затрещала. Скайлар чувствовала, как рвутся тонкий шелк и изысканные кружева. Отчаянно вскрикнув, она попыталась сбросить с себя цепкие руки, но индеец сжал ее плечи еще сильнее и хорошенько встряхнул ее. Она свирепо глянула в необычные зеленые глаза и невольно принялась разглядывать дикаря.
Сказать, сколько ему лет, Скайлар не могла, скорее всего около тридцати — не слишком молодой, но и не старый, мужчина, что называется, в расцвете лет, уверенный в себе и сильный. Резко очерченные черты лица — квадратная челюсть, высокие скулы, широкий лоб. Глаза, такие необычные для индейца, казались еще светлее из-за смуглой кожи, иссиня-черных волос и бровей. Не гляди дикарь так свирепо, его вполне можно было бы назвать неотразимым. Манящее, пугающее, по-мужски привлекательное, жесткое, но изумительно вылепленное лицо, вне всякого сомнения, можно было назвать красивым. Чуть полноватые губы были так причудливо изогнуты, что казалось, будто индеец смотрит как бы усмехаясь, и от этой усмешки у Скайлар по спине пробегал холодок. Не было никаких сомнений, что немало индейских девушек открыто признавались в своих чувствах этому безжалостному воину.
И вот он стоял перед ней совершенно обнаженный, на коже его поблескивали капельки воды, и крепко держал за плечи.
— Дикарь! Дьявольское отродье! — взвизгнула Скайлар.
Руки ее были связаны, плечи — в железных тисках его пальцев, и все же она не сдавалась, продолжая бороться из последних сил. Наконец Скайлар изловчилась и пнула его ногой в голень. Удар получился весьма внушительным, как ей показалось, а он всего лишь слегка поморщился. Несколько секунд они стояли, свирепо глядя друг на друга. И тут Скайлар снова пронзительно вскрикнула — индеец оторвал ее от пола и бросил на кровать. Несчастная не на шутку перепугалась, когда он схватил ее за ногу и решительно стащил черный кожаный ботинок. Все попытки освободиться оказались напрасными, да и могла ли хрупкая женщина справиться с таким громилой?
— О Господи, нет!
За первым ботинком последовал второй. Вытянув вперед связанные руки, Скайлар уперлась индейцу в грудь. Но когда он потянулся за жуткого вида длинным охотничьим ножом и нацелился прямо в грудь, сердце ее упало. Скайлар замолчала и широко раскрытыми глазами смотрела на индейца, гадая, когда же острый клинок пронзит ее тело, каково это — почувствовать холодную сталь у себя в груди, как больно, как тяжело ей будет умирать…
— Они убьют тебя! — воскликнула она, заставляя себя не плакать, хотя слезы готовы были в любой момент брызнуть из глаз. — Солдаты найдут тебя и уж тогда разрежут на кусочки, выпотрошат, голову тебе оторвут, снимут скальп! О да, они снимут с тебя скальп и оставят истекать кровью, пока не умрешь!
Скайлар почудилось, будто губы индейца изогнулись в ироничной усмешке, но глаза по-прежнему мрачно смотрели на нее. Вот он взмахнул рукой, Скайлар зажмурилась и пронзительно завопила, понимая, что сейчас острый нож вонзится в ее грудь.
Но вместо того…
Скайлар услышала звук разрываемой материи. Она распахнула глаза, как только до нее дошло, что он разрезает ее собственное платье от воротничка до самой подпушки.
— Нет! — вскрикнула она, в ужасе глядя на его действия, хотя голос рассудка подсказывал: пусть лучше режет платье, чем ее саму.
Отважная женщина пыталась воспрепятствовать дикарю, отбиваясь связанными руками, но все усилия оказались напрасны. Он попросту перевернул ее на постели лицом вниз, так, что она уткнулась в гору изрезанных в клочья тряпок, и продолжил делать то, что начал: методично разрезал и срывал черный шелк и кружева платья, шемизетку, нижнюю юбку, корсет, панталоны и даже розовые, все в бантиках подвязки. Наконец он перевернул ее на спину, молча глядя на полуобнаженную испуганную женщину.
— Они вырежут твое сердце! — вновь принялась за угрозы она, глотая слезы и холодея от страха. — А потом, потом они… они кастрируют тебя и бросят — сам знаешь что — на съедение свиньям! — Скайлар была уже близка к истерике. — Нет, я сама! Сама сделаю это! Дай только добраться до ножа. Ты еще пожалеешь о том, что…
