Молли Харпер - Искусство обольщения обнаженного оборотня

– Говорил же тебе, он ей нравится, – сказал Купер.

– Ой! Что за чёрт, Мэгги? – проворчал Самсон, прикрывая рукой кровоточащий нос. – Это действительно больно!

– Так и должно быть, идиот! – выкрикнула я, сгибая ушибленные пальцы. – Да что с тобой такое?

Самсон зажал нос.

– Это просто шаг номер один. Номер два – мы отвозим его в клинику в Гранди. Звоним Базу, чтобы сообщить об аварии. А затем говорим Нику, что он сильно ударился головой во время столкновения, и если и видел что-то – вроде Мэгги, превращающейся в волка – то это, вероятно, был просто плохой сон. Ну, знаешь ли, как следствие сотрясения мозга.

– Ты что, снова смотрел мыльные оперы? – осведомилась я.

– На самом деле, это не такой уж и плохой план, – возразил Купер. – И если Ник будет бродить повсюду и рассказывать, что видел, как ты превращалась в волка, то над ним просто будут смеяться. Это его дискредитирует. Люди будут думать, что он сумасшедший.

У меня заболело в груди при мысли, что Ника будут высмеивать местные жители. Но я должна была признать, что в теории задумка не была совсем уж бессмысленной. Она уж точно намного лучше, чем идея, измышленная Самсоном, когда мы опрокинули мамин сервант. Тогда его план основывался на имитации ограбления, якобы совершённого соседней стаей.

– В твоём трёхшаговом плане на самом деле четыре шага, – пробормотала я.

Самсон оживился и перебросил Ника через плечо, как мешок с картошкой.

– Ты будешь осторожно с ним обращаться? – крикнула я.

– Не думаю, что мы сможем сохранить твой грузовик, Мэгс, – сказал Купер, пытаясь отвлечь меня от псевдоматеринского порхания вокруг бесчувственного тела Ника.

Я вздохнула, нажала на рычаг и открыла заднюю дверь, зная, что наши с Ником смешанные запахи сейчас с полной силой вырывались наружу. Моё лицо покраснело, а Купер притворился, что заинтересовался каким-то мхом на соседнем дереве.

– Не думаю, что существует такой эвакуатор, который мог бы вытащить его отсюда, – сказала я, хватая свою сумку. Я вытащила важные документы из бардачка и подняла пару компакт-дисков с пола. Затем сняла папину медаль Святого Эдмунда с почётного места на зеркале заднего вида и всё это засунула в походную сумку. После чего влезла в свои всё ещё мокрые ботинки – похоже, домой мы отправимся в человеческом обличии. Я стояла на краю оврага и смотрела на свой бывший транспорт, чувствуя, что теряю последнюю связь с отцом.

– Всё хорошо, Мэгги, – сказал Купер, обнимая меня. – Когда мы доберёмся до города, я куплю тебе ещё более древний и рассыпающийся грузовик.

– Задница! – Я кашлянула, чтобы скрыть вставший в горле ком, и ударила брата по руке.

– Может, пойдём уже? – спросил Самсон, поудобнее пристраивая Ника на плече. – У меня дела.

– Нет у тебя никаких дел, – фыркнула я.

– Нам нужно найти Самсону подружку, – предложил Купер. – Кстати, раз уж речь зашла об этом: что именно произошло между тобой и доктором «Девчачье личико» прошлой ночью?

– Хорошая попытка сменить тему, но это не твоего ума дело.

– Но ты, знаешь ли, заботишься о нём. Защищаешь его. Обычно ты так не делаешь.

Я закатила глаза:

– Я не монстр, Куп.

– Мэгги, однажды ты оставила кавалера с аппендицитом в неотложке, потому что не хотела пропустить закрытый просмотр фильма со Стивеном Сигалом. – Я сердито посмотрела на него. – Я не говорю, что это плохо. Вроде как даже приятно видеть добрую сторону твоей натуры. Но, ээ… Мэгги, пожалуйста, пойми: я бы ни за что на свете не стал бы заводить с тобой этот разговор, однако Самсон прав. От тебя просто разит этим парнем, а от него – тобой. Вы двое, очевидно… сблизились прошлой ночью. И, кажется, своим появлением мы вам помешали.

– Без комментариев.

– Спасибо, – сказал он, пожав плечами. – Просто ты всегда говорила, что планируешь… ну, знаешь, с другим волком. И я лишь хочу убедиться, что ты не собираешься прыгать в омут с головой. Конечно, нужно учитывать, что я не имею права бросаться камнями, поскольку сам с головой окунулся в отношения с Мо, даже не подумав о том, как это будет выглядеть. Но ты моя младшая сестрёнка, поэтому я предпочитаю не думать, что ты займёшься этим раньше, чем тебе не стукнет… ээ… восемьдесят или около того. Или когда я умру. Что наступит раньше.

– Купер, перестань.

– Спасибо, – выдохнул он.

– Нет, ты прав. Вы кое-чему помешали. И это была бы ошибка. Это стало ясно, как только я выбралась из туманной дымки, в которой находилась. Я позволила своим гормонам и всему этому адреналину из серии «мы чуть не умерли» взять верх надо мной.

– Ник кажется хорошим парнем, – признался Купер. – Я имею в виду, что должен слегка ненавидеть его, поскольку это мой братский долг. Но могло быть и хуже, если подумать о тех парнях, которые за тобой ухлёстывают. Вроде Ли.

– Ага.

– Так ты собираешься снова видеться с ним?

Я покачала головой и закусила нижнюю губу. Ник изменял меня, заставлял быть слабой, отвлекал. Делал меня безответственной и подводил к тому, чтобы принимать жизненно важные решения, руководствуясь прихотью и запахом феромонов. Прошлой ночью я даже не вспомнила о семье. Не беспокоилась о том, переживает ли за меня мама или как там результаты кардиограммы Попса – пришли от доктора Модер или ещё нет? Мои мысли были заняты только Ником, а это неприемлемо. На меня рассчитывали люди. Любимые и достойные большей преданности, чем какой-то случайный парень, которого я знаю всего несколько недель. Я пожала плечами, пытаясь издать убедительный безразличный вздох.

– Нет. С меня хватит. Всё кончено.

Большую часть ночи, проведённой на неудобных стульях приёмной в клинике Гранди, я смотрела на лицо Ника. Доктор Паттерсон, который принимал здесь два дня в неделю, заверил меня, что удар по голове – идея тупицы Самсона – вероятно, не повлечёт за собой обширного вреда здоровью. Мазохистка, живущая во мне, хотела сейчас получить от Ника максимум возможного, поскольку в ближайшем будущем я собиралась держаться от него подальше.

Я продолжала думать о фразе из заключительного акта «Ромео и Джульетты», что-то наподобие: «Любуйтесь им в последний раз, глаза!»

Удивительно, что я вообще предалась раздумьям об этих словах, поскольку мне было противно, когда в средней школе я из-под палки читала историю про двух избалованных подростков, снедаемых любовью. Но думаю, я наконец поняла, почему Ромео впал в такое отчаяние и невыносимую плаксивость, пока, склонившись, сидел над телом Джульетты, пусть моя собственная ситуация и была гораздо менее драматичной. Несомненно, его полностью поглотил безумный страх, поскольку Ромео не знал, что готовило будущее.