Джорджетт Хейер - Подкидыш
Он прошел в вестибюль, откуда вела лестница на верхний этаж. К коридору примыкали распивочная и кофейня; последняя была просто старой комнатой с единственным длинным столом.
Герцог поставил свой чемодан на пол. Дверь в глубине помещения открылась, и вышла дородная хозяйка. Она приветствовала герцога вежливо, но сухо.
— Здравствуйте сэр, что вам угодно?
— Я хотел бы снять комнату, если можно, — сказал он с вежливым достоинством. Она поглядела на него.
— Да, сэр. Надолго ли, позвольте вас спросить?
— Я сам точно не знаю. На день-два.
Она внимательно осмотрела его элегантный наряд, затем поглядела на лицо. Кажется, оно ей понравилось, потому что выражение ее лица утратило суровость. Тон был тот же, но в нем появились материнские интонации.
— Ясно, сэр. Вас, я думаю, устроит хорошая спальня в передней части дома и маленькая гостиная. Вам незачем сидеть в этой шумной кофейне.
Герцог поблагодарил и сказал, что будет очень рад.
— Прибыли из Лондона, сэр? — спросила хозяйка. — Скверные эти кареты у них! Всего тебя растрясет, пока доедешь, да еще надо держаться, чтобы не свалиться. Вы, видно, устали, сэр, вид у вас утомленный.
— Нет, нет, — ответил он, слегка покраснев, — ничего, только голова немного болит.
— Я велю сразу подать вам туда чай, сэр. Ничто так не помогает, как чай. Я сама не переношу этих тряских карет, тошнит от них. Полли! Нед! Отнесите чемодан молодого джентльмена в номер 1, Нед. А ты, моя девочка, затопи камин в розовой гостиной! Ну, быстрее, нечего стоять и глазеть.
— Но мне не нужен огонь, и так тепло, спасибо, — сказал Джилли.
— Всегда уютнее посидеть у очага, сэр, — твердо заявила хозяйка. — Эти осенние дни очень коварны, а вы, прошу прощения, не выглядите очень крепким. Но у меня в доме нечего бояться влажного постельного белья, и если вам понадобится горячий посеет, только позвоните, и я с удовольствием приготовлю его для вас.
Тут герцог понял, что он ускользнул от Нитлбеда только для того, чтобы попасть под опеку хозяйки гостиницы, и невольно рассмеялся. Хозяйка добродушно улыбнулась ему и сказала:
— Ага, вы чувствуете себя теперь уже лучше, сэр. Я провожу вас в ваш номер. А как ваше имя, позвольте узнать?
— Руффорд, — сказал Джилли, выбрав один из своих титулов.
— Хорошо, сэр. А я — Эплбай, если вам угодно будет меня позвать, когда что-нибудь потребуется.
Он поднялся с ней наверх, в комнату, выходящую окнами на улицу, со старомодной мебелью, но прибранную и, кажется, чистую, с удобной на вид кроватью. Он снял шляпу и, прежде, чем снять шарф, на секунду приложил руки к глазам. Хозяйка, заметив этот невольный жест; порекомендовала ему лечь и обещала принести горячий кирпич-грелку для ног. Герцог, знавший уже, что лучшее для него средство от головной боли — полежать в темной комнате, сказал, что сейчас ляжет, но отказался от грелки. Но миссис Эплбай так была похожа на его старую няню, что он не удивился, когда она все же вскоре вернулась с обещанным кирпичом, завернутым в кусок фланели. Пришел коридорный с чаем, а Полли послали за уксусом, чтобы молодой джентльмен смог приложить компресс к вискам. Обслуживаемый тремя людьми герцог снова почувствовал себя почти как дома. Миссис Эплбай стояла рядом, пока он пил чай и рассказывала, что у ее сына, у которого есть хорошее дело в Лютоне, тоже в юности сильно болела голова, но теперь все это прошло, и то же, конечно, будет с мистером Руффордом. Потом она опустила шторы, забрала чайный поднос и ушла, оставив Джилли в странном состоянии между раздражением от своей слабости и удовольствием от ее расположения к нему.
Глава 9
Хотя головная боль не совсем прошла, герцогу было значительно лучше, когда приятные запахи, доносившиеся снизу, возвестили время ужина. Он встал, распаковал чемодан и стал раскладывать свои веши по ящикам комода. Когда он заканчивал это, в дверь постучалась его предупредительная хозяйка. Он сказал ей, что ему много лучше, и она проводила его в маленькую гостиную, где горел огонь в очаге, а на столе была постелена скатерть и приготовлены приборы.
Герцог поужинал, съел кое-какие закуски, кусок баранины, вареную утку в луковом соусе, и наконец закурил одну из сигар. Официант, который хотел принести ему горящую бумажку, с большим интересом наблюдал, как герцог разжег прометеев огонь с помощью машинки, которую извлек из кармана, и решился сказать, что он слышал о таких штуках, но не видел еще ни разу. Герцог рассеянно улыбнулся и спросил:
— Нет ли в Бэлдоке гостиницы «Синица в руках?»
— Ну, просто чудеса, — сказал официант, — говорят, сейчас в Лондоне даже газовые фонари завели? «Синица в руках», сэр? Нет, в Бэлдоке нету. Я что-то не слыхал про такое место.
— Может быть, в окрестностях города? — спросил Джилли.
— А, это может быть, — сказал официант, убирая со стола посуду. — Врать не стану, но разве что там.
— А может быть, — продолжал герцог, — кто-то в распивочной знает, нельзя ли их расспросить?
Официант ушел с подносом, пообещав это сделать. Он вернулся, собрав сведения о «Птице на кусте», «Куропатке», гостинице «Перья», но только не о «Синице в руках». Герцог вознаградил его за старания и попросил больше не беспокоиться. Он считал, что в этот вечер не стоит торопиться со справками, поэтому, когда официант вышел, он вытянул ноги к огню и раскрыл книгу, которой снабдил его кузен Гидеон. В предисловии говорилось что-то о любви к ближнему и ценности всеобщей добродетельности, но кузен предупреждал, что не надо обращать внимание на скучное начало. Книжка была издана анонимно с пометкой «квартальное издание» и имела заглавие «Франкенштейн, или Современный Прометей». Герцог, пуская колечки дыма, положил ногу на ногу и стал читать.
Свечи уже догорали, их пламя было очень низким, когда герцог наконец оторвался от книги и пошел спать.
Посмотрев на часы, он обнаружил, что уже за полночь. Открыв дверь гостиной, он увидел, что гостиница погрузилась в темноту. Защищая рукой пламя свечи, он шел по коридору, не то, чтобы опасаясь встретить чудовище, созданное человеком («я уже не ребенок!»), но почему-то дрожа. Усмехнувшись про себя, он решил, что надо будет в отместку подобрать кузену Гидеону повесть пострашнее, пусть не дает младшему кузену чтиво, от которого будешь просыпаться ночью.
Однако вопреки опасениям, он заснул здоровым сном без сновидений и проснулся с криком петухов, — когда солнечный свет пробивался сквозь шторы в комнате. От головной боли не осталось и следа, чувствовал он себя великолепно и подумал, что, должно быть, есть что-то целебное в воздухе Хартфордшира. Он попросил коридорного принести воды для бритья в восемь часов, но когда тот явился разбудить его, увидел, что постоялец стоит у окна в плаще, с интересом глядя в окно на стадо, проходящее по улице.
