Незримые тени - Дея Нира
Но ведь он просто не мог такого себе представить! Похоже, тут вокруг одни слепцы, включая его самого.
Антоний чуть не задохнулся, увидев эту незнакомую ему Софию.
Она и раньше проявляла непокорность, но внешне всегда оставалась милой особой. А сейчас эти ноги, плечи, глаза – все бросало ему вызов. А как она держалась в седле на диком сером скакуне, как ловко обошла самого Антония!
Девчонка победила, указала ему его место, унизила!
Он стоял, как громом пораженный, не зная, что делать. Люди вокруг, также удивленные внезапным появлением Софии, сейчас приветствовали ее. Критиковать и осуждать ее? Кто бы посмел сейчас это сделать? Разве что тетушки на задних рядах, приставившие бинокли, не верящие своим глазам.
Деметрий подошел к Софии, страшно довольный ею. Она кинулась ему на шею, чтобы задушить в объятиях.
– Как тебе твоя сестра, братец? – спросила она. – Как мы их всех, а?
Она звонко рассмеялась.
– Извините нас! – громко произнесла София, переводя взгляд то на Антония, то на Деметрия, то на судью. – Это наша маленькая шутка. Мы решили устроить небольшой сюрприз.
Ничего себе, сюрприз.
Антоний не мог слушать дальше. Он ощутил порыв немедленно уйти отсюда, пока не придушил ее собственными руками.
Сотрясаемый неведомым доселе чувством, Антоний метался по дому, покрикивая на слуг, чего раньше с ним не случалось. Понимая, что они ни в чем не виноваты, мужчина вышел из дома и отправился прочь.
Все в нем кипело и негодовало.
Пройдя пешком через поле и лес, он выбрался на берег океана. Там уселся на камень и просидел до ночи, глядя перед собой, то разражаясь смехом, то впадая в ярость. Наконец он махнул рукой, искупался в холодной воде и побрел обратно домой.
Там Антоний решительно переоделся вопреки усталости и велел седлать коня. Слуги не знали, что происходит, но единственным предположением было то, что хозяин проиграл на скачках, оттого и сердитый.
Отсутствовал он несколько часов и вернулся уже ближе к полуночи. Казалось, что ничего не произошло, только лицо его прояснилось, и он пребывал в хорошем расположении духа.
Служанка, которая отнесла ему рюмку коньяка, вернулась на кухню с новостью.
– Что сейчас хозяин сказал, я чуть не умерла на месте!
Она прижала руки к щекам, слуги обступили ее, встревоженно глядя, требуя ответить, что случилось.
Служанка взвизгнула, пряча лицо в ладонях, а потом заговорщически прошептала:
– Отнесла ему коньяк. Он взял рюмку, опрокинул ее в рот, потом разбил и как рассмеется! Женюсь я, говорит. Женюсь!
Так София и добилась своего.
Весть о предстоящей свадьбе всколыхнула весь город.
Такую новость грех было не обсудить. Кто-то воспринял грядущее событие радостно, а кто-то впал в отчаяние. Когда на пороге дома смотрителя маяка объявился Антоний с желанием переговорить с Петером наедине, стало ясно, к чему он клонит.
Старый смотритель выслушал гостя, затем позвал дочь и спросил, пойдет ли она за Антония.
София появилась перед ними в скромном платье. Волосы были убраны в аккуратный пучок, но все же один локон выбивался из прически, нарушая образ послушной девочки. Антоний даже подумал, не привиделось ли ему то, что случилось утром на скачках. Какая из этих двух девушек настоящая София?
Смотритель ушел из комнаты на пару минут, оставив, впрочем, приоткрытую дверь, чтобы влюбленные могли поговорить. Деметрий же, стоило ему увидеть Антония из окна своей лаборатории, все понял.
Сестра любит этого человека. Он знал это. И ему придется смириться с ее выбором и желанием, пусть даже ему будет непросто принять тот факт, что скоро она покинет этот дом.
Он чувствовал, что дело закончится свадьбой еще в тот день, когда Антоний остановил несущуюся лошадь Софии. Это был рок. И никто и ничто не в силах могло ему воспрепятствовать.
Тут же накрыли стол, принесли угощение и открыли бутылку шампанского. София все время смеялась и рассказывала, как брат помог ей с покупкой серой лошади и как она долгое время тренировалась в верховой езде на рассвете, чтобы никто не видел.
Деметрий изо всех сил старался держаться непринужденно, чтобы не расстраивать сестру, но все внутри у него горело от тоски и боли. Скоро она будет принадлежать этому чужому человеку.
Его София.
Свадьбу думали назначить на конец мая, но Софии показалось, что это слишком долго, да и Антоний торопился с проведением торжества. Поэтому решили, что это будет март.
Несколько месяцев пролетели, словно мгновение.
Деметрий не желал, чтобы это время настало, но остановить его полет даже он был не в силах. И каждый день, приближавший день свадебного торжества, наполнял его душу отчаянием.
Эти разговоры о роскошном белом платье и веночке с длинной вуалью, что ожидали своего часа в шкафу в спальне, или о большом списке приглашенных гостей, выбивали его из равновесия. Вот и церковь, в которой пройдет венчание, украсили цветами накануне, как и дом, в котором родились близнецы. Всюду стояли хрустящие, полные жизни гортензии, розы и фиалки. Их вырастили в одной из оранжерей острова и доставили сюда за огромные деньги.
Но что такое расходы, когда вершится событие века?
Деметрий не находил себе места, и София это чувствовала.
– Что с тобой? – спросила она серьезным тоном, без намека на шутливость. – Ты сам не свой. Скажи мне, ты ведь мой брат.
Она коснулась его щеки. Он молчал, тяжело дыша.
– Ты боишься за меня, да? – предположила она.
Деметрий медленно кивнул.
– Почему? Чего мне следует бояться?
Он сглотнул противный ком, застрявший у него в горле. Что ему ответить?
– Я…
Сказать ей? Сказать сейчас, пока она так нежна с ним?
– Ты знаешь, София, как ты дорога мне.
– Ну, конечно. Я всегда это знала, с самого рождения. Ты был всегда рядом, я чувствовала тебя. Ты – моя защита и опора.
– Ничего не изменилось, София. Я люблю тебя больше жизни.
– О, дорогой мой брат. И я люблю тебя.
Она подалась вперед и обвила его шею руками. Деметрий зажмурился, задыхаясь от волнения. Надо это остановить, пока он не сошел с ума. С трудом он высвободился из ее объятий. Сестра непонимающе смотрела на него.
– Не стоит бояться. Ты же знаешь, что я могу постоять за себя. Антоний не обидит меня. Он ждет дня нашей свадьбы столь же сильно, как и я. Это человек, с которым я хочу состариться, понимаешь?
Деметрий резко встал.
– Прости меня. С самого утра у меня ужасная головная боль, я едва выношу ее. Выйду в сад.
– Конечно. Я пойду с тобой.
– Нет!
Казалось, его крик разнесся эхом по
