Стефани Блэйк - Греховные поцелуи
– Кстати о месторождениях. Вот необычный заказ, который мы сегодня получили из Франции. Он от химиков – супругов Пьера и Мари Кюри. Их американский представитель просит большое количество карнотита.
– Не его ли Сэм обнаружил в районе плато в прошлом месяце?
– Вот именно. В отчете государственной пробирной палаты его описывают как минерал, содержащий водный радиоактивный вонадат калия и урана.
– Уран – это радиоактивный элемент в ураните? Но ведь он не имеет абсолютно никакой ценности, – удивился Нилс.
– Видимо, Кюри так не считают. Кажется, он необходим им для какого-то эксперимента.
– Дорогая, Сэм говорит, что урана в горах столько же, сколько и грязи... Так что не запрашивай слишком много с Кюри.
В следующем году Сэм Пайк сделал еще одно важное открытие – обнаружил богатые залежи молибдена в Лейк-Каунти. Молибден, который так мало ценило большинство изыскательных компаний, оказался основным элементом в процессе закаливания стали. Таким образом, благодаря интуиции Сэма корпорация получила еще одно золотое дно. А зимой 1900 года у Сэмюэла Пайка было еще одно, пожалуй, самое важное открытие: Тара сообщила ему, что он скоро станет отцом.
Питер Де Бирс родился в апреле 1901 года. Год спустя Сэм и Тара стали соисполнительными вице-президентами корпорации и возглавили новый офис в Нью-Йорке, хотя и не были в восторге от этого назначения.
– Я умру от клаустрофобии, если мы будем жить в этом огромном городе с высокими безобразными домами, – жаловалась Тара. – Я слышала, в некоторых местах солнечный свет никогда не проникает на улицы! Должно быть, это все равно как жить на дне Большого каньона.
Сэм тогда рассмеялся:
– Сомневаюсь, что там так уж плохо. Дорогая, мне тоже будет тяжело расстаться с нашим любимым Колорадо. Но Нилс сказал, что нам придется жить в Нью-Йорке всего три года.
Нилс сдержал обещание, правда, по причине, никоим образом не связанной с той, которую он мог бы предвидеть.
Годы, проведенные в Нью-Йорке, оказались более приятными, чем ожидала Тара. Они жили в просторной, солнечной квартире, выходящей на Центральный парк.
– Это похоже на открытку! – воскликнула Тара, когда они отмечали свое первое Рождество в огромном городе.
Она и Сэм стояли в широком эркере и любовались праздничной панорамой.
Парк, припудренный только что выпавшим снегом, с замерзшим озером, блестевшим как зеркало, был зимней страной чудес. Люди – мужчины, женщины и дети, катавшиеся на коньках и санках, напоминали миниатюрных рождественских куколок, стоявших под елкой Пайков. Сэм обнял жену за талию, и они обернулись, чтобы полюбоваться трехлетним сыном, который в пижаме доктора Дентона играл под елкой. Глаза Тары затуманились слезами.
– Сэм, я не жалуюсь. Мы должны пока жить в Нью-Йорке... Но этот прекрасный пейзаж только дразнит меня, напоминая о настоящей красоте природы, о Колорадо.
Сэм улыбнулся:
– Понимаю, милая. Наберись терпения.
Она была терпеливой. К тому же Тара была все время занята. У молодой женщины появились друзья, которыми она дорожила. Тара посещала бесчисленные званые вечера, принимала участие в благотворительной деятельности и патронаже. Благодаря искусному руководству Сэма нью-йоркское отделение корпорации Де Бирсов стало одним из самых доходных.
В начале июня 1904 года Сэм напомнил Таре:
– Итак, два года прошли, остался еще один. Я настаиваю на том, чтобы Нилс выполнил свое обещание.
– Время пролетело так быстро... Трудно поверить, что мы здесь уже два года.
– Может быть, тебе хочется провести еще три года в Нью-Йорке? – поддразнил он жену.
– Ни в коем случае! – воскликнула Тара. – Я не могу дождаться, когда вернусь домой! Вот приеду, оседлаю старину Разбойника и поскачу, поскачу, поскачу и снова увижу, как ветерок колышет на горных склонах осины, как они сверкают, подобно золотым блесткам!
– Держись за эту мечту, дорогая, теперь уже недолго осталось ждать... Кстати, Карл Линден и его жена пригласили нас на детский пикник. Он состоится на экскурсионном пароходе, немцы хорошо организуют подобные мероприятия.
Карл Линден был представителем немецкого сталелитейного завода, который покупал у корпорации Де Бирсов молибден в больших количествах.
Утром 15 июня 1904 года Пайки и Линдены поднялись на борт парохода «Генерал Слокум», пришвартованного у пирса на Третьей авеню. «Слокум» выглядел великолепно: свежевыкрашен в белый цвет, все три палубы украшали яркие знамена. Когда клубы черного дыма поднялись из обеих труб и прозвучал колокол, сотни визжащих детей помчались по трапам, сбивая друг друга с ног.
– Кажется, мы в меньшинстве, – добродушно заметил Сэм.
– Из тысячи пятисот пассажиров мужчин только восемьдесят, – уточнил Карл.
Тара и Грета Линден обменялись гордыми взглядами, когда их дети помахали им сверху. И Питер, и Оскар Линден были одеты в синие матросские костюмы с белым кантом, а на головах у них красовались синие шапочки. В соответствии с морским лейтмотивом этого мероприятия на дамах были матросские блузы, короткие юбки в складку и синие чулки, а мужчины щеголяли в синих спортивных куртках и белых фланелевых брюках.
Сэм и Карл оставили свои семьи, чтобы осмотреть пароход.
– Похоже, судно находится в превосходном состоянии, – заметил Сэм.
Линден, бывший немецкий морской офицер, не разделял его мнения:
– Не позволяй внешнему виду обмануть тебя. – Карл, пока они шли, слегка постукивал костяшками пальцев по стенам кают, поручням и другим предметам. – Этому кораблю тринадцать лет, и он в очень плохом состоянии. Взгляни хотя бы на это. – Карл остановился у спасательного пояса, висевшего на поручнях, и сжал его; вмятины, оставленные его пальцами, не исчезли. – Старый и гниющий.
Сэм рассмеялся:
– Послушай, ты говоришь как фаталист. Держу пари, ты был придирчивым начальником во время службы в морском флоте.
– Ты прав, черт возьми. Но на борту корабля не должно быть никаких погрешностей, даже на таком неуклюжем тихоходе, как этот. Команда здесь недисциплинированна и небрежна. Ты только посмотри на открытые люки! Я собираюсь поговорить с капитаном.
– Что ты собираешься сделать? Карл, это пикник, а не пробное плавание! Я начинаю уже сожалеть, что мы отплыли.
Карл поднял руки и рассмеялся:
– Ты прав, Сэм, прости. В конце концов мы плывем только до Трогс-Нек.
Но хотя Линден перестал критиковать команду и пароход, Сэм не мог не заметить, с каким неодобрением его друг глядел на незапертые рундуки и открытые люки, мимо которых они проходили. Команда парохода состояла в большинстве своем из угрюмых, небритых парней в грязной форме. Они кричали на расшалившихся детей, угрожая им и их матерям страшным наказанием, если они не будут себя хорошо вести. Матросы дерзили офицерам. Но после того как на верхней палубе появился капитан Уильям Ван Шейк без галстука и без капитанской фуражки, Линден больше не мог сдерживать себя:
