Незримые тени - Дея Нира
– Прости. Ты права. Я сам не свой. Это волнение доконает меня. Лучше узнай, как идут последние приготовления, хорошо? – Деметрий поднес дрожащую руку ко лбу и повторил, уже тише. – Прости меня.
В саду было тихо и немного морозно.
Снег еще не растаял полностью и хрустел под сапогами. Полная луна сияла на небе, заливая белым светом все вокруг. Деметрий вздохнул полной грудью: он сделал это с трудом.
Юноша пошел в глубину сада, прочь от дома.
Холод пробирал его до костей, но он не хотел возвращаться обратно, чтобы накинуть на себя пальто и шарф. Ветки яблоневых и грушевых деревьев касались его, словно говоря ему остановиться. Но он не слушал их и упорно шел вперед, тяжело ступая, проваливаясь в подтаявший снег.
Слишком много белого вокруг. Деметрий попытался зажмуриться. Но тут же из темноты выплывала белоснежная вуаль, словно дразня его. Он открыл глаза, прогоняя видение.
Сколько раз он прятался здесь в саду, чтобы увидеть сестру издалека? Сколько раз тайно, словно вор, пробирался в родной дом мимо похрапывающего отца, чтобы побыть рядом с Софией и убедиться, что она здорова?
Нашлось ли ему место в этом мире? Кто он и для чего пришел на землю? Заслужил ли он любовь?
Глухой стон вырвался у него, превратившись в легкое облачко пара. Какое-то решение тут же созрело у него, он сорвался с места и бросился бежать к ограде. Выбравшись через знакомый лаз мимо орешника, Деметрий побежал.
Город уже погрузился в дрему и в состояние того оцепенения, которое свойственно долгим зимним ночам. Во многих домах еще горел свет, но через полчаса или час погаснет и он.
Деметрий миновал церковь, стараясь не смотреть на ее поблескивающий шпиль, и вышел на знакомую площадь. Там он замер на мгновение, оглядываясь вокруг, а затем поспешил к одному из домов, ставшему дорогим.
Слуги узнали его и впустили, удивляясь ночному внезапному визиту и тому, что он был без верхней одежды. Тетка Агата, сидящая в уютной постели с книгой, услышала, что пришел племянник, немедленно спустилась вниз.
– Дорогой мой, что стряслось? – воскликнула она, глядя на его покрасневшие от мороза руки и лицо. – Мальчик мой, неужели… – она запнулась, всплеснув руками. – Неужели кто-то умер?
«О, если бы…» – пронеслось у него. Но он тут же устыдился этой мысли и затряс головой, не в силах говорить.
– Ну, же. Не мучай меня. Иди сюда, к огню. Расскажи своей тетке, – взволнованно проговорила она, затем повернулась к служанке и велела принести плед.
– Ах, тетя, дорогая, – только и мог вымолвить он.
Затем жестокие рыдания сотрясли его тело. Он упал к ее ногам, прижимаясь к пушистому ковру, на котором любил лежать еще в детстве.
Тогда он воображал, что ковер со стоящим на нем стулом – это большой корабль и он путешествует на нем с сестрой, и ничто в мире не способно разлучить их. Сейчас же корабль был пуст и к тому же дал течь, медленно погружаясь на морское дно.
Никакая сила не могла спасти его. Да и зачем?
Туда ему и дорога.
Порой, чтобы жить дальше после какого-то несчастья, людям приходится переродиться заново.
Сгорев в жестоком пламени своих разочарований, можно нарастить и новую кожу, и даже сердце, пусть и с шипами, зато это новое тело будет способно на куда большее, чем слабое прежнее.
В ту ночь перед свадьбой Софии Деметрий не сомкнул глаз до самого рассвета, просидел на заботливо расстеленной для него кровати в доме Агаты, глядя на окно с синими шторами. Как только зазвонил утренний колокол и эти звуки ворвались в спальню, он встал, оделся в приготовленную теткой нарядную одежду, привел себя в порядок и спустился вниз к завтраку.
Старушка встревоженно искала хоть какие-то следы вчерашней истерики, случившейся с ним, но сейчас Деметрий был поразительно спокоен. Он вежливо отклонил все предложения съесть хотя бы кусочек хлеба, или сыра, или хоть пол-яйца. Единственное, на что согласился, так это выпить воды.
– Что же, – миролюбиво сказала Агата. – Поешь на свадьбе.
В церкви, когда они вошли туда, уже присутствовала половина гостей. Шуршали платья, постукивали каблучки и потрескивал плавящийся свечной воск. Пахло ладаном и розами. Почему-то Деметрия замутило от этого запаха, но он заставил себя успокоиться усилием воли.
Как и положено ближайшим родственникам, они заняли свои места на первой скамье. Невеста с отцом еще не прибыли, а жених, как кто-то сказал, уже ожидал церемонии в одной из комнат.
Сидя там, в церкви, Деметрий думал о времени: каким томительным оно может быть. Когда ты счастлив, время несется быстрее породистого скакуна. Мгновения уносятся прочь, оставляя в памяти лишь мимолетные воспоминания, исчезающие, словно дым.
Но когда на душе тяжелый камень и ты весь словно отравлен невидимым ядом, время превращается в убийцу. Оно издевается, давит, терзает и всячески показывает, что ты весь в его власти. Снедаемый горечью минута за минутой, час за часом, ты будешь в плену времени, не в состоянии ускорить или замедлить его.
Время безразлично к тебе. Оно идет так, как положено ему одному, и человеку остается только смириться.
Деметрий, казалось, смирился с происходящим. Он терпеливо ждал, когда соберутся гости, приедут София и отец, войдет жених, чтобы встать у алтаря перед священником. Но вот удивительное дело: время побежало скорее, стоило заиграть органу. Деметрий чуть оглянулся и увидел, как далеко в проходе у дверей появилась фигура в белом.
Сердце екнуло и тревожно забилось.
Медленно ступая, скользя, словно чудесное видение из сказки, по проходу шла прекрасная девушка в белоснежном платье. Вуаль окружала ее голову, плечи, грудь и руки, будто тающее облачко. Сквозь прозрачную легкую ткань поблескивали, вспыхивая голубыми и зелеными огнями, бриллианты в серебряной диадеме. Но еще ярче горели темные глаза под тонкой вуалью.
София торжествовала. Это был ее день.
Девушку сопровождал мужчина в строгом черном костюме с белой бабочкой. Деметрий не узнал бы его. Петер постриг волосы, сбрил усы и бороду, отчего сразу помолодел лет на десять. Отец подвел дочь к жениху и, смахнув скупую слезу, отпустил ее руку из своей.
Перед этим София бросила взгляд туда, где неподвижно сидел Деметрий. Смущенная улыбка тронула ее губы. Она словно… извинялась? Но даже если это было и так, то юноша ничем не выдал своих эмоций.
Деметрий так и просидел всю церемонию, не шелохнувшись. Рядом всхлипывала тетка, особенно в тот момент, когда Софию и Антония объявили мужем и женой.
Словно в тумане, не реагируя на происходящее, Деметрий вытерпел свадебный ужин, произнес какие-то отвлеченные фразы, извиняясь за сухость по причине головной боли и усталости. Стойко перенес длинные, полные пафоса речи гостей, и пожелания долгой семейной жизни
